Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 3-1999 (1116257), страница 72
Текст из файла (страница 72)
Понятно, что атомарно-экстенсиональнаялогическая модель не была для него описанием реального языка. Между идеалом и реальностью предполагалась огромная дистанция. И всеже Рассел и Витгенштейн считали эту модель идеальным выражениемглубочайшей внутренней основы языка. Ставилась задача путем логического анализа вьывить эту логическую сущность языка за ее внешними случайными проявлениями в обычном языке. То есть основа языкавсе же представлялась неким абсолютом, который может быть воплощен в одной идеальной логической модели.
Потому казалось, что впринципе возможен окончательный анализ форм языка и единственнаяформа полностью проанализированного предложения, что логическийанализ способен привести к "особому состоянию полной точности".Принесла ли удовлетворение автору его филигранно выполненная работа? Пожалуй, и да и нет.В кратком предисловии к Трактату автор записал: "... Истинностьвысказанных здесь мыслей представляется мне неоспоримой и завершенной.
Таким образом, я считаю, что поставленные проблемы в своихсущественных чертах решены окончательно". В этих словах философанередко слышат самонадеянность. Но это только часть его размышления, а вот его итог: "...Если я не заблуждаюсь на сей счет", то мояработа "показывает, сколь мало дает решение этих проблем". И этововсе не поза, а реальный вывод о пределах компетенции философа инеоправданности его претензий на некие сверхрезультаты. Витгенштейн и в дальнейшем выскажет немало замечаний в таком же духе.
Но,по-видимому, это еще и трезвая итоговая оценка возможностей логикоаналитического подхода к философии, признание того, что ожиданияна сей счет у автора Трактата (вслед за Лейбницем и Расселом) былизавышенными и не оправдались.Но со временем философа покинуло чувство удовлетворения и тем,что ему удалось сделать. Витгенштейн понял: достигнутые им результаты несовершенны, и не потому, что вовсе не верны, а потому, чтоисследование опиралось на упрощенную, чрезмерно идеализированную"картину" мира и ее логического "образа" в языке. Тогда все силыбыли отданы другому, более реалистичному, прагматическому подходу,предполагающему возможность все новых и новых концептуальныхпрояснений и не рассчитанному на окончательный, завершенный итогполной логической ясности."Философские исследования"Критика концепции Трактата.
Осознав просчеты своей философиилогического анализа, Витгенштейн выступил с ее решительной критикой. В стремлении к идеальному языку "мы оказываемся на скользскойповерхности льда, где нет никакого трения и условия в известном смыслеидеальны, но именно потому мы не можем двигаться. Мы хотим ходить: тогда нам необходимо трение. Назад на грубую почву!" — такформулировал философ отход от прежних позиций34.Разочаровавшись в идее абсолютного, или совершенного, логичес-..239кого языка, Витгенштейн обращается к обычному естественному языку, к реальной речевой деятельности людей.В "Философских исследованиях" то и дело поясняется: "Язык,употребляется в процессе обычной человеческой деятельности", "язык —средство коммуникации" и др.
Считая, что сущность языка глубокосокрыта, мы находимся, признается философ, во власти иллюзии. Мыошибочно полагаем, что мышление окружено ореолом кристально чистого логического порядка, который должен быть общим миру и мышлению. Наделе же употребление слов "язык", "мир", "опыт" должнобыть таким же простым, как употребление слов "стол", "дверь", "лампа".Спустившись с идеальных логических высот на грешную землю,продолжает Витгенштейн, мы сталкиваемся с такой картиной.
В миреживут реальные люди. Из их разнообразной совокупной деятельностискладывается социальная жизнь. Общение, взаимопонимание людей впроцессе их деятельности осуществляется с помощью языка. Людипользуются языком для достижения различных целей. В отличие отсвоей прежней позиции, Витгенштейн больше не считает язык обособленным и противостоящим миру его отражением. Он рассматривает егос совершенно иных позиций: как речевую коммуникацию, неразрывносвязанную с конкретными целями людей в конкретных обстоятельствах,в процессах разнообразных социальных практик. Иначе говоря, языкмыслится теперь как часть самого мира, как "форма социальной жизни".Согласно новому взгляду Витгенштейна, язык — такая же частьнашей жизнедеятельности, как еда, ходьба и т.
п. Речевые акты совершаются в реальном мире, предполагают реальные действия с реальнымипредметами. Признается, что необходимыми условиями коммуникацииявляются два взаимосвязанных процесса: понимание языка и его употребление. На первый план в "Философских исследованиях" выдвигается прагматический аспект языка, полностью исключавшийся из рассмотрения в "Логико-философском трактате".Акцент на употреблении языка в множестве конкретных ситуацийподчеркивает его функциональное многообразие.
Нужно в корне преодолеть представление, настаивает Витгенштейн, что язык всегда функционирует одинаково и всегда служит одной и той же цели: передаватьмысли о вещах. Витгенштейн теперь всячески подчеркивает чрезвычайное многообразие реальных употреблений языка: вариации значений,полифункциональность выражений, богатейшие смыслообразующие,экспрессивные и другие возможности языка.Одной из существенных особенностей этой лингвистической философии стал отказ от единой, основополагающей логической формы языка.В "Философских исследованиях" подчеркивается многообразие употреблений "символов", "слов", "предложений" и отсутствие единой логической основы разнообразного мыслительно-речевого поведения людей.
