Диссертация (1136269), страница 67
Текст из файла (страница 67)
Особенности вооруженного конфликта немеждународногохарактера (теоретико-правовой анализ) // Государство и право. 2006. № 2. С. 101-102.305Попытаемся сравнить «интегрированный тест» с другими подходами ксоотношению норм международного гуманитарного права и международногоправа прав человека в области защиты права на жизнь.В § 25 Консультативного заключения о правомерности угрозы илиприменения ядерного оружия Международный суд ООН указал: «…ЗащитаМеждународного пакта о гражданских и политических правах не прекращается вовремя войны, за исключением действия статьи 4 Пакта, в силу которой отнекоторыхположенийможетбытьсделаноисключениевусловияхчрезвычайного положения.
Уважение права на жизнь, однако, к такимположениям не относится. В принципе, право не быть произвольно лишеннымжизни применимо и при ведении военных действий. Определение того, чтоявляется произвольным лишением жизни, тем не менее, тогда должнопроводиться на основе применимого lex specialis, а именно права, применимого ввооруженных конфликтах, которое создано для регулирования ведения военныхдействий. Следовательно, является ли конкретная смерть, наступившая врезультате использования определенного оружия в ходе военных действий,произвольным лишением жизни, противоречащим ст.
6 Пакта, может бытьопределено только на основании права, применимого в вооруженных конфликтах,и не может быть выведено из положений самого Пакта».При рассмотрении Международным судом ООН вопроса о правовыхпоследствиях возведения стены на оккупированной палестинской территорииИзраиль отрицал применимость международных договоров по правам человека,включаяМеждународныйпактогражданскихиполитическихправах,обосновывая свою позицию тем, что «гуманитарное право предоставляет защитув ситуациях конфликта, каковой и является ситуация на Западном берегу и всекторе Газа, в то время как международные договоры по правам человекасоздавались для защиты граждан от своего собственного правительства» (§ 102).В § 106 Консультативного заключения Международный cуд ООН определилсоотношение международного гуманитарного права и международного праваправ человека следующим образом: «...защита, предоставляемая конвенциями по306правам человека, не прекращается в случае вооруженного конфликта, если толькоэто не является результатом действия положений об отступлении, таких, как те,что предусмотрены в статье 4 Международного пакта о гражданских иполитическихправах.Чтокасаетсяотношениямеждумеждународнымгуманитарным правом и правом прав человека, то возможны три ситуации: одниправа могут быть исключительно предметом регулирования международногогуманитарногоправа,другиемогутбытьисключительнопредметомрегулирования права прав человека, а некоторые могут подпадать под обе отраслимеждународного права».С этим выводом Международного суда ООН не соглашаются очень многиеисследователи, объявляя его ошибочным и в какой-то степени даже опасным905.Одна из представленных в науке точек зрения заключается в том, что приразрешении этой коллизии нельзя автоматически дать ответ на вопрос о том,норма какой из этих двух отраслей будет специальной906.
К примеру, широкуюизвестность получил подход, предложенный М. Сассоли и Л. Олсон. При анализенемеждународных вооруженных конфликтов, предлагая использовать правило оприоритете специальной нормы, они исходят из того, что однозначного илиавтоматического ответа на вопрос о том, норма какой отрасли будет специальной,быть не может907. Размышляя, от каких факторов и обстоятельств будет зависетьрешение этого вопроса, ученые указывают на «существование и объем контроля,осуществляемого правительством над местом, где происходит убийство»908,основывая свой вывод на том, что международное гуманитарное правосоздавалось для регулирования военных действий на поле боя или за линиейфронта, на территории, не находящейся под контролем государства, и в этом егопринципиальное отличие от права в области прав человека, которое касается лиц,находящихся под юрисдикцией правительства909. При определении минимальной905См.: Milanovic M.
Norm Conflicts, International Humanitarian Law, and Human RightsLaw. P. 100; Gioia A. Op. cit. P. 224; Gaggioli G., Kolb R. Op. cit. P. 118–124.906См.: Sassoli M., Olson L. Op. cit. P. 613.907Ibidem.908Ibid. P. 614.909Ibidem.степениконтроля,которая307позволяетсделатьвыводоприоритетемеждународного права прав человека, М. Сассоли и Л. Олсон предлагаютиспользовать достаточно строгий подход, отмечая, что «правительство не можетпросто утверждать, что присутствие одного человека или даже оппозиционнойгруппы на стабильной части территории означает, что оно не осуществляетполного контроля над территорией»910. Этот вывод, однако, сразу женивелируется следующим умозаключением, которое делают авторы: «Еслиправительство может произвести арест.., не опасаясь вмешательства другихповстанцев в эту операцию, тогда оно обладает контролем над территорией,достаточным для того, чтобы признать права человека превалирующими вкачестве lex specialis»911.
