Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 1-2000 (1116255), страница 80
Текст из файла (страница 80)
Рациональное знание создает образ реальности, противостоящей интимному миру значимых переживаний человека, чуждой его внутреннему "я" итаящей зачастую угрозу последнему. Именно в таком виде предстаетреальность, отображаемая средствами рационального познания, в произведениях многих мыслителей Нового и Новейшего времени. Этойтрагической коллизии между констатацией истины и утверждениемценности не знает средневековье.
Не будет преувеличением сказать,что столь оптимистического взгляда на возможность гармоничного285сочетания познавательной и ценностной установок в жизнедеятельности человека мы уже не найдем в последующие эпохи.Почему схоластика утверждает достижимость согласия между умоми сердцем, знанием и верой, а в Новой и Новейшей философии всегромче и настойчивее звучит мысль о трагической участи человека,лишенного цельности, обреченного жить, сознавая принципиальнуюнесовместимость различных планов своего существования? Во многомэто объясняется различием в трактовке рационального знания и задачпознавательной деятельности. В средневековой философии сосуществуют два типа рационального знания.
Один — философско-научноезнание, преследующее цель описания и объяснения некоторого кругаявлений или мира в целом. Этот тип знания характерен не только длясредневековья; вплоть до настоящего времени философия и наука видят свое главное предназначение именно в объективном познании иописании мира, хотя средства его описания радикально изменились'современи средневековья. Философско-научное знание в средние векаимело совершенно особую логическую структуру (она будет рассмотрена ниже), которая позволяла превратить знание о внешнем мире водну из ступеней лестницы духовного совершенствования "внутреннего человека".
Достижению этой цели служил и другой тип рационального знания, получивший наибольшее развитие и распространение именнс в средневековой культуре, — символическое знание.Глава 2. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ СИМВОЛИЗМВсе, что видел и переживал средневековый человек вокруг себя,любые явления природы и события собственной жизни он стремилсявоспринимать одновременно в двух планах: естественном как происходящие здесь, в дольнем мире явления и события и символическомкак знаки присутствия Бога, проявления мудрости ч воли Творца,всегда направленной к добру, хотя и действующей неисповедимымидля человеческого ума путями. Во всех сферах средневековой культурыиспользуется язык символов и аллегорий: в архитектуре, живописи,духовной и светской литературе, прикладном искусстве; в философиии теологии развиваются традиции символического знания, сформировавшиеся в период патристики.1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХРИСТИАНСКОГОСИМВОЛИЗМАХристианский символизм первоначально возникает в контексте экзегетической деятельности.
При объяснении текста Священного Писаниятрудные места, не поддающиеся буквальному истолкованию, получалитолкование в иносказательном смысле. Толкование Священного Писания при этом преследовало цель не только разъяснить смысл священного текста; в процессе его разъяснения слушатель или читатель долженбыл научиться извлекать уроки для самого себя, для своего духовногосовершенствования. Знание Священного Писания не должно было сводиться к простому заучиванию того, что написано в Библии. Оно должно было способствовать продвижению изучающего по пути богопознания. Но для этого последний должен суметь сопоставить с событиями,о которых рассказывается в Ветхом и Новом Завете, не имеющими,казалось бы, прямого отношения к его жизни, то, что происходит вего душе.
Подчинение комментаторской деятельности задачам назидания нагляднее всего проявляются в одном из видов экзегезы — в аллегорическом толковании, апеллирующем к внутреннему миру человека. Примером может служить толкование, которое дает Августин в«Исповеди» словам из книги Бытия: „И тьма над бездною; и ДухБожий носился над водою" (Быт., 1,2). Мрачная бездна — это человеческая душа под гнетом страстей. "Кому расскажу, как расскажу огрузе страстей, низвергающем нас в страшную пропасть, о• любви,поднимающей Духом Твоим, который 'носился над водами?' " [10,344]. Творению мира ставится в параллель борьба, идущая в душе,обремененной повседневными заботами, скованной своими привязанностями и в то же время стремящейся от них освободиться, чтобыустремиться вверх, к Богу, и в этом устремлении получающей поддержку от Духа Святого.
Внимание переключается с повествования омире на происходящее в душе самого человека; последний учитсярассматривать под определенным углом зрения события внутренней287жизни, распознавать и соответствующим образом оценивать душевные движения. Знание о внешнем мире не уводит поэтому в сторонуот выполнения главной задачи — заботы о спасении души, котораятребует внутреннего самоконтроля, концентрации внимания на деятельности ума, воли, воображения, на всех проявлениях эмоционально-психической жизни.Такое переключение внимания осуществимо не только в процессечтения Священного Писания, но и в любой момент жизни. Это даетвозможность, не выходя из круга житейских забот, находиться одновременно в другом измерении бытия, продвигаться по пути духовногосовершенствования.
