Диссертация (1136931), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Вопрошание «В чемистория?» – это триггер для ретроспективного осмысления происходящего, атакже способ понять, принять и повлиять на свою организации [Weick, 1995;Whittle, Mueller, Mangan, 2009].Воднихслучаяхдляисториидостаточноупорядоченнойпоследовательности событий [Czarniawska, 1997a; Czarniawska, 2000; Polletta идр., 2011], в других – интерпретации двумя или более людьми предыдущегоопыта (историей может быть кивок или фраза «Ну, ты знаешь эту историю!»[Boje, 1991; Boje, 1995]; в третьих принципиальным является отражение эмоций изначений происходящего для участников и возникновение их у слушателей[Gabriel, 2000; Feldman и др., 2004].Различия в концептуализации историй расставляют свои акценты в анализепроисходящего в организации и изменений в ней. Если сравнивать указанныевыше подходы к нарративу в организациях – реалистический, интерпретативный85При этом необходимо отметить, что истории и нарративный анализ не только позволяют рассмотреть реальныйопыт работников или их эмоции и восприятие, но и в некотором смысле выступают альтернативойпозитивистской методологии, согласно которой наука должна придерживаться фактов и логики, а метафору иистории оставлять литературе58и постструктуралистский – значительно больший интерес и признание получилипоследние два, которые во многом обязаны своим возникновением все тому жекультурному повороту в социальных науках.
Интерпретативный подразделяетсяна нарратологию (главный представитель – Б. Чарнявска и ее концепт«организационной драмы» [organizational drama]) и «исследования фольклора»(наиболее влиятелен здесь Я. Габриэль с «неуправляемой организацией»[unmanaged organization] и организационным «миром грез» [organizationaldreamworld]) [Czarniawska, 2012].
Постструктуралистское направление несколькоуступает в разработанности, и основным представителем здесь является Д. Боже сконцепцией «повествующей организации» [storytelling organization].Для Чарнявски отношения между событиями и языком повествованиянаилучшим образом раскрываются через метафору драмы. В своей интерпретациидрамы она опирается на драматургию Ирвина Гофмана (драма как метафораорганизационной жизни, аналитический инструмент для организовывания) идраматизм Кеннета Берка (социальная драма событий, которые проживаютсяучастниками организации) [Czarniawska-Joerges, Jacobsson, 1995; Oswick, Keenoy,Grant, 2001; Overington, 1977]. Чарнявска вслед за Берком выстраивает анализчерез «пентаду»: акт, сцену, агента, действие и цель. При этом сама драма должнабыть убедительной, захватывающей, заслуживающей доверия, красивой илиотвечать всем этим характеристикам сразу [Czarniawska, 1999, с.
77–78].Чарнявска делает попытку объединить драму и драматизм, рассуждая обисториях, как, с одной стороны, о фактическом отражении действительности, а сдругой, как об инструменте выстраивания процессов в рамках организации.Драма в организациях ритуальна и не предполагает импровизации: в первомдействии «сгущаются тучи» и возрастает напряжение, во втором действии «насцену» выходит лидер, в третьем ситуация разрешается. Задача лидера —персонифицировать ситуацию для каждого участника, предложить официальнуюпозицию, нивелировать страх неопределенности.
Но драматичными событиястановятся не из-за действий участников, а из-за проблем, вокруг которыхстроится повествование [Czarniawska, 1997a].59У Габриэля историями становятся не все события. Он критикует Чарнявскуза то, что в качестве историй она рассматривает фрагменты опыта и смыслаучастников, из-за чего истории теряют свою перформативность, запоминаемостьи символизм. Истории необходимо отличать от оценок, протоисторий ирепортажей: оценкам не хватает событий и героев, сюжет протоисторийрудиментарен и остается без внятной развязки, репортажи богаты на события иучастников и имеют развязку, но лишены эмоциональности и символизма.Истории не сопоставимы также с мифами — они не претендуют на ту же глубинуи сложность, относясь скорее к фольклору [Gabriel, 2000].Габриэль подчеркивает поэтичность и развлекательный характер историй ворганизации и говорит о существовании «мира грез» [organizational dreamworld].В нем эмоциональное преобладает над рациональным, а удовольствие отфантазии над реальностью.
