Диссертация (1136269), страница 47
Текст из файла (страница 47)
44содержиттребования,выполнениекоторыхпозволяетполучитьстатусвоеннопленного680. В п. 4 ст. 44 прямо указано: комбатант, который попадает вовласть противной стороны в то время, когда не выполняет требования поношению отличительного знака и (или) открытому ношению оружия, «лишаетсяправа считаться военнопленным» – именно из этой фразы, вырванной изконтекста, делается вывод о том, что такие лица не теряют статус комбатантов.При таком прочтении Первого Дополнительного протокола получается, чтовыделяется категория лиц, которые являются комбатантами, но при этом неимеют права на статус военнопленных. В действительности участники678Обычное МГП, с. 14–21.Там же. С. 20.680См.: Scheller Ch.
Guerrilla Forces // Encyclopedia of Public International Law /R. Wolfrum (Hrsg.). Vol. IV. Oxford: Oxford University Press, 2012. P. 641; Обычное МГП, с. 20.679210конференции, включая это правило в текст Протокола, имели в виду совершенноиное: если сражающийся не соблюдал положения абзаца второго п. 3 ст. 44, тохотя он не имеет права на статус военнопленного и его можно привлечь кответственности за участие в военных действиях и за неисполнение обязанностиотличать себя от гражданского населения, при этом, однако, должны соблюдатьсягарантииобеспечениясправедливогосудебногоразбирательства681.Следовательно, разделять комбатантов на тех, кто может быть военнопленным, итех, кому этот статус предоставлен быть не может, нельзя.Искаженное понимание положений Первого Дополнительного протокола, вкоторых устанавливаются критерии для предоставления статуса комбатанта ивоеннопленного, связано с неудачной формулировкой п. 4 ст.
44. Она невыдерживаеткритикисточкизренияюридическойтехники,являясьдвусмысленной и противоречивой: получается, что комбатант, который невыполняет требований по отличию его от гражданского населения, не являетсякомбатантом. В связи с этим представляется, что первое слово «комбатант» в п. 4ст. 44 Протокола необходимо понимать как «лицо, принимающее участие ввоенных действиях».Таким образом, требование об отличии сохраняет свое значение, и несовсем корректное разделение статуса комбатантов и военнопленных, следующееиз «буквы» Первого Дополнительного протокола, не должно влиять наокончательный вывод о необходимости сражающихся отличать себя отгражданского населения.Более сложным является вопрос о том, приобрело ли обычно-правовойхарактер исключение, предусмотренное в ст.
44 Первого Дополнительногопротокола для «особых ситуаций» в случае оккупации и конфликтов,подпадающих под п. 4 ст. 1 Первого Дополнительного протокола. В военныхуставах целого ряда государств закреплено требование о наличии у сражающихсяотличительных знаков, и среди этих государств есть как участники, так и не681См.: New Rules for Victims of Armed Conflicts. Commentary on the Two 1977 ProtocolsAdditional to the Geneva Conventions of 1949. P. 255; Kimminich O.
Op. cit. P. 218; Rogers A. Op.cit. P. 117.участникиПервого211Дополнительного протокола(Израиль,Буркина-Фасо,Камерун, Канада, Мали, Великобритания и США). Израиль и США решили неприсоединяться к Первому Дополнительному протоколу, в том числе из-занесогласия с положением п. 3 ст. 44, который предоставляет партизанамвозможность быстро менять свой статус с гражданского на комбатантов инаоборот682.Снижение планки требований, предъявляемых к сражающимся ПервымДополнительным протоколом, вызвало столько критики и не сопровождалосьсколь бы то ни было единообразной практикой, что вряд ли можно утверждать,что эта норма может рассматриваться в качестве международного обычая683.Отсюда следует, что и регулярные, и нерегулярные вооруженные силы должныотличать себя: иметь отличительный знак и открыто носить оружие всегда, когдаони могут столкнуться или могут быть замечены противником684.Отдельная категория лиц, которые имеют право на статус комбатантов, –это гражданские лица, участвующие в levée en masse (от фр.
