Диссертация (1136254), страница 62
Текст из файла (страница 62)
Она не носит комплексного характера, что обусловлено ограниченностью ее традиционного понимания.По мнению ряда ученых, рассматриваемая традиционная концепцияэффективности правовых предписаний обладает рядом и более существенных недостатков.По мнению А.В. Кашанина и С.В. Третьякова, анализ формальной модели эффективности закона показывает, что система базовых категорий юри1Подробнее см.: приложение 4.263дического позитивизма, на которых основана данная модель, на логическомуровне блокирует возможность эвристически ценной ее разработки 1. Препятствием для институционализации правопонимания и постановки вопроса обэффективности правовых предписаний является признание утверждения, всоответствии с которым право является отражением общества, а его содержание фиксирует господствующие исторически сложившиеся социальныепрактики и ценности… правовое предписание, направленное на радикальнуютрансформацию определенной социальной практики, в то же время не можетбыть отражением социальной реальности, частью которой является эта подлежащая трансформации социальная практика2.
Таким образом, недостаткимодели эффективности правовых предписаний заложены уже на базовом логическом уровне.С.В. Третьяков полагает, что концепция эффективности в ее традиционном позитивистском варианте вообще не поддается квантификации и, соответственно, эмпирической проверке. Она вообще не предназначена для какой-либо операционализации, в первую очередь из-за ее эссенциалитсического характера3. Ученый пишет, парадокс состоит в том, что современныйюридический позитивизм в одинаковой мере предполагает наличие концепции эффективности права и блокирует ее.
Предполагает в той мере и постольку, поскольку настаивает на выделении права как институциональнопринудительного порядка. Блокирует в той мере и постольку, поскольку недопускает возможности существования «неэффективного» права и, соответственно, операционализации понятия эффективности в целях его практического поведения. Далее ученый отмечает, что использование категории эффективности в том теоретическом контексте, в котором она используется современным позитивизмом (как существенный признак права), не столькоКашанин А.В., Третьяков С.В. Глава 1.
Природа последствий нормативных и иных правовых актов // Правовые акты: оценка последствий: Научно-практическое пособие / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров. – М.: ИД «Юриспруденция», 2010. С. 33.2Там же. С. 15.3Третьяков С.В. Глава 2. Теоретические модели эффективности закона // Эффективность законодательства в экономической сфере: науч.-практ. исследование / отв. ред.
Ю.А. Тихомиров. – М.:Волерс Клувер, 2010. С. 48.1264значимо практически. Важно, как раз то, что именно этот теоретический контекст блокирует возможность использования понятия эффективности для эмпирических исследований… традиционное понятие эффективности не поддается градации (больше или меньше эффективности, с перспективой квантификации этого понятия), подразумевая жесткую бинарную структуру (илиэффективность есть, или ее нет)1.
Справедливости ради, отметим, что нарядус эффективностью правовых норм учеными, стоявшими у истоков разработкиданной концепции, выделялись также неэффективность правовых норм («социально неэффективными следует признать те правовые нормы, действие которых в плане приближения к заданной цели равно нулю») и их антиэффективность («действие правовых норм может иметь и «отрицательную эффективность», быть антиэффективным, то есть таким, которое лишь отдаляет насот достижения намеченной цели»)2. Однако такое уточнение в целом не отменяет обозначенных недостатков рассматриваемой концепции эффективности.
Более того, попытки комплексного, возможно, отчасти искусственного,соединения в рамках традиционной позитивистской концепции эффективности различных критериев ее оценки (по «цели», «результату», в зависимостиот «потребностей» и «издержек» общества) не даст должного эффекта, поскольку отсутствует четкая сопоставимость, в том числе по значимости (весомости) указанных оценок эффективности, сделанных с позиции различныхкритериев друг с другом, что свидетельствует о преимущественно доктринальном характере указанной концепции.Проиллюстрируем данный тезис. Как понимать и оценивать эффективность уголовно-правового запрета, если в соответствии с пояснительной запиской к законопроекту установлено, что введение нового уголовноправового запрета направлено на усиление уголовной ответственности, а вфинансово-экономическом обосновании к этому же законопроекта указано,что эта мера «дополнительных затрат федерального бюджета РоссийскойТам же.
