Диссертация (1136751), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Барт отмечает, что такое определение близкок классической триаде раса-культура-язык, принятой в антропологии XIX века иуходящей корнями в немецкий романтизм и, сразу же оговариваясь, что в большинствеслучаев это определение эмпирически соответствует действительности, заявляет, что оно,тем не менее, мешает пониманию того, как именно этнические группы складываются ивоспроизводятся во времени.
В основании этого определения, по его мнению, положенакартина мира, в которой народы существуют автономно друг от друга и также автономновырабатывают культурный ответ на вызовы природы, используя соседей лишь в качествеисточника заимствования культурных форм и изобретений. Вот это уже, по мнению Барта,является эмпирически неверным утверждением. Кроме того, нельзя говорить и огомогенной культуре у каждой группы – внутри себя и для внешнего наблюдателя, и дляразных ее представителей группы порой различаются больше, чем отличаются отсоседних групп. Эти различия, по мнению Барта, связаны как с различными вызовамиприроды, которыми характеризуются различные территории, на которых расселиласьгруппа, так и с социальными отношениями на этих территориях – внутри группы и междугруппами ее заселяющими.
В результате, этническая группа в первую очередь являетсярезультатом не объективных различий между индивидами, а приписывания идентичностииндивидами друг другу и тех характеристик, которые являются релевантными дляконкретных социальных ситуаций. Таким образом, «в фокус внимания попадаетэтническая граница, определяющая группу, а не культурный инвентарь, который она всебе заключает» и на первый план выходят «способы сигнализирования о включенности иисключенности»,атакже«постоянныеформывыраженияиподтвержденияидентичности» [2, c.
17]. Вопреки логике приведенного выше определения этническойгруппы, этническая граница – это не отсутствие взаимодействия между представителямиразных групп, а в первую очередь именно это взаимодействие, особым образомрегламентированное. Таким образом, согласно Барту, этническая граница – это «системноорганизованный набор правил, регулирующих межэтнические социальные контакты».32Такие наборы правил наилучшим образом проявляют себя в полиэтничных социальныхсистемах, функционирующих как «система ограничений на типы ролей, которые можетиграть индивид, и партнеров, которых он может выбрать для разных типоввзаимодействий» [2, c. 18]. Такие системы в простейшем случае могут быть описаныследующим образом: совокупность индивидов А воспринимает себя и воспринимаетсясовокупностью Б (и наоборот) как общность, который приписываются определенныеценностные,нормативные,поведенческие,фенотипическиеигенотипическиехарактеристики.
На этом основании складывается устойчивая система взаимодействиймежду индивидами, в рамках которой регламентируется любая социальная ситуация. И всвязи с характеристиками групп и на основе регламентированного взаимодействия,группы могут оказываться как в ситуации взаимозависимости, так и в ситуацииконкуренции, а часть – одновременно и там, и там. Но в какой степени идентичности исоциальные границы стабильны? Барт предполагает, что на системном уровне они таковы,однако возможен переход границ, т.е., изменение идентификации, норм и практик.Доказательство такой возможности в этом сборнике приводит Гуннар Холланд [45],антрополог-африканист, на материале западного Дарфура.
На этой территориисосуществуют две основные этнические группы – фор и баггара. Фор – негритянскоенаселение, язык которого является родственным языкам суданской саванны. Баггара –арабоязычная группа, появление которой на этой территории связано с арабскимзавоеванием Судана в XIV веке, однако фенотипически на данный момент баггара неотличаются от фор. Основное занятие фор – матыжное земледелие, основнаякультивируемя культура – просо, а основные продукты питания – каши и пиво.
Баггара –кочевники-скотоводы, в сезон дождей выпасающие стада на пастбищах фор, летомперекочевывающие на другие территории. Отличаются группы и в том, что касаетсяэкономики домохозяйства. Если семьи фор состоят из автономных хозяйствующихсубъектов (единственной обязанностью жены является готовка каши и пива мужу из егопродуктов, муж же обязан раз в год снабжать жену и детей одеждой), семьи баггара –вместе выпасают и доят скот.
Кроме того, собственность на землю у фор общинная, а скоту баггара частный. Однажды, однако, информанты Холланда из фор рассказали ему о том,что есть кочевые фор, которые на самом деле не фор, а баггара. Изучив ситуацию,Холланд убедился в том, что действительно, в том, что касается как внутренней ивнешней идентификации так и нормативной структуры кочевые фор действительно вгораздо большей степени баггара, хотя их родной язык – язык фор. Как сложилась такаяситуация? Основным фактором, приведшим к пересечению этнической границы былоотсутствие возможности конвертации избыточного производства просо – в среде фор33денежный обмен был нормативно лимитирован, в результате чего излишки фор меняли наскот. Оставаясь фор, они, однако не могли позволить себе кочевой образ жизни, потомучто в сезон дождей им надо было возделывать землю, и они передоверяли выпас баггарана таких условиях, что телята отходят владельцу скота, а молоко – пастуху.
