Диссертация (1136751), страница 36

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 36)

В свою очередь, отсутствие взаимодействия с теми,для кого русский язык – родной, как мы покажем дальше, не способствует улучшениюязыковыхкомпетенций.Отсутствиеобщегоязыканепростопрепятствуетвзаимодействию, когда люди не общаются, но и способствует возникновению общегонепонимания и конфликтных ситуаций, когда поведение одних толкуется другими какагрессивное. Это может быть проиллюстрировано следующим отрывком из интервью сдвумя женщинами, имеющими детей дошкольного возраста, одна из которых –капотненкавтретьемпоколении,чьибабушкиидедушкиработалинанефтеперерабатывающем заводе, а другая – переехала в район четыре года назад:И1: А скажите, вы говорите, на детских площадках мамы легко знакомятся.

Нонапример, если гуляют мамы с детьми, кто из других стран, то знакомятся с ними?Р1: Если они по-русски разговаривают, то почему нет? Мы тоже перекинемсясловами, расскажем о своем ребенке, послушаем.И1: А было такое?Р1: Было, да.Р4: В основном был негатив, когда они разговаривают не по-русски, там прямокакая-то агрессия была в сторону наших русских детей.И1: А как проявлялась?Р4: Какая-то ерунда, вплоть до "Это моя лопатка", "это моя кукла" вплоть до –берет эту куклу и чуть ли не по башке дает, с горки пытается столкнуть – как-то так.По-русски тоже ни бе ни ме ни кукареку, были такие неприятные случаи, но, я думаю,это не беда Капотни, это беда всей Москвы, мне кажется, сейчас все страдают отэтого, даже послушать новости – в том же Париже тоже свои какие-то приезжие,которые тоже там – у них отдельные районы, они как-то там по-другому живут, у нихсвои порядки и все такое.

Нет, говорю, собственными глазами видела, причем не толькоя, а полдома, как несколько нерусских, кажется, армяне – просто избили 2-х ребятдубинками и затащили под рынок, в подвал.<…>И1: А на детской площадке все-таки подружились с кем-то из мигрантов?139Р1: Не то что подружились – просто были ситуации, когда тоже приходилось – нето что приходилось – все из-за детей, в общении там что-то что-то: а у вас – а у нас –вот так вот. И все. Прям чтобы дружить и обмениваться телефонами – нет, конечно.В приведенном выше отрывке информант быстро переходит от описания ситуациивзаимодействия с иноэтничными мамами на детских площадках к общей ситуации с«мигрантами» (очевидно, транслированной ей через СМИ), а затем снова к ситуации изжизни, когда «мигранты» совершили преступление на ее глазах. Все это соединяется водинобщийобраз.Иноэтничныеженщинысдетьми,гуляющиеврайоне,«прочитываются» респондентом как часть «мигрантской угрозы», в которую соединяютсяи беспорядки в Париже, и увиденные когда-то агрессивные действия в Капотне.

Этопредставление сложно разрушить без общения, которое затруднено слабым знаниемрусского языка. А именно общение – в ситуациях, когда на площадке одновременноприсутствовали разноэтничные мамы – практически никогда не фиксировалось:К концу беседы распределение на площадке было такое. Одна скамейка – этотаджички, вторая – азербайджанки, третья – «местные». Мама лет 40, дочка лет 14,папа и маленький ребенок в песочнице.Тем не менее, как показали другие наблюдения, слабое знание языка не всегдамешает общению. Иногда можно увидеть, как иноэтничные женщины-мигранты, которыевладеют разными языками и плохо говорят по-русски, тем не менее, взаимодействуют иобщаются, хотя общение носит весьма поверхностный из-за языкового барьера характер.Постепенно на скамейке напротив появилась еще одна мама с мальчиком лет трех,азербайджанка, как сказала [таджичка Щ., которая практикует ислам и носитхиджаб].

