Диссертация (1136258), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Евангелие недвусмысленно осуждает клятвы(Мф 5.33–37), но миряне все чаще обращались к такому способу подтверждениясоглашений и обещаний в непростые времена поздней Античности и раннегоСредневековья. В римском обязательственном праве классического периода клятвы(присяги) не применялись, вероятно, ввиду отделения обязательств от сферысакрального298. С ростом социальной нестабильности и ослаблением защитысделок со стороны публичной власти, клятвы получают распространение ввульгарном римском праве поздней античности. Э.
Леви отметил тенденцию кподкреплению обещаний и соглашений документом или клятвой в провинцияхЗападной Римской империи299. Клятва как основание обязательства была признанаконституцией 395 г. из Кодекса Феодосия (CTh. 2.9.1.1)300, но в Юстиниановомзаконодательстве клятва (присяга) осталась средством доказывания (Inst. 4.16,С. 4.1, в т. ч. на Евангелии (C. 3.1.14; 2.59.2 pr.). Клятвенные сделки получилипризнание и распространение в вестготском, франкском и лангобардском298299300По одной из версий происхождения торжественной сделки спонсии-стипуляции, вархаический период данное обещание подкреплялось религиозной клятвой, но такая формауже не рассматривается юристами, чьи мнения включены в Дигесты.
В классический периодв ходу осталось только клятвенное обещание услуг вольноотпущенником его патрону (iurataoperarum promissio). Вне сферы обязательственного права клятву или присягу приносили всудебном процессе стороны, доказывая что-либо и прекращая спор таким священнымспособом (присяга – «важнейшее средство разрешения споров» сакрального происхождения,Гай, D. 12.2.1), магистрат — при вступлении в должность (о соблюдении законов, iurare inleges) или гражданин, назначенный претором судьей, — в том, что он не в состоянии решитьдело (iurare sibi non liquere).
Во всех названных случаях клятва не является способомзаключить цивильное обязательство. См.: Бартошек М. Римское право. С. 174.Levy E. Weströmisches Vulgarrecht. Das Obligationenrecht. Weimar, 1956. P. 46.CTh. 2.9.3.1: «Eos etiam huius litis vel iactura dignos iubemus esse vel munere, qui nomina nostraplacitis inserentes, salutem principum confirmationem initarum esse iuraverint pactionum».125королевствах301, и сохранились вплоть до возникновения юридической науки вЕвропе302.Обращение к Богу для подтверждения сделки, несомненно, свидетельствовалооб усилении влияния христианства и Церкви, служители которой получалидостаточный повод участвовать в решении споров из таких обещаний.
Очевиднаязаинтересованность Церкви и нравы паствы в значительной мере определилиотношение западных богословов к клятвам. Уже А. Эсмен отметил, что Церковь враннее Средневековье содействовала распространению клятв303, прежде чемосудить данную практику. Да и осуждение клятв не было столь строгим, чтобыискоренить обычную практику.Августин в одном из своих писем отмечал: «...
хотя сказано (в Писании), чтобымы не клялись, но я ни разу не помню, чтобы прочел в Священном Писании запретпринимать клятвы от других»304. Тем самым косвенно допускалось и принесениеклятвы.Слова Христа «не клясться вовсе» (Мф. 5:34–37) богословы представилипризывом к честному поведению, но не запретом клятвенных заверений кактаковых. Епископ Хроматий (IV в.) пошел еще дальше и сделал спорный вывод,будто всякое обещание тождественно клятве: всякий, говорящий правду, словноклянется, ибо сказано в Писании: «Верующий свидетель, да не обманет». Несмотряна сомнительную связь цитаты с основным тезисом, данный фрагмент вошел всостав Декрета Грациана («Iuramenti» C. 22, q.
5, c. 12).301302303304В Бревиарий Алариха (506 г.) включена соответствующая конституция из Кодекса Феодосия(CTh.2.9.3.1 = brev. 2.9.1.1). Салическая правда признает клятву в форме «клятвенногозаверения» (fides facta, см.: Lex Sal. tit. L.), хотя чаще упоминает клятву-доказательство, а неисточник обязательства.См. Esmein A. Le serment promissoire dans le droit canonique // Nouvelle Revue Historique de DroitFrançais et Étranger. 1888. Vol. 12.
P. 248–277; Chevrier G. Du serment promissoire en Droitromain. Thèse. Dijon, 1921; Roussier J. Le fondement de l’obligation contractuelle dans le droitclassique de l’Eglise.; Guareschi M. Le vœu de Hugues de Saint-Victor à Pierre Lombard // LesCahiers du Centre de Recherches Historiques. 1998. N. 21; Leveleux-Texeira C. La constructioncanonique du serment aux XIIe-XIIIe siècles.