Более того, вслучае утраты скота в результате нападения диких животных или травм, пастухи-баггаране несли за это ответственность, и всякий раз не было известно, действительно ли зверьзадрал корову, или это пастух ее зарезал на мясо. В результате, сложилась такая ситуация,при которой рентабельнее было стать кочевником самому, чем доверять выпас баггара, ичасть фор сменила образ жизни. Это было сопряжено с потерей статуса в обществе фор,потому что кочевники из фор более не могли приглашать односельчан на угощения,праздники и прочие статусные мероприятия.
Как следствие, кочевники-фор, кочевавшиевместе с баггара, выбирали «расти» в статусной системе баггара, их дети осваивалиарабский язык и через некоторое время эти фор растворялись в баггара. Такие случаи,согласно Холланду, происходили с известной регулярностью, и он предполагает, что этосвязано с лимитированностью сельскохозяйственных земель, принадлежащих общинамфор. В свою очередь, сходные процессы происходили и среди баггара, которые оседалисреди землепашцев и меняли идентичность. Похожие сюжеты антропологи Карл ЭрикКнуттсон описывает на эфиопском материале, Карл Ицикович – на лаосском, ХеннигЗивертс – на мексиканском, а сам Барт – на афганском, и оказывается, что логика,предложенная Бартом во вступительной статье релевантна для всех случаев.
Такимобразом, в 1969 году сборником «Этнические группы и социальные границы» былоположено начало изучения этнических границ.Следующие несколько десятилетий исследованию этнических границ былопосвящено сравнительно мало работ. Время от времени появлялись тексты, в которых соссылкой на сборник Барта, а также на работы, посвященные социальным границам, вцелом, этническая граница оказывалась в фокусе, однако понятие это в нихиспользовалось как метафора, а не как теоретически проработанный концепт. Например, в1975 году выходит исследовательский отчет за авторством Бада Хлейфа [218], позжеоформленный в статью под названием «Язык как этническая граница в валлийскобританских отношениях» [219]. Автор утверждает, что в ситуации, когда культурныхотличий между кельтскими и англо-саксонскими группами практически нет, «все большеи больше исконные языки кельтских регионов рассматриваются в качестве естественнойэтнической границы» [219, c.
59]. В тот же момент, когда автору необходимо привеститеоретические основания исследования, он уходит от идеи этнической границы и пишет,что «… существует немало социологических тем, полезных для интерпретации описанных34явлений: колониальная модель в рамках социологии расы и этнических отношений,«движения за ревитализацию» в рамках социологии и антропологии, социология,антропология и социальная психология языка, не говоря уж о политической социологииили антропологии, политической науке или культурной истории» [219, c. 61].
Затем жеавтор уходит в описание функционирования валлийского языка начиная с XIII века –времени завоевания Уэльса – и движения, связанного с возрождением этого языка. Такимобразом, в данном случае нельзя говорить о том, что понятие этнической границы сталоважным элементом концептуального аппарата, используемого автором. Напротив – онобыло проброшено, не объяснено и более в тексте не использовалось.Едва ли более разработанным является понимание этнической границы в работеСтивена Гольда, который в конце 1980-ых исследовал вьетнамских беженцев вКалифорнии [172], среди которых значительная доля занималась мелким бизнесом.Внимательный взгляд на эту совокупность, однако, позволял увидеть, что бизнесомзанимались беженцы из Вьетнама китайского происхождения, бизнесменов же средиэтнических вьетнамцев было существенно меньше, более того, кооперации междугруппами, благодаря которой этот дисбаланс мог быть ликвидирован, не происходило.Автор заключил, что между китайцами и вьетнамцами пролегает этническая граница иисследовал ее методом фото-элицитации4, уделяя внимание тому, способны ли беженцыраспознать этничность людей, изображенных на фото, которые им демонстрировались,какие индикаторы используются для такого распознания, а также каким образоминформанты описывают характеристики своей и чужой группы.
Согласно результатамэтого исследования, например, пожилые беженцы в определении этничности людей нафотографиях в большей степени полагались на антропологические характеристики –форму носа или бровей, в то время как молодое поколение ориентировалось в первуюочередь на такие индикаторы, как одежда или предметы, окружавшие человека во времяфотосъемки. Что же касается стереотипов, они также отличались устойчивостью в средестаршего поколения, однако если вьетнамцы отзывались о китайцах и об их образе жизникак о чем-то грязном, китайский стереотип о вьетнамцах был связан в первую очередь сразобщенностью, отсутствием семейственности, неумением хорошо работать (чем,собственно, и объяснялась их неуспешность в бизнесе) и установкой на американизацию.Исследование Гольда, таким образом, эксплицитно посвящено этнической границе междубеженцами из Вьетнама китайского и вьетнамского происхождения, однако пониманиеграницы в тексте не предложено.
Можно, однако, на основании предмета исследования(взаимное распознание, а также стереотипы) предположить, что понимание этнической4Например, [339, c. 31]35границы автором лежит в русле этнической когнитивистики и лингвистики, в рамкахкоторого граница – это возможность субъекта распознать представителя группы,отличной от своей и характеризовать его определенным образом.Другой пример – исследование датского антрополога Ханн Вебер, которая наматериале перуанских индейцев ашенинка показывает, как манипулирование одеждойможет служить инструментом успешной коммуникации «поверх» этнической границы.Вдоль реки Укаяли – правого притока Амазонки – на территории более 3500 кв.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