Она была в платье до колена и с длинным хвостом. С Щ. они знакомы подетской площадке. Она достала пакетик с чем-то сладким типа попкорна, угостила имбегавших рядом сыновей Н. и Щ. (больше детей на площадке не было). К ней подселавторая азербайджанка, с сыном и дочкой, около 3-6 лет. Они явно были знакомы. Перваяазербайджанка ушла, вторая осталась. Щ. предложила нас познакомить, т.к. ее онатоже знала. Мы с ней пошли вместе, но как-то так получилось, что Щ., потоптавшисьрядом с нами, ушла обратно к Н. Начала говорить с азербайджанкой совсем не юноговида, с длинным черным хвостом. Это Б., ей 42 года, из Гянджи, говорит по-русски оченьплохо, и мне было удивительно, как же они с Щ.-то познакомились. Точнее,познакомиться тут не трудно, а вот общаться дальше они вряд ли смогут.Несмотря на то что на уровне родителей взаимодействие между местными жителямии иноэтничными мигрантами на детских площадках затрудняется, детей это практическине касается. Нужно отметить, что родители из числа местных жителей не высказываются140против взаимодействия своих детей и детей-мигрантов.

Основное неприятие местныхжителей при взаимодействии на детских площадках вызывают именно иноэтничныеродители:Р4: Никто не против, но почему они тогда настраивают своих детей, сами себя?Почему они просто к нам враждебно относятся? Вот и все? Даже детей своих не учатрусскому языку, видно что дети очень настроены – играют только просто кошмар, сосвоими. Когда к ним подходит русский ребенок со своей лопаткой, или берет их ведерко,начинает копать – сразу начинается негатив, это видно. Они к нам приехали – и зачемтакого маленького ребенка изначально настраивать на негатив, на какую-то войну,вражду, зачем это делать? Они так всех воспитывают детей, зачем это нужно? Этоже ужасно, когда маленький ребенок чувствует вражду, когда с грудным молоком онвпитывает то что вот эти вот русские они плохие и вообще с ними не стоит нидружить, ни общаться, на давать им там свое ведерко, чтобы сделать куличик. Еслитакое происходит, он со злым лицом отнимает это ведерко, начинает там играть, чтото там говорит по-своему, мама поддерживает – с мамой тоже не договоришьсяпотому что она мало по-русски понимает что-то, да и не хочется, потому что это поменьшей мере неадекватно.Неготовность местных родителей общаться на детских площадках с мамамимигрантами, тем более если последние не говорят или плохо говорят по-русски и/илиносят хиджаб, приводит к сегрегации – к тому, что женщины-мигранты формируют своиотдельные круги общения.

Ношение хиджаба в этом смысле – очень мощный «сигнал» ивнешний признак, который отталкивает местных жителей и притягивает других женщин,практикующих ислам. Так, в процессе исследования Н., встреченная первая женщинамигрант из Таджикистана, которая практикует ислам и носит хиджаб, приобреталаподруг-мусульманок буквально на глазах исследователей.В итоге недостаточное владение русским языком и неуверенность в своих языковыхкомпетенциях препятствуют взаимодействию женщин-мигранток на детских площадках сродителями из числа местных жителей. В то же время, местные жители «прочитывают»женщин-мигрантов как агрессивно настроенных в их отношении и сами проявляют то женегативное отношение. Женщины-иноэтничные мигранты начинают общаться междусобой, что местные жители интерпретируют как нежелание интегрироваться в местноесообщество.Р1: Ну подождите, а зачем вообще включать их? В наш круг? Они прекрасно ходятсебе в свой круг общения и собираются таким же кругом?Р4: Они их изначально воспитывают, как то, что…141Р1: Не-не, я говорю к тому что они не одни сидят – у меня в доме полдома воттаких вот, они собираются целой кучей ,вот живут через подъезд – и спокойно себячувствуют, они собираются целой компанией.