Принимается, что каждый вид деятельности подчиняется своейсобственной "логике".Для установления факта языкового многообразия не требуется особой проницательности. То, что языки сложны и включают в себя многообразие видов деятельности, непосредственно очевидно. Но все этореалии жизни. А ведь большинству философов долгие века философияпредставлялась царством "чистой" отвлеченной мысли, высоко паря-240щей над суетой повседневности.
Витгенштейн теперь думает иначе. Емустановятся близки мотивы прагматизма, античной софистики, философии жизни. Более того, на новом витке творчества он осознает: серьезные концептуальные замешательства могут быть вызваны едва заметными различиями в употреблении выражений.
Тонкие языковые дистинкции значений, смысла слов и фраз становятся для него важнейшимметодом анализа.Прагматический поворот. Что предложенная им логическая модельзнания—языка искусственна и далека от практики речевого разумения,Витгенштейн понял к началу 30-х годов. Наиболее серьезным изъяномсвоей идеализированной модели философ считал то, что она не отражает — пусть даже схематично — принципиальных механизмов реальногоречевого разумения.
Поэтому Витгенштейн выбирает иной, в каком-тосмысле даже противоположный первому, исследовательский путь.Теперь Витгенштейн трактует язык не как противопоставленный мируего логический "двойник", а как набор многообразных практик или"форм жизни". Философ разъясняет, что все привычные действия языка (приказы, вопросы, рассказы и прочие) — часть нашей естественнойистории, как ходьба, еда, питье, игра (§25). Язык понимается как живое явление, бытующее лишь в действии, практике коммуникации.
Подчеркивается: знаки в звуковом, письменном, печатном виде — мертвы.Но для того чтобы вдохнуть в них жизнь, вовсе не нужно всякий раздобавлять к ним нечто духовное: жизнь знаку дает его применение!Таким образом, значение знака толкуется как способ его употребления.Этот подход характеризуют как функционально-деятельный.К изменению позиций Витгенштейна подтолкнул опыт обучения детей, тесно связавший понятия значение и обучение. Он рекомендует:размышляя над "тайной" речевых значений, постоянно задумыватьсянад тем, при каких обстоятельствах мы научились применять слово иливыражение, как учат фразам детей и как они их усваивают на деле.Философское обоснование нового подхода было найдено в прагматизм е — с его вниманием к деятельности субъекта, к связи смысла предложения с действиями.
Витгенштейн принял доводы прагматизма о тщетности стремлений к точному логическому выражению того, что на делене поддается точным определениям. Он принял и тот аргумент, чтотеоретическое рассмотрение предмета строится на сверхупрощениях ипотому несет в себе опасность догматизма, наиболее ощутимую в философии и религии. Мотивы прагматизма и критики "теоретизма" (платонизма) органично вошли в мышление позднего Витгенштенйна.При таком подходе базовыми структурами языка считаются уже неэлементарные предложения, соотнесенные с "атомарными" событиями,а более или менее родственные друг другу подвижные функциональные системы языка, его практики. Витгенштейн назвал их языковымииграми. Идея языковых игр стала принципом уяснения все новых практик людей в сочетании с обслуживающими их типами языка.
Понятиеязыковой игры, подобно всем прочим в концепции позднего Витгенштейна, не очерчено четко и определенно. Его границы "размыты". Ивсе-таки оно оказывается эффективным. Что же оно означает?Языковые игры. Понятие языковых игр — ключевое в философии241позднего Витгенштейна. В его основу положена аналогия между поведением людей в играх (карты, шахматы, футбол и др.) и в разныхжизненных практиках — реальных действиях, в которые вплетен язык.Игры предполагают заранее выработанные комплексы правил, задающих возможные "ходы" или логику действия. Витгенштейн разъясняет: понятия игры и правил связаны тесно, но не жестко.
Игра безправил — не игра; при резком, бессистемном изменении правил онапарализуется. Но игра, подчиненная чрезмерно жестким правилам, —тоже не игра: игры немыслимы без неожиданных поворотов, вариаций,творчества.Под языковыми играми понимаются модели работы языка, методики анализа его в действии. Этот новый метод анализа призван дифференцировать сложную картину применений языка, выявить, различитьмногообразие его "инструментов" и выполняемых функций.
Это предусматривает различение типов, уровней, аспектов, смысловых вариаций в практике использования естественного языка в реальных условиях. А все это требует умения упрощать сложное, выявлять в нем элементарные образцы. "Языковые игры — это более простые способыупотребления знаков, чем те, какими мы применяем знаки нашего вВысшей степени сложного повседневного языка", — пояснял Витгенштейн35. Их назначение — дать ключ к пониманию более зрелых и нередко неузнаваемо видоизмененных речевых практик.Кроме того, подчеркивается неразрывная связь корневых форм языкаи жизнедеятельности: "Языковой игрой я буду называть целое, состоящее из языка и действий, в которые он вплетен".
"Игры" — образцыречевой практики, единства мысли—слова—дела, а также обстоятельств,при которых все это вместе взятое "действует", "работает". Иногдадля пояснении идеи языковой игры Витгенштейн сравнивал ее с театральным спектаклем, где в одно целое объединены "сценическая площадка", "акты", "действия", "роли", конкретные "сцены", "слова","жесты" ("ходы" в игре). Со временем философ все чаще стал характеризовать языковые игры как "формы жизни".
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
