Диссертация (1137593), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Более того, эта целостность изначально доступна человеку в опыте, для её восприятия не требуется никакой дополнительный синтез. Если же представлять её как состоящую из отдельных ощущений, то это грозит двумя следствиями. Во-первых,самостоятельность этой жизни как возможного предмета исследования будетутеряна – именно это происходит в результате распространения позитивизмана исследование человека.
Во-вторых, без внимания останется сам факт исходного единства сознания, из которого только и проистекает возможностьлюбой аналитики, любого построения гипотез, которые объясняли бы взаимосвязь между собой отдельных атомов – иными словами, структура опытабудет поставлена с ног на голову. Наблюдение о взаимосвязанности внутреннего опыта приводит Дильтея к необходимости дополнить различение22наук по предмету различением по методу: «Метод объяснительной психологии возник из неправомерного распространения естественнонаучных понятийна область душевной жизни и истории… живую связь души мы приобрели непутем постепенного испытания. Связь эта есть жизнь, которая налицо – довсякого познания» [Дильтей 1996: 92-93].На определённом этапе ключевой проблемой становится статус психологии: выбор метода исследования психических феноменов увязан с решением метафизических вопросов.
Именно поэтому значение слова «психология»на протяжении XIX в. остаётся неясным [Hodges 2000: 196-197]. Спор о том,какое место психология должна занимать в систематике наук, оказываетсяневозможным поместить в контекст стройных представлений о научности,так как пересмотр статуса психологии неизбежно ведёт к пересмотру представлений об опыте и об эмпирической науке в целом.Введённое Дильтеем различение научных методов, в котором естественной науке соответствует объяснение при помощи гипотез, а гуманитарной – понимание [Дильтей 1996: 16], следует понимать в первую очередь какразвитие дуалистической концепции мира.
Проблема, связанная с такой содержательной классификацией наук, состоит в том, что данные, полученныепутём внутреннего восприятия, сомнительны с научной точки зрения. Еслинаука ставит перед собой цель достижения объективных и общезначимых истин, то внутренний опыт едва ли сможет помочь на этом пути. Перевод этогоопыта в общезначимые понятия потребует, в конце концов, опоры на внешнее восприятие, и лишь в этой мере полученный результат будет научным.Предлагаемая Дильтеем психология стоит гораздо ближе к поэтическому познанию мира и едва ли может претендовать на научность (Дильтей часто говорит о ней как о «реальной антропологии», подвластной истинным знатокамчеловеческих душ) [Hodges 2000: 222-223].Однако эти возражения необязательно ведут к принятию позитивистской позиции.
В самом деле, для Милля единство науки тождественно абсо23лютному единству метода, но не доказано, что второе необходимо для обеспечения первого. В таком случае, следует обосновать возможность научногознания, которое не было бы направлено на поиск универсальных законов. Такое обоснование было предложено В. Виндельбандом, для которого специфика исторического знания состоит в том, что оно сосредоточено на возможно более полном отображении единичного, ограниченного во времени события.
Историческое знание образует идиографическую науку, стремящуюся нек поиску универсальных законов, но к воспроизведению и пониманию структур человеческой жизни. С онтологической точки зрения формальная классификация наук на идиографические и номотетические (озабоченные поиском всеобщих законов) означает, что мир не разделён на две замкнутые сферы, образующие предметы для двух независимых классов наук, но наоборот,единство опыта подразделяется сообразно его понятийной обработке. Впринципе, одни и те же предметы могут становиться объектами как одних,так и других наук; при этом, однако, Виндельбанд придерживается естественнонаучного подхода к основаниям психологии [Windelband 1894].Несмотря на то, что данное методологическое различение напоминаетпредложенное Дильтеем в «Идеях к описательной и расчленяющей психологии» противопоставление описания объяснению, различия в обсуждаемыхпозициях более серьёзны.
В самом деле, идея о том, что историческая наукане ищет законов в том же смысле, в котором это делает естествознание,вполне совместима с дуалистическим представлением об опыте (именно такую концепцию исторического знания предложил в первом издании работы«Проблемы философии истории» Г. Зиммель, для которого ключевую рольтакже играет примат «внутреннего» над «внешним» [Simmel 1892]). Неокантианская позиция, отстаиваемая Виндельбандом, основана на анализе способов критической обработки воспринимаемых фактов, в то время как за чувственным опытом располагается сфера трансцендентного. Для Дильтея жеключевое значение имеет тот факт, что внешний опыт, основанный на чув24ственном восприятии, обретает целостность через дискурсивное мышление, вто время как внутреннее восприятие возникает тогда, когда мы обращаемвнимание на состояние наших чувств, на мыслительные и волевые актымышления; основанный на этом восприятии внутренний опыт исходно обладает целостностью.