У нас разные дела. У нас разноемировоззрение. Мы там всю жизнь жили так, у них свой взгляд на мир. У них даже есливзять семью – у мужчины там женщина только следит за домом, за семьей, за детьми.У нас другой менталитет, у нас женщина и работает, и детьми следит, и за семьейследит, и свою карьеру строит. И ну то есть все. У них не так.

Мужчина зарабатывает,мужчина приносит в дом, добытчик. Они – только с детьми. Ну у нас совершенно разныйменталитет, зачем их пересекать.Таким образом, детские площадки являются пространством, в рамках которогопроисходит взаимодействие между представителями различных категорий. И, есливзаимодействие между детьми достаточно интенсивно, взаимодействие их родителейобусловлено совокупностью взаимных негативных ожиданий – представлений и опасений– в результате чего, «русские» и «мигрантские» мамы между собой практически необщаются, формируя два не связанных социальных круга. Нахождение в одномпространстве, однако, заставляет создавать интерпретации, и, в результате, в среде«русских» мам складывается представление, согласно которому «приезжие» настраиваютсвоих детей против «русских», «мигрантские» же мамы уверены, что «русские» ихотвергнут из-за плохого знания русского языка (что не мешает складыватьсямногоязыковым группам «мигрантских» мам).

Описание того, как складываютсяэтническиеграницынадетскихплощадкахявляетсятипичнойиллюстрациейвзаимодействия и взаимной категоризации домохозяек, относящихся к разнымкатегориям, в районах города, а также примером описания общественного пространстваили объекта социальной инфраструктуры, исследование которого позволяет ответить навопрос – как складываются, поддерживаются и изменяются этнические границы в районахгорода.Включенное наблюдение, в рамках которого исследователь несколько днейрегулярно приходил на площадку, наблюдал, взаимодействовал с ее «населением»,фиксировал наблюдения в дневник, а также транскрибировал интервью, там взятые,позволило выявить и описать то, как осуществляется работа с границами на детскихплощадках.

Исследователь мог наблюдать «в режиме реального времени», каким образомформировались «мусульманские» круги общения, как складывались отношения между«местными» и «иноэтничными» родителями, т.е., практический аспект границы.Насыщенное описание, представленное выше, является важным элементом общегоописания границ и, будучи сделанным на основе наблюдения, указывает на142необходимость этого метода для исследования этнических границ в местных сообществах.Важным его достоинством является возможность зафиксировать работу с границами и ихизменение. Вместе с тем, поскольку возможность изменения границ является ключевойдля теоретической схемы, предложенной в первой главе, требуются более жесткие методыдля фиксации этого изменения. В следующем параграфе будет представлен полевойэкспериментальный дизайн, призванный зафиксировать изменение ряда пограничныхявлений, произошедшее в результате специально организованного контакта.3.2.3 Полевой эксперимент как метод исследованиях этнических границЭксперимент как метод позволяет показать, каким образом воздействие тех илииных факторов может воздействовать на состояние тех или иных пограничных явлений иконструкции границ, в целом.

Эксперимент, представленный ниже, был осуществлен влогике теории контакта, целевой группой его были учащиеся районной школы,пограничным явлением, на которое было осуществлено воздействие, являлись, атрибутыэтнических категорий, которые, как показало наблюдение и интервью, распространены вгородских районах и, конкретнее, в среде школьников, а также установки в отношенииэтихкатегорий,аэкспериментальнымвоздействиембыловзаимодействиеспредставителями соответствующих категорий.

Важно также отметить, что техникаизмерения экспериментального воздействия – два последовательных замера поидентичной анкете – можно квалифицировать как лонгитюдное мониторинговоеисследование, которое, вне зависимости от того, осуществляется ли экспериментальноевоздействие, может быть использовано для исследования изменения этнических границ вместных сообществах в течение времени.Экспериментальное воздействие, осуществленное в ходе эксперимента, являетсяадаптацией практики борьбы с предубеждениями, созданной в 2000 году в Дании иизвестной как «Живая библиотека».

Характеристики

Список файлов диссертации