массовое восстание),т.е. население, которое при приближении неприятеля стихийно по собственномупочину берется за оружие для борьбы с вооруженными силами противника, неуспев сформироваться в регулярные войска. Это правило зафиксировано в«Кодексе Либера»685, Брюссельской декларации686, Гаагском положении о законахи обычаях сухопутной войны687 и, наконец, в п. «А» (6) ст. 4 Третьей Женевскойконвенции. Условиями предоставления статуса комбатантов являются открытоеношение оружия и соблюдение законов и обычаев войны. Кроме того, levée en682См.: Sofaer A.D. The Rationale for the US Decision (Agora: The U.S. Decision Not toRatify Protocol I to the Geneva Conventions on the Protection of War Victims) // American Journal ofInternational Law.
1988. Vol. 82. P. 784.683См.: Sassolli M. Combatants // Max Planck Encyclopedia of Public International Law.Para. 6.684См.: Kalshoven F. The Position of Guerrilla Fighters under the Law of War // Revue dedroit penal militaire at droit de la guerre. 1972.
II. Reprinted in: Kalshoven F. Reflections on the Lawof War. Leiden; Boston: Nijhoff, 2007. P. 486. Противоположной точки зрения придерживаетсяВ.В. Алешин / Алешин В.В. Правовое положение лиц, участвующих в вооруженном конфликте// «Черные дыры» в российском законодательстве. Юридический журнал. 2008.
№ 2. С. 75/.685Статья 51 Кодекса Либера.686Статья 10 Брюссельской декларации.687Статья 2 Гаагского положения о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.212masse допускается только на неоккупированных территориях: если восстаниепроисходит на уже оккупированной территории, то у участников не будет правана получение статуса комбатантов до тех пор, пока они не будут удовлетворятькритериям «движения сопротивления» в смысле Первого Дополнительногопротокола688.Следующая особая категория лиц – это «некомбатанты». Первоеупоминание о некомбатантах (несражающихся) можно найти в проекте конвенциио законах и обычаях войны, предложенном правительством Российской империиеще в 1874 г.
на Брюссельской конференции. В проекте указывалось:«Вооруженные силы воюющих сторон могут состоять из сражающихся инесражающихся»689. Из материалов конференции следует, что ее участники(представители 15 европейских государств690) сходились во мнении, что этоположение не содержит нового правила: медицинский и духовный персонал ужебыл наделен специальным статусом в соответствии со ст. 1–3 Конвенции 1864 г.об улучшении участи раненых в сухопутных войсках, а все остальные лица,которыемоглибысчитатьсяпреимуществамипосравнениюнекомбатантами,снекомбатантами691.обладалиОднаковникакимисвязиспоследовавшим предложением одного из делегатов обязать несражающиюхсяносить форму, которое было отвергнуто на том основании, что они и без этогоуказания должны и на практике носят форму, было решено включить положениео том, из каких лиц могут состоять вооруженные силы, в текст Декларации692.
Какследует из анализа travaux préparatoires, единственной тому причиной былоотразить фактический состав вооруженных сил и исключить попытки наделить688См.: Green L.C. The Contemporary Law of Armed Conflict. Manchester; New York:Manchester University Press, 1993. P. 104.689Projet d’une declaration internationale concernant les lois et coutumes de la guerre adoptespar la Conferenece de Bruxelles, Actes e la Conference, Bruxelles 1984 // The Handbook ofHumanitarian Law. 2nd Ed. P. 96.690См.: Schindler D., Toman J. Op. cit.
P. 22–34.691См.: Ipsen K. Combatants and Non-Combatants // The Handbook of Humanitarian Law. 2ndEd. P. 97.692International Declaration concerning the Laws and Customs of War. Brussels, 27 August1874. См.: Ipsen K. Combatants and Non-Combatants. P. 97.213некомбатантов неким особым статусом, отличным от положения лиц, которыеучаствуют в конфликте с оружием в руках.Как известно, Брюссельская декларация и Оксфордское руководство легли воснову Гаагских положений о законах и обычаях сухопутной войны 1899 и1907 гг., поэтому неудивительно, что положение о том, что «вооруженные силывоюющих сторон могут состоять из сражающихся и несражающихся», былозакреплено в одинаково сформулированных ст.