С. 50.Эффективность правовых норм. / В.Н. Кудрявцев, В.И. Никитинский, И.С. Самощенко, В.В. Глазырин. - М.: Юрид. лит., 1980. С. 54.12265Федерации не потребует» либо «не повлечет дополнительных расходов изфедерального бюджета» (в пояснительных записках или финансовоэкономических обоснованиях к 49 из 52 федеральных законов, которымивводились новые уголовно-правовые запреты в Особенную часть УК РФ, даны такие или аналогичные формулировки1). На наш взгляд, это обстоятельство выглядит, как минимум, странно. Любое расширение действия уголовноправового запрета, а тем более введение нового уголовно-правового запрета, влечетновые и, при этом, подчас значительные материальные затраты.
Применение государством мер принуждения не может быть беззатратным по своей сути. По всейвидимости, осознавая этот факт, разработчики одного из 52 вышеназванныхфедеральных законов, указали, что «до наработки соответствующей правоприменительной практики произвести необходимые финансовые расчеты,связанные с реализацией положений Федерального закона…, не представляется возможным»2. Во-первых, совершенно очевидно, что издержки общества, связанные с расширением репрессии при введении каждого нового уголовно-правового запрета, безусловно, существуют. Однако, приходится констатировать тот факт, что реальные затраты, связанные с введением новыхили расширением действия старых уголовно-правовых запретов, либо простоне оцениваются, либо такие затраты заведомо минимизируются. По этомуповоду еще А.Э.
Жалинский указывал, что анализ различного рода предложений об изменении уголовного закона и практики его применения показывает, что большей частью они формируются без сопоставления затрат и результатов3.Во-вторых, цели, обозначенные в пояснительных записках, часто достаточно абстрактны, неверифицируемы, а нередко - фиктивны. В частности, впояснительных записках к некоторым федеральным законам, которыми быливведены новые статьи в Особенную часть УК РФ, вообще ничего о не говоСм.: приложение 8.См.: п. 28 приложения 8.3Жалинский А.Э. Оценка эффективности уголовно-правовой борьбы с преступностью // Право иполитика. 2009.
№ 4 (112). С. 819.12266риться о соответствующих статьях и непосредственных целях их введения.Например, в пояснительной записке к федеральному закону, которым в УКРФ введена ст. 292.1. «Незаконная выдача паспорта гражданина РоссийскойФедерации, а равно внесение заведомо ложных сведений в документы, повлекшее незаконное приобретение гражданства Российской Федерации»1 ничего не говориться о соответствующих уголовно-правовых запретах, содержащихся в рамках этой статьи. Дело в том, что из первоначального названиясамого федерального закона видно, что введение этой статьи в УК РФ изначально не планировалось.
Она была внесена в законопроект в рамках поправок, рекомендованных Комитетом по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, что никак не было отражено впояснительной записке к этому законопроекту. А.Г. Кудрявцев, приходя квыводу о том, что «… мы являемся свидетелями «законодательной чехарды»…, отмечает, что в рамках одного принимаемого закона… четко обнаруживаются грубейшие нестыковки содержания соответствующих новелл продекларированным целям их принятия»2. Проиллюстрируем это утверждение.В частности, положения Федерального закона от 13 февраля 2009 г.
№ 20-ФЗ«О внесении изменений в ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации»3 были направлены «на усиление уголовной ответственности за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств водителями, находящимися в состоянии алкогольного и (или) наркотическогоопьянения». Сама идея усиления уголовной ответственности за такого родадеяния, на наш взгляд, заслуживает всяческой поддержки. Однако настораСм.: п.
14 приложения 8.Кудрявцев А.Г. О соответствии последних корректировок норм об экономических преступленияхзаявленным целям реформирования уголовного закона // Уголовное законодательство в XXI веке:современное состояние, проблемы трактовки и применения его положений с учетом задач дальнейшего укрепления экономического правопорядка: Материалы Международной научнопрактической конференции (Нижний Новгород, 1 марта 2011 года) / Под ред. П.Н. Панченко, А.В.Козлова. – Н. Новгород: НИУ ВШЭ – Нижний Новгород, 2012. С. 141.3Федеральный закон от 13 февраля 2009 г. № 20-ФЗ «О внесении изменений в ст.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
