Диссертация (1137551), страница 31

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 31)

Парадокс человека втом, что он не может быть человеком, оставаясь вещью, и не может сброситьоковы вещественности и объектности, не редуцировав себя к животномусостоянию. Батай говорит о том, что «к имманентности возвращается нечеловечностьчеловека–посколькуименноясностьюсознанияонапротивостоит животному началу. Собственно, праздничное начало не включено154в природу сознания, и, обратно, праздничный разгул оказался возможен лишьблагодаря неспособности сознания принять его таким, как он есть.

В этомфатальном недопонимании празднества заключена основная проблема религии.Человек есть существо, утратившее и даже отбросившее то, чем он являетсявтайне, – неразличимую сокровенность. Сознание не смогло бы в конечномсчете стать ясным, не отвернувшись от своих неудобных содержаний, а ставшиясным, оно занято поисками потерянного и, приближаясь к нему, вынужденотерять его снова. Разумеется, это потерянное – не вне его; ясное сознаниеобъектов отворачивается от тайной сокровенности самого сознания. Религия,сущность которой в поисках утраченной сокровенности, сводится к усилиямясного сознания стать полным сознанием себя; но усилия эти напрасны, ибоосознание сокровенности возможно лишь на таком уровне, где сознание ужеперестает быть операцией с длительным результатом, – то есть на таком уровне,где уже отсутствует ясность, результат этой операции»208.По мнению Батая, имеющиеся у религии средства достиженияимманентности оказываются недостаточными, поскольку претендуют нарассудочное схватывание и удержание состояния имманентности.

Здесь Батайне говорит о философии, однако очевидно, что в его логике сказанноесправедливо и в её отношении, с той лишь разницей, что философия стремитсянекдостижениюсостоянияимманентности,акисчерпывающемурассудочному познанию данного состояния. Такое познание заранее обреченона провал, поскольку в его рамках все, что не может быть ясно и отчетливо«схвачено» попросту отбрасывается как бесполезное и неусваиваемое. Здесь мывидим возвращение проблематики адекватной репрезентации гетерогеннойреальности в поле мысли Батая.

Существенным отличием от идей 30-х годовявляетсяконкретизациянепосредственноеитогоспособа,интуитивноекоторыйпознаниеделаетгетерогеннойвозможнымреальности(сакрального). Речь идет о внутреннем опыте, который допускает алогичность и208Ibid. P. 315. (Там же. С. 76).155непоследовательность в познании, позволяет опыту выговаривать себя, неограничиваяжесткимиправиламирациональногомышления.Этапредварительная характеристика достаточно расплывчата, но мы будемвозвращаться к специфике внутреннего опыта, расширяя и уточняя исходнуюдефиницию, каждый раз, как Батай будет упоминать его в контексте познаниягетерогенной реальности.Несмотря на то, что изначальные предпосылки религии ложны,человечество продолжает упорствовать в своем стремлении к ясномупониманию сути того сокровенного бытия, к достижению которого стремитсячеловек.

По мысли Батая, непосредственным следствием этого стремленияявляетсядроблениесакральногонатемно-иррациональноеисветло-нравственное. Это разделение появляется благодаря развитию морали, котораяполучает отчетливые очертания в рамках имперского проекта по гомогенизациивсего мира (сведения многообразия универсума к ясным, дискретным и легкоконтролируемым объектам). Таким образом, мир делится на область зла,ярости, аморфности, вредоносности и область добра, ясности и пользы. Сферабожественногоотныне включает в себялишь светло-нравственное ирациональное сакральное. Бог и Разум сливаются воедино, поскольку моральполучает санкцию от высшей божественной инстанции. Ярость сакральногобольше не направляется вовнутрь той или иной социальной единицы(государства,общиныит.п.)вжертвоприношенииилиоргиях,авыплескивается теперь исключительно наружу в ходе военных завоеваний,которые являются результатом рационального расчета и планирования.

Темноесакральное целиком отбрасывается в сферу профанного. Таким образом, всфере чувственного и материального сакрального больше не остается, оноцеликом дано в трансцендентной сфере разумного и умопостигаемого. Человекутрачивает ощущение скрытой сокровенности и имманентности окружающегоего мира.156Важно понимать, что Батай фокусирует свое внимание на области зла,ярости и темного сакрального, поскольку критикует понятие добра только в его«тоталитарном» аспекте, а именно, в аспекте превращения идеи добра воснование для исключения всего, что не вписывается в узкие рамки нормы,ясности и позитивности. Более того, стремление к добру само по себе являетсяодной из общепринятых гуманистических ценностей и не нуждается вдополнительном обосновании, в то время как стремление к контролируемойтрансгрессии, которую Батай считает единственной реальной возможностьюконтакта с «сокровенным бытием», в современных капиталистическихобществах повсеместно осуждается и изолируется.Итак, в дальнейшем обнаруживается, что сакральное было всецелоизгнано из посюстороннего мира в мир потусторонний.

В первобытныхрелигиях сакральное являлось рассеянной по всему миру опасной и яростнойэнергией,котораяпостоянноугрожаластабильномучеловеческомусуществованию, но при этом давала человеку возможность на какое-то времявернуться в состояние имманентного слияния с окружающим миром. Вмагических и жертвенных обрядах упорядоченное человеческое существованиесимволически разрушалось, позволяя человеку преодолеть границы своейсубъектности и почувствовать свою связь с бытием. Батай говорит о сакральномкак о яростном насилии именно потому, что человек воспринимает разрушениеграниц своей отделенной от остального мира субъектности как нечтонасильственное и опасное.