De l’interdit à la norme // Comptes-rendus des séancesde l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres. 2007. Vol. 151. Issue 2. P. 821–844.Esmein A. Op. cit. P. 251–252.Epist. ad Publicolam, включено в Декрет Грациана C. 22, q. 1 c. 14–15.126Вплоть до зарождения правовой науки канонистики богословы признаваликлятвыдопустимыми,нодоминантойихрассужденийоставаласьдействительность обещания независимо от формы 305. Впрочем, в теологическойлитературе зрелого Средневековья высказаны соображения о том, что формальное,торжественное обещание (обет) есть нечто большее, чем простое обещание306.Однако в целом для большинства богословов форма обещания не имелазначения для его обязательности с точки зрения христианской морали.
Вероятно,этим объясняется отсутствие заметных дискуссий в теологической литературе доXIII в. о требованиях позитивного права к форме сделок307. Отдельные упоминанияформальностей при заключении договоров не меняют общей картины.4) Допустимое содержание обещаний и соглашений.Пожалуй, ни одно позитивное договорное право в истории не признавалоюридическую обязательность любых соглашений и обещаний. По римскому правудоговорами, порождающими цивильное обязательство, являлись соглашения,соответствующие определенному типу, и не противоречащие нормам права иморали. В христианской традиции общее требование держать данное слово (Мф5.37) могло привести к нежелательным последствиям, если речь шла об обещанияхпоспешных, ошибочных, несерьезных, бесчестных или преступных.
По этойпричине западные богословы и церковные иерархи периодически обращались кобсуждению различных ограничений данного требования, в зависимости от:- добровольного характера обещания,305306307Бернард Клервоский утверждал, что менее тяжкий обман нарушить простое обещание,нежели клятвенное… однако истина требует равного соблюдения и тех и других (Bernard.Epist. 38 // Migne.
PL. Vol. 182. Col. 145). Ансельм Кентерберийский не осуждал клятвы, нонаставлял верующих избегать их и не быть «легкими на словах и тяжелыми в делах. Чтопообещал на словах, соверши на деле; твои слова предшествуют делам». (Anselm. Exhortatioad contemptum… // Migne. PL. Vol.
158. Col. 684).И у Гуго Сен-Викторского (De sacramentis, lib. 2, pars 12, c. 3 // Migne. PL Vol. 186. Col. 521):«Vovere siquidem est testificatione promissionis spontaneae Deo se obligare ac debitoremstatuere…», и у Петра Ломбардского. См.: Guareschi M. Ibidem.Никаких следов подобного обсуждения не удалось обнаружить в исследованияхраннесредневековой богословской традиции исследователям.
См.: Spies F. De l’observation dessimples conventions en droit canonique. Paris, 1928; Chevrier G. Essai sur l'histoire de la cause dansles obligations: droit savant du Moyen-age-ancien droit francais. Paris, 1929; Roussier J. Lefondement de l’obligation contractuelle dans le droit classique de l’Eglise. Paris, 1933.127- его соответствия нормам христианской морали (особенно в отношенииростовщичества и равноценности обмена),- существенного изменения обстоятельств исполнения обещания.Недобровольные (вынужденные) обещания представлялись богословамсомнительными постольку, поскольку в них отсутствует внутреннее намерениедолжника, которое и обязывало его по совести (см.
выше). В Декрет Грацианавключено два важных текста VIII–IX вв., предписывающих совершить реституциювсего полученного по сделкам, совершенным под влиянием обмана, угроз илизаблуждения. Один из них — фрагмент из «Истории» Евсевия Кесарийского(Декрет, «quisquis episcopus» C. 12, q. 2, c. 19, §2). И хотя в целом текст посвящензапрету епископу или аббату отчуждать церковное имущество, внимание Грацианапривлекли слова о расторжении купли-продажи земельного участка, заключеннойпод влиянием обмана, с последующей реституцией полученного по сделке308. Вдругом фрагменте папа Николай I письмом ок. 860 г.
(Декрет C. 15, q. 6, c. 2)освободил своей властью от обязанности исполнять «любые клятвы иобязательства», вынужденные бесчестным образом 309. На позицию понтификамогло повлиять не только христианское учение, но и римское право, посколькусоставленный клириками в том же столетии сборник извлечений из римскихзаконов (Lex Romana canonice compta, изд. в ред. Carlo Guido Mor) содержал прямыезаимствованияизКодексаЮстинианаотносительновлиянияугрознадействительность совершенных сделок (пп. 285, 306 из титула C.
2.19(20) de hisquae vi metusve causa fiunt).Такжеубогослововвызываласомнениянеобходимостьисполнятьдобровольные, но аморальные и тем более преступные обещания. С одной стороны,неисполнение обещания всегда является обманом ближнего и, по словамАвгустина, для блага души лучше терпеть телесные невзгоды, чем запятнать душу308309«... если будет иметь место хитрость и хозяин купит у колона или клирика поле, продажа будет(считаться совершенной) ошибочно и (все полученное) подлежит реституции» («quod sicalliditate usus fuerit et a colono vel a clerico emerit princeps agrum, irrita sit venditio etrestituetur…»).«мы освобождаем от необходимости исполнить все клятвы и любые обязательства тех, коговынудило (к тому) насилие бесчестных (людей)» («ab omnibus iuramentis et cuiuscumque modiobligationibus, quibus illi se coacti violentia impiorum obligaverant absolvimus»).128обманом (De mendacio.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