В каждой организации есть «территория», которойневозможно управлять, где индивиды и группы вовлекаются в спонтаннуюактивность. Эта территория неуправляемой организации [unmanaged organization]осуществляет желания, вскрывает страхи, питает эмоции. Именно за счет нее ворганизациях живут истории, мифы, шутки, сплетни, прозвища и даже граффитии мультфильмы [Gabriel, 1995; Gabriel, 2000].Важно понимать, что неконтролируемая организация — не то же самое, чтонеформальный аспект деятельности (любой) организации. Она скорее имеетотношение к чувствам и переживаниям, которые оказываются вытеснены израционально организованной работы. Вытеснение находит себя в историях,которые для Габриэля представляют некий третий путь между протестом иконформностью,переосмыслениеучастникамиофициальныхсобытийвсимволическом ключе через призму личного восприятия.
В зависимости отэмоциональной окраски, сюжета, героев, используемых тропов и отношениймежду рассказчиком и слушателями, выделяются четыре типа истории:комическая, трагическая, эпическая и сентиментальная [romantic].В комической истории преобладают веселье и юмор, а герой являетсяжертвой обстоятельств, среди которых ошибки и путаница в работе организации60или справедливое высмеивание. Герой трагической истории тоже жертва, носвалившиеся на него невзгоды демонстрируют скорее то, что организации впринципе не гуманны и происходящее в них переживается как травма, горечь итревога. В сентиментальных историях фокус смещается на фантазии овлюбленности, флирт, подарки и другие знаки внимания, а также ностальгию (ноих не нужно путать с романтикой).
Эпические истории фокусируются напроблемах и сбоях, с которыми герой успешно справляется, их эмоциональныйоттенок можно определить как восхищение и гордость. Часто их сюжетная линияосновывается на противостоянии «системе», бюрократической иррациональности,а героем выступает «маленький человек» или же трикстер, перехитрившийсистему [Gabriel, 1995; Gabriel, 2000].Дэвид Боже, в свою очередь, критикует Чарнявску и Габриэля за излишнеформальный подход к определению историй. История не всегда должна иметьчеткую сюжетную линию с завязкой — ходами — развязкой86, не обязательно унее есть и ясно прослеживающийся сюжета. Эти требования он называет«темницей» [story prison] и указывает на их существенные ограничения. Боже всвоихисследованияхбольшеевниманиеуделяетпроцессуальности,незавершенности и системности историй, периодически обращаясь к контекстурассказывания [Boje, 2006].Историей может быть и фраза «Ну, ты знаешь эту историю!».
Она можетразвиваться нелинейно и обращаться к интертексту, быть диалогичной, состоятьиз пауз и недосказанностей, вовлекать материальные объекты (как, например, вMcDonald’s Corporation [Boje, Driver, Cai, 2005]. В центре внимания оказываетсяпроцессрассказывания,арассказчикомстановитсясамаповествующаяорганизация [storytelling organization]. В такой организации системность самогоакта повествования является ключом для осмысления деятельности организацииее участниками, способом связать индивидуальное и институциональное [Boje,2006, с.
7].86«BME», beginning – middle – end структура61Причиныиспользованияорганизационныхизмененийнарративовсогласуютсяисисториймотивамидляиханализарассмотренияприменительно к другим явлениям в организациях – истории выступают дляисследователяпозволяютдополнительным(хотяисэпистемологическимопределеннымиресурсом,ограничениями)атакжереконструироватьперспективу и жизненных мир рассказчиков и информантов. Истории могутиспользоваться для детализации связей между событиями [Stevenson, Greenberg,1998], восстановления аргументации и скрытых аргументов в нарративах (идействиях) менеджеров [Feldman, Sköldberg, 2002], анализа стратегий внедренияизменений [Barry, Elmes, 1997], восприятия и интерпретации происходящихизменений [Vaara, 2002].
Рассмотренные выше три подхода имеют своитеоретические и методологические особенности, однако позволяют посмотреть,как именно через текст и языковую игру конструируются представления обизменениях в процессе производства смыслов [Boyce, 1996]. В эмпирическойчасти работы будет сделана попытка применить концепции Б. Чарнявски, Я.Габриэля и Д.
Боже к организационным изменениям на Почте России в 2013-2016гг.62Глава 2. Методология исследования2.1 Стратегия сбора данныхВвиду специфики исследовательского объекта, необходимости работы намакроуровне контекста функционирования организации и на микроуровневзаимодействия ее сотрудников, а также выбранного теоретического подхода сфокусом на процессуальность организационных изменений и роль нарративов,эмпирическая база исследования основывается на нескольких источниках.Основными методами, используемыми для сбора данных, стали анализ открытыхисточников и документов, интервью и наблюдение.Первый метод позволил получить целостное представление об организациии вписать ее в более широкий контекст, соотнести внутренние процессы сокружающей средой, оценить транслируемые вовне изменения. Для этих целейбыли использованы:1.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