Для человека это фундаментальная трансформация,аналогичная смерти. Разделение мира на зону добра и духа и зону зла и материиозначало, что сакральное возносилось на недостижимую для человека высоту.По Батаю, образовавшийся мир духа и добра не может быть подлинносокровенен, поскольку он исключает всякое насилие и ярость. Добро,персонифицированное в фигуре Бога, лишено ярости по определению.

В такомположении человек не в состоянии достигнуть сокровенности, опираясь лишь157на духовную половину мира, он с необходимостью вновь обращается к злу инасилию, которое было неотъемлемой частью первобытных религий.Необходимо отметить, что здесь Батай трактует разум и рациональностьвесьма широко, как всякую деятельность по гомогенизации и упорядочиваниювообще. Только в таком свете становится понятной идея совпадения Разума иБога, в противном случае кажущаяся абсурдной, поскольку Бог по определениюесть нечто трансцендентное, запредельное и сверхразумное.

В Боге Батай видитпредельное творение человеческого разума, своего рода купол, накрывающий,всеобъемлющиймирструктурированность.ПолитеизмиГрециипридающийиРимскойемуоднородность,империи,гдебогиясностьивыполнялиинструментальную функцию и вступали во вполне человеческие отношениямежду собой отражает концепцию рационально-нравственного божественного уБатая. Размышляя о дальнейшем развитии поисков человеком утраченногосакрального, Батай говорит о принесении бога в жертву, очевидно отсылая краспятию Иисуса. В логике Батая распятие было необходимо, поскольку людисмутно ощущали, что область божественного, будучи источником морали,призваннойподдерживатьиупорядочиватьпрофанноесуществование,постепенно смешивается с областью профанного, утрачивая подлиннотрансцендентный характер.

Жертвоприношение бога было необходимо, чтобывсецело исторгнуть его из порядка реальных вещей и установить егоабсолютную трансцендентность.Тем не менее, христианская религия также не смогла вернуть человекупорядок сокровенного. Спасение – один из центральных мотивов христианства– представляет собой проект, программу поведения, который ничем неотличается от других практико-рациональных операций, присущих профанномупорядку. Сама по себе религиозная мораль направлена больше на сохранениеземногопорядкаиблагополучия, нежелинавозвращениеяростногосокровенного порядка.

В итоге, озабоченный спасением, человек скорее вносил158в сакральный порядок логику и последовательность порядка профанного, чемнаоборот.Ответом на превращение человека в вещь и полную десакрализацию егоземной жизни, по мнению Батая, может стать сознательное изменениевосприятия окружающих предметов и людей, которое описывается Батаем какмысленное принесение их в жертву.По мысли Батая, современная наука, описывая человека и окружающийего мир в четких и ясных понятиях, дает человеку возможность осознать этотмир как совокупность отделенных друг от друга объектов, обладающихконкретными свойствами и границами.

Однако осознать мы их должны лишьзатем, чтобы, ясно представляя себе тот или иной объект, мысленно уничтожитьего, опровергая весь тот порядок вещей, в котором он существует какизолированный и оторванный от всей совокупности бытия, и возвращая объектизначальной процессуальности и непрерывности с окружающим миром.Коль скоро в современном мире человек низведен до состояния объекта,вещи, то такая мысленная операция означает освобождение не тольконеодушевленной вещи, но и влечет за собой освобождение самого человека,который,вследсуществование.задругимиЧтобыобъектами,прояснитьэтупреодолеваетидеюприведемизолированноесловаБатая,описывающего мысленное жертвоприношение, в котором «уничтожается» стол,принадлежащий миру труда, поскольку он был куплен за конкретную денежнуюсумму, заработанную Батаем:«Теперь я ставлю перед собой на стол большой стакан спиртного.Я был полезен, я купил себе стол, стакан и проч.Но этот стол больше не является орудием труда — он служит мне дляпития спиртного.Поставив на стол свой стакан, я уничтожил этот стол, или, по крайнеймере, я уничтожил труд, который требовался для его изготовления <...>.159Стоило мне один-единственный раз поймать за хвост убегающее время,как все предшествовавшее время оказалось во власти этого пойманного мига.

Ивсе нужды, все труды, которые позволили мне дожить до этого мига, внезапнооказываются уничтоженными — они, словно река, бесконечно изливаются вокеан этого крохотного мига»209.Таким образом, тотальная реификация человека, превращение его вобъект парадоксальным образом делает возможным его освобождение отреальности отдельных ясно осознаваемых объектов. Уничтожая вещь какотдельный объект в поле сознания, человек тем самым уничтожает своюсобственную вещность и объектность, возвращается в животное состояние, но сполным осознанием того что ему предшествовало. Такое уничтожениесопровождаетсяразвертываниеммыслительныхинволюцией сознания, которое достигает не-знания.операций«наоборот»,В работе «Теория религии» Батай использует внутренний опыт дляустановления аксиоматики, от которой отталкиваются дальнейшие егорассуждения. В основе этой аксиоматики утверждение о том, что реальностьможет быть дана нам не только привычным образом, как совокупностьотдельных друг от друга объектов, но и как поток непрерывных переживаний, вкоторых отсутствует граница между субъектом и внешним миром.

Именнотакое восприятие окружающего мира переживается человеком как сокровенноеи подлинное. По мысли Батая, имманентность со всем бытием, являющаясяподлинным способом существования человека, подвергнутым забвению, можетбыть увиденатолько впоэтическомозарении,котороене обладаетоднозначностью и строгостью рассудочного познания. Удерживая в поле зренияполюс сакральной жизни, Батай выстраивает своеобразную диалектикуразвития человеческого самосознания на манер гегелевской диалектики, нозавершается её движение не обретением абсолютного знания, а «снятием»209Ibid. PP. 343-344.

Характеристики

Список файлов диссертации