Диссертация (1136269), страница 45
Текст из файла (страница 45)
В 1870 г. «Кодекс Либера» был принят в Пруссии, а затемиспользован для составления военных наставлений в других европейскихгосударствах, что было воспринято как триумф распространения норм,ограничивающих поведение воюющих. Однако уже через несколько лет немецкиеюристы трансформировали значение этого принципа, подведя его под ужеиспользовавшуюся ими и ранее доктрину «Kriegsraison geht vor Kriegsmanier». Внемецком «Наставлении военным силам» указывалось, что война не должнаограничиватьсянападенияминафортификации,онабытьдолжнавооруженныенаправленасилынапротивникаразрушениеиеговсехегоматериальных и «духовных» ресурсов, что, по сути, означало возможностьиспользования любого метода, который способствовал формированию чувства651Project of an International Declaration concerning the Laws and Customs of War, 27December 1874.
Art. 12 / Schindler D., Toman J. Op. cit. P. 22.652Cтатья 22 Гаагских положений о законах и обычаях сухопутной войны 1899 и 1907 гг.// Международное право. Ведение военных действий: Сборник Гаагских конвенций и иныхмеждународных документов. 4-е изд. С. 22.653Commentary to the Additional Protocols of 8 June 1977 to the Geneva Conventions of 12August 1949 / Ed.
by C. Pilloud, Y. Sandoz, Ch. Swinarsky. P. 391.201бессмысленности сопротивления . Эта доктрина, основывающаяся на идеях654К. фон Клаузевица, обосновывала право сражающихся применять любые меры,которые могли способствовать победе над противником, даже если они былизапрещены законами и обычаями войны655, и фактически возводила цельповергнуть противника, которая обозначалась как «военная необходимость»,выше позитивного права656. Тем самым искажалась изначально заложенная вдоговорных нормах международного гуманитарного права конструкция, всоответствии с которой эти правила понимались как уже учитывающие военнуюнеобходимость.Вместестемдоказательствомимманентностипринципавоеннойнеобходимости в нормах международного гуманитарного права может служитьто, что во время процессов над военными преступниками после Второй мировойвойны попытки защиты использовать ссылки на военную необходимость как наобстоятельство, исключающее преступность деяния, и оправдать отступление отсоблюдения норм международного гуманитарного права, не имели успеха.
Этиаргументы отклонялись судами во всех случаях, когда нормы международногогуманитарного права прямо не предусматривали подобной возможности дляотступления со ссылкой на военную необходимость. Как сформулировалтрибунал по делу Круппа, «правила и обычаи войны специально созданы для всехэтапов войны. Они составляют право для этого бедствия. Утверждать, что онимогут быть произвольно и по усмотрению исключительно одной из сторонигнорироваться,когдаонарассматриваетсвоеположениевкачествекритического, является не чем иным, как полным отказом от соблюдения законови обычаев войны»657.654См.: Phillipson C.
International Law and the Great War. London: Sweet and Maxwell,1915. P. 134–135.655См.: Garner J.W. The German War Code // University of Illinois Bulletin. 1918. Vol. XV.№ 49. P. 12.656См.: Carnahan B.M. Op. cit. P. 218.657LawReportsofTrialsofWarCriminals.Vol. 10.London:The United Nations War Crimes Commission, 1947-1949. P. 138–139.202В Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г.
правило о том, чтовоюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств и методовнанесения вреда противнику, не содержится и появляется затем только в ПервомДополнительном протоколе 1977 г.658 Статья 35 Протокола начинается с этогообщего правила, затем в п. 2 и 3 оно конкретизируется через установление запретаприменять средства и методы ведения войны, способные причинить излишниеповреждения или страдания, или повлечь значительный ущерб природной среде.Означает ли это, что закрепленное в Первом Дополнительном протоколе общееправило об ограничении средств и методов нанесения вреда неприятелю сводитсяк этим двум нормам, а следовательно, не оставляет места для интерпретацииэтого правила как закрепляющего принцип военной необходимости? Исходя изтого, что в разделе I этой части Протокола содержатся и другие запреты,связанные с применением методов ведения войны, помимо тех, что перечислены вп.
2 и 3 ст. 35, можно сделать вывод, что содержание нормы об ограниченностисредств и методов ведения войны не исчерпывается только тем, что указанонепосредственно в этой статье, и, соответственно, правило о том, что воюющие непользуются неограниченным правом нанесения вреда противнику, подлежитширокому толкованию и может рассматриваться как включающее в себя ипринцип военной необходимости.Как уже упоминалось, в качестве одного из ограничений, которое должныучитывать воюющие, принцип военной необходимости был включен в раздел IXопубликованногов«непосредственное2009 г.участиевРуководствавоенныхпотолкованиюдействиях»впонятиясоответствиисмеждународным гуманитарным правом659. Реакция на этот раздел Руководстванагляднопродемонстрировала,«возвращению»принципачтовоеннойдалеконевсенеобходимости.юристыПриэтомготовыккритикиосновывают свою позицию не на том, что в свое время принцип былдискредитирован, а, наоборот, опасаются, что на стороны вооруженных658659Пункт 1 ст.
