Дифференциальные уравнения турбулентного движения сжимаемой жидкости (1124010), страница 85
Текст из файла (страница 85)
Летом 1914 г. разразилась война. Только что вернувшийся из поездки в Германию Фридман поступает добровольцем в авиацию. Стимулами этого были частью патриотизм, частью любопытство ученого, стремление применить свои знания атмосферы на пользу русской авиации. Одной из причин было также и то, что армия давала несравненно большие возможности разрабатывать и производить наблюдения, не осуществимые в условиях «мирной» науки. 1914 и 1915 гг. прошли в службе в строевых авиационных частях. Адресованные В. А. Стеклову и Б.
Б. Голицыну письна этих лет являются ярчайшим человеческим документом, рисующим и нравы войны, и условия «научных занятий» рядового, потом ефрейтора и, наконец, прапорщика (первый тогда офицерский чин) Фридмана. Как и в мирное время, он целиком отдавался науке и службе, почти не замечая неудобств походной жизни и придавая мало значения чрезвычайно реальным опасностям боевых операций. В первую мировую войну, на заре авиации летчик редко летал дольше нескольких месяцев; если он не был убит противником, если не случалось МАТЕРИАЛЫ И СТАТЬИ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. А. ФРИДМАНА 421 смертельной аварии в воздухе (мог сдать мотор, нарушиться регулировка тросов, поддерживавших крылья, и т. д.) или на земле при посадке (это называлось «капот«), то уже, наверное, летчик «терял сердце», как тогда говорили.
Летчики становились механиками, заведовали складами, преподавали в школах. Фрцдман вышел нз довольно долгой строевой службы без ранений, хотя и с боевыми орденами. Здоровье его, однако, пострадало. Выдающийся теоретик воздушной артиллерии, знаток аэрологии и службы погоды, Фридман обратил на себя внимание начальства: он получил беэ окончания школы звание летчика-наблюдателя (золотой орел на погонах) и был назначен преподавателем школы летчиков-наблюдателей, только что организованной в Киеве. Одновременно он был причислен к <штабу авиации», который находился, как тогда называлось, при «августейшем заведующем авиацией» великом князе Александре Михайловиче, дяде Николая П. А.
А. Фрцдману было поручено привести в порядок снабнсение авиационных воинских частей специальной измерительной аппаратурой (кол«- пасы, высотомеры и высотографы, уклономеры, тахометры и анемотахометры), а также аппаратурой для бомбометания с самолетов (прицельные приборы и бомбосбрасыватели) и для прицельной стрельбы с самолетов по движущимся целям (самолетам). Лишь немногие из перечисленных приборов были в то время в продаже; производились они лишь за границей. Они были' разнотипны и очень несовершенны.
Особенно плохо было с приборами воздушной артиллерии. По докладу Александра Александровича, ему было поручено: 1) выяснить, какие из аэронавигационных приборов имеются на вооружении нашей авиации; 2) составить их научно-техническое описание; 3) исследовать их с эксплуатационной и производственной стороны; 4) составить нечто вроде теории аэронавигационных и аэробаллистических приборов, которая позволила бы приступить к проектированию и производству этих приборов. Для выполнения поставленных задач необходимы были люди, научные лаборатории, мастерские, а в перспективе — специально оборудованный завод.
А. А. Фридман в этом новом для него деле сумел составить отличные организационные схемы. В 1916 г. при штабе авиации в Киеве была организована Центральная аэронавигационная станция (ЦАНС) под начальством Фридмана. В ее состав входили вычислительное бюро, склад приборов с музеем, мастерская для ремонта приборов и изготовления опытных экземпляров, метеорологическая станция на военном аэродроме в Дарнице и самолет при ней для испытания приборов.
Крайне немногочисленный личный состав всех пгнложкния этих отделов был назначен из числа офицеров, технических чиновников н солдат, которые были известны Александру Александровичу или были ему рекомендованы. Дело было новое, авиация была новым видом техники. Измерительная аппаратура в ней — аэронавигационные и аэробаллистнческие приборы — была еще менее известна. Людей, которые знали бы эту технику, не было, да и не могло быть. Персонал станции пришлось формировать нз теоретиков — математиков, астрономов, физиков — и из инженеров разных специальностей, способных овладеть новыми для них видами техникй. Надо было пробудить в ннх интерес к новому делу, и это почти всегда удавалось А.