«Когда в альпийской местности сияние солнца, ароматлугов, журчание ручьёв, нежная зелень на контрасте со снегом и ледникамивызывают во мне радостное чувство, то я сначала осознаю, как оно оживляети обогащает меня, а затем могу сделать его предметом внутреннего восприятия, после чего моё собственное возвышение станет для меня более ясным, исвязи [внутренних восприятий] с чувственными восприятиями станут для сознания более явными» [Dilthey 1990b: 244].С точки зрения Дильтея, формальная классификация наук неудачна нетолько тем, что догматически относит психологию к естествознанию, но впервую очередь тем, что пренебрегает внутренним опытом, который можетбыть изучен как идиографически, так и, в некоторой степени, номотетически(выводимые при этом законы, конечно, не получаются путём связывания искусственно разделённых элементов опыта посредством формирования гипотез).
Возражая Виндельбанду, он указывает, что специфика наук о духе насамом деле состоит в изучении связи между общим и индивидуальным[Dilthey 1990b: 258]. Изучая внутренний опыт в его целостности, науки о духе занимаются поиском всеобщего, подобного, чтобы на его основании прослеживать индивидуальность. Необходимость жертвовать познанием законовв психологии, экономике и других науках, вытекающая из позиции Виндельбанда, делает человека слепым и глухим по отношению к тому слою опыта,благодаря которому его жизнь приобретает изначальное естественное единство без того, чтобы быть упорядоченной с помощью наброшенных на опыткатегорий.Тем не менее, классификация Виндельбанда обнаруживает в системеДильтея важную проблему, которая должна получить решение.
Ведь науки о25духе действительно опираются на внешний опыт в той мере, в которой онине ограничиваются простым всматриванием в собственную психическуюжизнь. Изучение внутреннего опыта призвано обнаружить его связь с чувственными восприятиями, однако исследователь всегда вынужден исходитьиз того, что наблюдаемые в «общественно-историческом мире» предметыявляются объективацией внутреннего опыта. Но тогда следует полностьюредуцировать эти предметы к внутреннему миру и избавиться тем самым отдуализма – предложить онтологическое обоснование, которое позволило бысвязать внутренний опыт с внешним.Сам Дильтей писал: из классического идеалистического разделениямышления и чувственного восприятия «вырос главный импульс моей философской мысли – стремление понять жизнь из самой жизни» [Dilthey 1990a:4].
Выбранная Дильтеем стратегия преодоления картезианского дуализмапредполагает не только примат внутреннего опыта перед внешним, но и ликвидацию противопоставления субъекта познания его предмету. Здесь имеетсяв виду «уже не просто философствование о жизни как о наиболее непосредственным образом подходящем ей предмете – в этом смысле она была быфилософией, приближенной к жизни». Речь идёт о том, чтобы «отказавшисьот всех помещённых вне жизни «трансцендентных полаганий», понять жизньчисто из неё самой, как она дана в себе самой» [Bollnow 1967: 12]. Жизнь –не только предмет научного познания, но и понимающее начало, целостностькоторого обнаруживается в практическом обладании миром.
Внешний опытносит производный характер по отношению к единству жизни, и формируется в результате решения технической задачи овладения миром. «Это вторичное, отвлечённое разделение гипостазируется в традиционной классификации «внутреннего» и «внешнего» опыта как самостоятельных сфер сущего»[Плотников 2000: 85].Внешний опыт оказывается, таким образом, в подчинённом отношениик внутреннему, и их противопоставление, по видимости, разрешается.26Н. Плотников заключает отсюда, что «если в понятии жизни преодолеваетсядуализм протяжённой и мыслящей вещи, то ясно, что ни о каком разделениипредметов (природы и духа) не может быть и речи» [Плотников 2000: 133].Впрочем, опасность такой интерпретации состоит в том, что между исходным процессом жизнеосуществления и познанием в науках о духе не остаётся зазора для методической обработки опыта.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
