Диссертация (1136524), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Автор, вчастности, приводит в пример коллективную память в постсоветской России,в которой весомую роль занимают воспоминания о победе над нацистскойГерманией и в то же время в недостаточной мере осмысляетсясталинизм.[Langenohl 2010]. Есть гордость за победу, но нет чувства вины заужасы сталинизма.22Как мы видим, в рамках политической науки коллективная памятьисследуется в основном настолько, насколько ее изучение связано сусилением демократических институтов и формированием демократическогосознания.Закономерным фактом является и то, что большую частьисследований коллективной памяти составляют проекты по изучениюполитического сознания молодого поколения, которое в большинстве своемживет в условиях меняющихся институтов[Шуман, Скотт 1992; Achugar2013; Dan, Todd,Lan 2010; Lee, Chan 2013; McDonnell, Fine 2011; Mendelson,Gerber 2008; Schwartz, Kazuya, Sachiko2005;Schwartz, Heinrich 2004;Schwartz,Kim 2001; Tolpak, Pikalo, Luksis 2007; Zhang, Schwartz 1997; Шуман, Скотт1992;Zaromb, Butler, Agarwal, Roediger 2014].Показательным примеромявляется проект JudgingthePast Барри Шварца (BarrySchwartz) по изучениюколлективной памяти студентов из Америки, Германии, Израиля, Японии иКореи.
В рамках данного исследования проводились как количественныеопросы, так и глубинные интервью и фокус-группы со студентами разныхстран и университетов, для того чтобы понять, как респондентывоспринимают события прошлого: что одобряют, а что нет, чем гордятся и зачто им стыдно, кто является для них национальным героем. При этом былвыявлен ряд национальных особенностей, напрямую связанных с социальнокультурным контекстом. Например, предметом гордости для американскихстудентов являются события, связанные с основанием США, Вторая мироваявойна и права человека, а для корейских студентов – Олимпиада 1988 г.
ичемпионат мира по футболу 2002 г. [Schwartz, Kazuya, Sachiko 2005; Schwartz,Kim 2001; Zhang, Schwartz 1997].Подобные опросы проводились и среди африканских студентов.Например, ЭринМетцМакдоннель (ErinMetzMcDonnel) и Гари Алан Файн(GaryAlanFine) провели по исследовательскому инструментарию БарриШварца опросы среди студентов Университета Ганы. Авторы исследованияотмечали, что наравне с историческими событиями предметом гордости для23африканских студентов являетсячувство гостеприимства, которым славятсяграждане Ганы [McDonnell, Fine 2011].Приизученииколлективнойпамятимолодогопоколенияисследователей интересует не только содержание представлений, оценка техили иных событий, но и сам процесс формирования коллективной памяти, атакжефакторы, влияющие на особенности ее формирования.
В этой связиинтересно исследование, которое провел коллектив научных работниковТехасского технического университета среди 120 студентов данного вуза,разбив их на три равные группы – представители белого населения,афроамериканцы и испаноамериканцы. Студентов просили назвать тринаиболее значительных события в истории Америки, а также три наиболеезначительныеисторическиеличности.Крометого,исследователинамеревались оценить уровень доверия студентов к источникам информации(родители, учителя, средства массовой информации и т.д.), из которых ониполучают знания о прошлом. Самым значимым человеком в историиАмерики для афроамериканских студентов стал Мартин Лютер Кинг, в товремя как белые американцы самыми выдающимися личностями назвалиДжорджа Вашингтона, Авраама Линкольна и Томаса Джефферсона.
Приэтом афроамериканские студенты знания о прошлом предпочитали получатьот своих родителей, а белые американцы большедоверяли учителям.Несмотря на то что студенты учились у одних и тех же преподавателейистории, их оценка исторических событий довольносильно отличалась в силутого социокультурного контекста, в рамках которого они воспитывались[Dan, Todd, Lan 2010].Что касается российских исследователей коллективной памяти, тоздесьсложноговоритьобольшихисследовательскихпроектах.Р.В. Романовский в своей статье «Новое в социологии – Бумпамяти»называетстремительныйростинтересакколлективнымвоспоминаниям еще одним поворотом в современной социологии –«поворотом к памяти» [Романовский 2011]. Однако в рамках российской24политологической школы интерес к коллективной памяти значительно ниже,чем на Западе. Существуют немногочисленные работы по политическойсоциологии, где отдельным блоком можно выделить исследования на темусоциальной ностальгии [Абдрашитов 2006; Абрамов 2012 (а,б,в), 2013;Зборовский, Широкова 2001, 2003] и оценок значимых историческихсобытий [Ерохина 2009; Семенова 2011; Тощенко 1998].К этому можнодобавить проект Левада-Центра«Советский человек», в рамках которогобыла собрана обширная эмпирическая база, включающую результаты пятиволн исследования общественных взглядов – 1989, 1994, 1999, 2003 и 2009 гг.[Гудков 2007; Дубин 2003 (а,б), 2007, 2010, 2011; Левада 2000, 2002].В основном же анализ работ отечественных авторов позволяетговорить, что преобладают исследования, посвященные восприятию и оценкеВеликой Отечественной войны.