А. Фридману. С тех пор прошло сорок лет, острота впечатлений притупилась, но тем больше восхищение, которое я испытываю, вспоминая искреннее увлечение, деловую горячность, готовность жертвовать своими интересами и даже жизнью — черты, которые отличали почти весь персонал ЦАНСа. Две поговорки часто повторял тогда Александр Александрович: «И поелику ты нн холоден, ни тепл, ввергнут будешь в геенну огненную» (нз Данте) и «Он талантливый человек — не учась знает». Что знали мы при организации ЦАНСар Кто математику и теоретическую механвку, астрономию, физику, кто инженерное дело по механике илн строительству дорог, кто слесарное дело по бытовому ремонту.
Были часовщики, бухгалтеры, юрист, агроном, чертежник, художник, студенты. Вот что было сделано менее чем за год: 1) вычислены (впоследствни напечатанные) таблицы прицельного бомбометания с самолетов (при употреблявшихся тогда параметрах); 2) отремонтирован в специально организованных мастерских весь парк приборов, имевшихся в армии, с модернизацией высотометров; 3) составлен вчерне проект производства всех приборов; 4) таблицы бомбометания проверены опытным бомбометанием на аэродроме в Севастополе; отчет впоследствии напечатан; 5) спроектированы и построены прицельный прибор и бомбосбрасыватель, испытанные в Севастополе; 6) составлен проект завода в Москве для производства аэронавигационных приборов с собственной аэродинамической трубой, лабораториями, питейной и механической мастерскими; 7) подготовлено около ста аэронавигаторов для строевой авиации н сделаны некоторые исследования по аэрофотосъемке.
Результаты эти устарели, приборы теперь несравненно лучше. Большинства участников этих дел уже нет на свете, Но интересен сам пример, доказывающий, чего можно достичь, когда люди горят желанием делать свое дело как можно лучше, сделать как можно больше, когда они не грешат равнодушием, когда они «не учась знают». В середине 1917 г. ЦАНС со всем личным составом, с лабораторией, мастерскими, вычислительной, метеорологической и аэрологической стан- маткгиалы и статьи о жизни и твогчвствк а. л. чгидмана 42з циями и складом приборов переехал в Москву, где к этому времени военное ведомство приобрело и переоборудовало под завод «Авиаприбор» Грузинские бани.
В нашем распоряжении оказалось несколько корпусов, в самом большом из которых были размещены мастерские ЦАНСа, дополненные новым оборудованием. В одном доме разместился вновь организованный научно-технический отдел (с автором этих строк во главе).
Большой деревянный дом был отведен под управление завода, технический отдел, хозяйственную часть. Организован был также совет завода в составе дирекции и начальников отделов — совещательный орган при директоре для рассмотрения важнейших вопросов работы завода.
Завод должен был производить измерительную аппаратуру для авиационных моторов, аэронавигации, бомбометания и стрельбы с самолетов. Выбор приборов н их типы, как и технология их изготовления, должен был быть установлен заводом. Научно-технический и технический отделы должны были подготовить необходимые материалы. К делу приступили, не теряя ня одного дня. Были организованы лаборатории для выработки методов изготовления магнитных стрелок для компасов, тарированных пружин для разных приборов, построена небольшая модель аэродинамической трубы с комнатой Эйфеля для измерений (новость в то время), заказана большая труба диаметром 2 м в рабочей части и скоростью до 100 м/сек. При проектировании трубы нас охотно и, конечно, с большой для нас пользой консультировал профессор Н. Б. Жуковский, который уже построил десяток аэродинамических труб, работавших в механических лабораториях университета и Высшего технического училища.
В научно-техническом отделе было сделано несколько теоретических исследований специальных задач с воздушной артиллерией и с малыми колебаниями стрелок указателей приборов. Начат был ряд других исследований. Технический отдел под руководством С. Д. Богословского готовил чертежи приборов, которые надлежало делать в первую очередь.
Любопытно было наблюдать, как росли практические знания А. А. Фридмана; он приобретал их в области прикладной механики, технологии, бухгалтерии, формы учета труда. Он налету схватывал советы консультантов и удачно применял их указания в аналогичных случаях. Он интересовался теоретическими исследованиями научно-технического отдела и новыми моделями приборов, предлагавшимися к производству.
В эти месяцы времени для занятий математикой, конечно, не хватало. Так шло до Октября. После Октябрьской революции начался спад деятельности завода. Советское правительство не было тогда заинтересовано в развитии военной техники. Завод был законсервирован, а личный состав, и Александр Александрович в том числе, перешел на другую работу. Че- пгиложвния рез несколько лет завод был восстановлен, однако работали на нем уже другие люди. Уйдя с завода, А.
А. Фридман вернулся к научной работе и преподаванию и был вскоре выбран «экстраординарным», как тогда для молодого ученого полагалось, профессором Пермского государственного униворснтета по кафедре теоретической механики. Судьбы Пермского университета во время гражданской войны и по окончании ее ярко описаны в письмах Александра Александровича.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