3 этих Положений693.В Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1929 г. онесражающихся прямо уже не упоминалось, но в ст. 1 делалась ссылка на то, что«Конвенция применяется без ущерба для положений части VII ко всем лицам,указанным в статьях 1, 2 и 3 положения, приложенного к Гаагской конвенции (IV)от 18 октября 1907 года о законах и обычаях сухопутной войны, которыеокажутся захваченными врагом»694. Ни в Конвенциях о защите жертв войны1949 г., ни в Дополнительных протоколах к ним 1977 г. о несражающихся в такомаспекте ни прямо, ни путем отсылки не упоминается695.Ж.-М. Хенкертс и Л.
Досвальд-Бек пишут о том, что в современном видеположение о сражающихся и несражающихся в составе вооруженных сил можнонайти в п. 2 ст. 43 Первого Дополнительного протокола696. Однако этозаключение не выдерживает критики, так как указанная норма не содержитупоминания о таком разделении и направлена единственно на то, чтобыисключить медицинский и духовный персонал из состава комбатантов. Тезисавторов о том, что даже если медицинский и духовный персонал входит в составвооруженных сил, то эти лица считаются «некомбатантами»697, не несет никакойсмысловой нагрузки, так как специального статуса некомбатанты не имели впрошлом и не обладают им в соответствии с действующими нормамимеждународного гуманитарного права.
Некомбатанты, несмотря на своюнепосредственную функцию в составе вооруженных сил, ничем не отличаются от693Статья 3 Гаагских положений о законах и обычаях сухопутной войны 1899 и 1907 гг.Convention relative to the Treatment of Prisoners of War. Geneva, 27 July 1929.695CDHH/236/Rev.1. Para. 42.696Обычное МГП, с.
15.697Там же. С.17.694214комбатантов: они могут законно участвовать в военных действиях, они наделеныстатусом военнопленных и им не предоставляется защита от нападений. Чтокасается медицинского и духовного персонала, то эти лица с самого началапоявления договорных норм международного гуманитарного права быливыделены в особую категорию со своими привилегиями и обязанностями.Вместе с тем в научной и учебной литературе можно встретить различныеинтерпретации понятия «некомбатант»: от уже упоминавшегося использованияпонятия «некомбатанты» в смысле «все, кто не является комбатантами»698 и доотнесения к «некомбатантам» всех, кто входит в состав вооруженных сил илиследует за ними, не принимая по роду своей деятельности непосредственноеучастие в вооруженной борьбе, что, по сути, представляет собой проведениеразличия между комбатантами и некомбатантами в зависимости от того,принимают эти лица непосредственное участие в военных действиях или нет699.Терминологическая путаница обусловлена тем, что правильное, но, следуетпризнать,звучащееабсолютнонелогичносоотношениекомбатантовинекомбатантов состоит в том, что «“некомбатанты” имеют статус “комбатантов”»,в то время как кажущееся логичным положение о том, что «все лица делятся на“комбатантов” и “некомбатантов”», оказывается ложным.
Все эти доводы ведут квыводу о том, что выделение «некомбатантов» как отдельной группы лиц неимеет оснований в действующем международном гуманитарном праве700.В соответствии со ст. 5 Третьей Женевской конвенции и ст. 45 ПервогоДополнительного протокола, в случае, если в отношении лиц, принимавшихучастие в военных действиях и попавших в руки противника, возникает сомнениев их принадлежности к одной из категорий, перечисленных в ст. 4 ТретьейЖеневской конвенции, такие лица должны пользоваться покровительством698Clark M., Glynn T., Rogers A.
Combatant and Prisoner of War Status // Armed Conflict andthe New Law: Aspects of the 1977 Geneva Protocols and the 1981 Weapons Convention / Ed. byM.A. Meyer. London: British Institute of International and Comparative Law, 1989. P. 107–108.699См.: Батырь В.А. Международное гумантарное право: Учебник для вузов. М.:Юстицинформ, 2006. С. 81; Котляров И.И. Международное гуманитарное право о понятии«вооруженные силы» // Московский журнал международного права. 2008. № 1. С. 44-47.700См.: Арцибасов И.Н., Егоров С.А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