Такое предложение опасно тем, что правительственнойстороне конфликта предоставляется слишком большая свобода при выбореприменимых норм: практически каждый раз можно ссылаться на то, чтосуществовали обоснованные опасения подвергнуться нападению со стороныповстанцев. Сама по себе конструкция «можете – значит, обязаны» амбивалентна:авторы, скорее всего, пытались с ее помощью как можно больше ограничитьприменение летальной силы, а вышли в итоге на прямо противоположныйрезультат.В ситуации, когда не ясно, под чьим контролем находится соответствующаятерритория, решающую роль, по мнению М. Сассоли и Л. Олсон, должен игратьстатус лица: чем выше уверенность в том, что оно является сражающимся, темвероятнее, что lex specialis будут нормы международного гуманитарного права912.Такая интерпретация основана на логической ошибке, закравшейся в началоанализа.
Для того чтобы определить, является ли лицо сражающимся, необходимовоспользоватьсянормамимеждународногогуманитарногоправа.Отсюдаполучается, что вначале нужно применить международное гуманитарное право, азатем сделать выбор, какие нормы будут являться lex specialis.910Ibidem.Ibidem.912Ibidem.911308Далее можно заметить и некоторую непоследовательность ученых:настаивая на том, что в конкретной ситуации нормы одной отрасли будутявляться специальными, а другой – общими, ученые одновременно отмечают, что«даже если права человека превалируют как lex specialis», «международноегуманитарное право остается на заднем фоне и смягчает требования прав человекао пропорциональности и о мерах по предупреждению»913. Вместе с тем еслидействительно применяется правило о специальной норме, то она должнаполностью исключать общую.
В этой части рассуждений М. Сассоли и Л. Олсонстановитсяособеннозаметно,чтоавторыпытаютсявыйтинанекийпромежуточный вариант, однако определенные ими же в качестве исходныхжесткие рамки не позволяют этого сделать. В этой позиции также заметна и ещеодна ошибочная посылка: это понимание регулирующих применение силы норммеждународногоправаправчеловекакакнабораправил,которыенепредоставляют какой бы то ни было свободы выбора. Именно это побуждаетавторов выводить «косвенное влияние» международного гуманитарного права.Наконец, при всей гибкости этот подход достаточно сложно реализовать напрактике: кто и на основании каких критериев будет решать, что на определенномвременно́м этапе должно применяться международное право прав человека, а немеждународное гуманитарное право, и наоборот?Другая теоретическая концепция, связанная с оценкой правомерностиприменениясилыввооруженныхконфликтах,состоитвотказеотпротивопоставления международного гуманитарного права и международногоправа прав человека и выделении двух нормативных парадигм: «военной» и«правоохранительной»914.«Военная парадигма» понимается при этом как совокупность норм,предназначенных для регулирования не вооруженных конфликтов в целом, аисключительно военных действий915, и сводится к положениям международногогуманитарного права.
При этом подходы к определению содержания «военной913Ibid. P. 615.См.: Melzer N. Op. cit. P. 89, 243–244.915Ibid. P. 243–244.914309парадигмы» различаются в зависимости от того, признается ли, и если да, то вкаком объеме, тем или иным автором применимость принципа «военнойнеобходимости».«Правоохранительнаяпарадигма»трактуетсякаксовокупностьпредназначенных для регулирования правоохранительных действий норм916,которые, в первую очередь, содержатся в текстах Всеобщей декларации правчеловека и международных договоров в области прав человека, решенияхмеждународных судебных и квазисудебных органов, а также в многочисленныхисточниках«мягкогоправа»:Кодексеповедениядолжностныхлицпоподдержанию правопорядка 1979 г.917, Основных принципах применения силы иогнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка1990 г.918, Декларации о полиции 1979 г.919 и Европейском кодексе полицейскойэтики 2001 г.920 Содержание этой парадигмы основывается на применении такихпринципов, как наличие соответствующей правовой базы921, абсолютнаянеобходимость922, пропорциональность923 и принятие мер предупредительного916Ibid.
P. 89.Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятыйрезолюцией 34/169 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 г. [Электронный ресурс].URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/code_of_conduct.shtml918Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностнымилицами по поддержанию правопорядка, принятые восьмым Конгрессом ООН попредупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, Куба, 27 августа –7сентября1990 г.)[Электронныйресурс].URL:http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/firearms.shtml.919Декларация о полиции, принятая резолюцией 690 (1979) Парламентской ассамблеиСовета Европы от 8 мая 1979 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