Например, в работе Т.П. Емельяновойпредпринята попытка изучить и сравнить представления о ВеликойОтечественной войне у разных групп респондентов. В первом случае – унепосредственных очевидцев событий: русских эмигрантов во Франциипервой волны (эмигрировавших с родителями в 1920-х гг.) и участниковвойны, проживающих в Твери. А затем у россиян двух возрастных групп:пенсионеров и молодежи Твери. При сравнении граждан двух стран авторприходит к достаточно предсказуемому выводу: у эмигрантов и россиянсовершенно разная оценка роли И.В. Сталина в войне, а также осмыслениесобытий в целом.
Основной вывод исследования заключается в то, чтосуществуетбольшееразличиевпредставленияхмеждурусскимиэмигрантами во Франции и россиянами одного возраста, нежелимеждуроссиянами разных поколений – «дедами» и «внуками» [Емельянова 2002].Авторудиссертационногоисследованиянеудалосьвыявитьсистематизированных исследований, посвященных изучению коллективнойпамяти молодого поколения. В основном мы имеем дело с исследованиями,написанными по результатам анализа сочинений, нескольких интервью илинерепрезентативных опросов без теоретического осмысления. Так, в25коллективной работе «СССР: Жизнь после смерти» И.В. Глущенко приводитрезультаты анализа сочинений об СССР, написанных в рамках курса покультуре повседневности советского периода студентами, рожденными восновном в 1991 г. Автор приходит к выводу, что у студентов нет целостногопредставления о советском времени.
Из этой скорее мозаичной картинывидно, что молодые люди переняли ряд штампов, помогающих размышлять осущностисоветского:красныйдиплом,повышеннаястипендия,профсоюзная путевка в круиз по Черному морю, ковры, швейная машинка ипр. По мнению Глущенко, можно выделить и основные источники, откудадвадцатилетниечерпаютсвоипредставленияобСССР:рассказыродственников, телевизионные передачи, содержащие изрядную долюпропаганды, и всевозможные предметы советского времени, которыеокружают их в быту [Глущенко 2012, с. 255].В статье Е.Э. Носенко-Штейн «О коллективной памяти российскихевреев на рубеже веков» о молодом поколении практически ничего несказано, но при этом сформулирован краткий вывод об отличиях ввосприятии прошлого между старшим и молодежным поколениями.Носенко-Штейн приводит результаты проводившихся с 1999 г.
полевыхисследований, в основе которыхлежит методика глубинных интервью (более250 штук), а в ряде случаев– тестирование по методу открытого предложения.Учитывая, что респондентами былитак называемые «хранители» еврейскойколлективной памяти (люди в возрасте 75 лет и старше), непонятно, откудаследует вывод автора о несовпадении новой коллективной памяти сколлективной памятью «хранителей»[Носенко-Штейн 2009]. И наконец, висследованииГ.И.СаганенкоиО.А.Воронцоваанализируютсяпредставления молодежи (60 респондентов: 40 студентов и 20 школьников)об СССР. Как и в представлениях среднестатистического россиянина,центральное место в коллективной памяти занимает победа в ВеликойОтечественной войне. А в целом представления молодежи о прошлом восновном смещены в сторону немногих единичных событий и чересчур26мифологизированы [Саганенко, Воронцова 2008].
К похожим выводам всвоей статье «Об историческом сознании студенческой молодежи»,написанной по результатам количественного исследования более чемдесятилетней давности, приходят В.М. Утенков и А.С. Закалкин[Утенков,Закалкин 2000].Таким образом, исследования российской коллективнойпамяти молодого поколения представляют собой в основном небольшиепроекты без достаточной эмпирической базы, тщательно разработанногометодологического инструментария и теоретического осмысления.1.2.Основные подходы к пониманию политической ностальгииКак уже указывалось, изучение феномена ностальгии является однимиз ключевых направлений в рамках MemoryStudies.
Однако универсальногоопределения понятия ностальгии среди исследователей коллективной памятидо сих пор не сложилось.Изначально термин «ностальгия» в научной среде применялсяисключительно для характеристики болезненного состояния пациентов.Впервые этот термин был введен в научный оборот в 1668 г. швейцарскимврачом Иоганном Хофером.В своей диссертации на основе наблюдений зашвейцарскими наемниками во Франции он описал симптомы смертельнойболезни Nostalgia (дословно «тоска по родине, тоска по месту»).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