35 ДП I.ICRC Guidance, p. 77-82.203конфликтов будет нелегитимно возложено новое ограничение660. Вместе с тем рядавторитетнейшихученыхпризнавалиипризнаютпринципвоеннойнеобходимости в качестве составной части норм международного гуманитарногоправа661. Как уже было продемонстрировано, существование этого принципавытекает из истории развития норм международного права и является одним изсодержательных элементов закрепленного в договорных нормах и являющегосямеждународным обычаем правила о том, что стороны вооруженного конфликтаограничены в выборе средств и методов ведения войны.Анализируявеськорпусдействующихнорммеждународногогуманитарного права, содержание принципа военной необходимости можносвести к следующему.
Во-первых, применение военной необходимости длялегитимации действия, запрещенного международным гуманитарным правом,возможно, только если это прямо указано в самой норме662. К примеру,представители МККК могут посещать места, где находятся военнопленные, и, какуказывается в ст. 126 Третьей Женевской конвенции, эти посещения могут бытьзапрещены только в силу «настоятельной военной необходимости», только в видеисключения и на определенное время663.Во-вторых, «военная необходимость» как принцип международногогуманитарного права никогда не имела значения основания, оправдывающеголюбые действия, предпринимаемые с целью побороть противную сторону660См.: Parks H. Part IX of the ICRC «Direct Participation in Hostilities Study»: No Mandate,No Expertise, and Legally Incorrect // New York University Journal of International Law and Politics.2010.
Vol. 42. P. 783–830; Fenrick W.J. ICRC Guidance on Direct Participation in Hostilities //Yearbook of International Humanitarian Law. 2009 (2010). Vol. 12. P. 296–300; Pomper S. DirectParticipation in Hostilities: Operationalizing the International Committee of the Red Cross’ Guidance// ASIL Proceedings. 2010. Vol.
103. P. 310.661См.: Pictet J. Development and Principles of International Humanitarian Law. Course,given in July 1982 at the University of Strasbourg as part of the courses organized by the InternationalInstitute of Human Rights. Dordrecht; Boston; Lancaster; Geneva: Nijhoff, 1985. P. 75–76; Sassoli M.Bedeutung einer Kodifikation für das allgemeine Völkerrecht mit besonderer Betrachtung der Regelnzum Schutze der Zivilbevölkerung vor den Auswirkungen von Feindseligkeiten.
Basel; Frankfurt amMein: Helbing & Lichtenhahn, 1990. S. 344; Solis G. The Law of Armed Conflict: InternationalHumanitarian Law in War. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. P. 258–269.662Статьи 33, 50 ЖК I, ст. 28, 51 ЖК II, ст. 126 ЖК III, ст. 108, 143, 147 ЖК IV, п. 5 ст. 54,п. 1 ст. 62, п. 4 ст. 67, п. 3 ст.
71 ДП I.663Статья 126 ЖК III.204конфликта. Конструкция, использованная Ф. Либером, заключалась в том, что«военная необходимость» одновременно дает право и ограничивает воюющих.Как могла военная необходимость быть источником и прав, и запретоводновременно?Ответкроетсявсамойсущностиправовогорежима,действующего в вооруженных конфликтах. Война, а точнее, военные действиякак нестандартная, особая ситуация, связанная с применением силы, не могла нерассматриваться как исключение из действия правовых норм, приспособленныхдля регулирования случаев, возникающих в мирное время.
Таким образом,действия,предпринимаемыепротивпротивника,квалифицировалиськакотступления от законов мирного времени, вызванные не просто потребностямиведения войны, а необходимостью, с этим связанной. Постепенно появившиесядоговорные нормы международного права, регулирующие поведение сторон вконфликте, были результатом применения и принципа необходимости, ипринципа гуманности.
Исходя из того, что в договорных нормах международногогуманитарного права принцип необходимости уже учтен, если только в этихправилах не указано иное664, можно сделать вывод, что условием применения этихнорм является наличие «военной потребности», продиктованной имеющим местовооруженным конфликтом. Из этого следует, что хотя в самих международныхдоговорах по международному гуманитарному праву сфера их действияобозначается как вооруженные конфликты, сами нормы этой отрасли по своейсущности предназначены для регулирования ситуаций, которые вытекают извоенных потребностей, то есть не только наличие вооруженного конфликта кактакового, а специфика ситуации, в которой присутствует та самая военнаяпотребность,должнаприводитьк«включению»норммеждународногогуманитарного права.В-третьих, понятие «военная необходимость» является оценочным, ипоэтому ограничивающее воюющие стороны воздействие этого принципаварьируется в зависимости от толкования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