В средние века формируется и получает широчайшее распространение как в обыденной жизни, так и в сфере культурымеханизм, обеспечивающий преобразование знания о мире в душеполезное назидание. Яркое и точное описание этого механизма принадлежит Феофану Затворнику, русскому духовному писателю XIX в.В письмах к своей духовной дочери Феофан обращает ее вниманиена "некоторый прием, при коем вещи видимые не отвлекать, а привлекать будут к Богу". "Надобно вам все вещи, какие бывают у вас наглазах, перетолковать в духовном смысле, и это перетолкование такнабить в ум, чтобы, когда смотрите на какую вещь, глаз видел вещьчувственную, а ум созерцал истину духовную.
Например, видите выпятна на белом платье и чувствуете, как неприятно и жалко это встретить. Перетолкуйте это на то, как жалко и неприятно должно бытьГосподу, Ангелам и Святым видеть пятна греховные на душе нашей.Перетолкуйте все вас окружающее и могущее встретиться кроме того.Начинайте с дома и перетолкуйте все в нем: самый дом, стены, кровлю, фундамент, окна, печи, столы, зеркала, стулья и прочие вещи.Перейдите к жильцам и перетолкуйте — родителей, детей, братьев исестер, родных, слуг, приезжих и проч.
Перетолкуйте и обычное течениежизни — вставание, здорованье, обед, работы, отлучки, возвращения,чаепитие, угощения, пение, день, ночь, сон и прочее, и прочее, и прочее.Когда это сделаете, то всякая вещь будет для вас, что книга святая ...будет приводить вас к мысли о Боге, как и всякое занятие и дело" [4,с. 185-186].Как явствует из приведенного отрывка, дело не сводится к переключению внимания с внешних событий на внутренние; факты внутренней жизни истолковываются при этом сквозь призму христианскихзаповедей, говорящих о том, как должен жить человек, и задающихобразцы его жизненного поведения.
Они также рассматриваются каксимволы событий священной истории, в частности различных моментов земной жизни Христа, сопоставляются с образами горнего мира, спредставлениями о Троице, ангелах, архангелах и других небесныхсилах, об устроении всего Небесного Царства, почерпнутыми из Писания, церковных песнопений, творений Отцов Церкви и церковногопредания. Благодаря этому душа христианина не просто возвращается к себе, но постоянно помнит о своем призвании: не привязыватьсяк вещам и делам мира сего, а пребывать наедине с Богом.
Земныесобытия в результате символической интерпретации теряют собственную значимость; они сами по себе уже не дают повода для печали и288огорчений, поскольку все, что происходит в данный момент, отсылаетк Богу, общение с которым составляет для христианина смысл и цельжизни. Душа обретает мир и покой, когда человек научается соответствующим образом воспринимать, интерпретировать и переживать события внешней и внутренней жизни. Любое знание в этом случае становится средством очищения и совершенствования "внутреннего человека".Поэтому в средневековой литературе преобладают сочинения дидактически-назидательного характера.
Примером может служить сборник «Римские деяния», составленный как пособие для проповедников,пользовавшийся огромной популярностью в средние века и эпоху Возрождения. Каждый из рассказов книги состоит из двух частей — повествования и нравоучения. Нравоучения дают символико-аллегорическоетолкование каждому персонажу и каждой ситуации рассказа, так чтоони оказываются обозначающими Бога Отца, Христа, человека, дьявола, грехи, пути к спасению, Церковь, Царство Небесное и т.д.Подобного рода аллегорическое истолкование событий внешней ивнутренней жизни, сопровождающееся явным или скрытым поучением, может быть названо моральным символизмом.
Для философскотеологической литературы средневековья более характерен предметный символизм. Он превращает процесс восприятия любой вещи врелигиозно значимый акт. Его истоки — в сложной многозначной символике, пронизывающей всю жизнь церкви. Детали храмовой архитектуры и живописи, предметы, используемые в богослужении, действия священнослужителей и молящихся — все знаменует собой чтолибо относящееся к реальности мира духовного, реальности, котораяне может быть предъявлена, но на нее указывает и переживанию еесоприсутствия служит восприятие предмета-символа.
Литургическийсимволизм — одно из проявлений предметного символизма. Другоевыражение предметно-символической установки сознания — когда каждая вещь в мире воспринимается как результат творения, несущий всебе отпечаток божественного совершенства. Мир в этом случае предстает как система прозрачных символов, посредством которых душе,устремленной к Богу, открывается замысел Творца.Предметный символизм опирается на догматику, катафатическоебогословие, на практику церковного богослужения.
Религиозный актв высшей своей точке (мистическом единении с Богом) выводит запределы всех форм, чувственных образов и мысленных представлений,но для ее достижения человеку необходимо объединить в устремлениик единой цели все способности — чувственного созерцания, словесного выражения и мышления. Найти правильный способ их функционирования, позволяющий не сбиться с трудного пути, избежать соблазнови не впасть в уныние и отчаяние, одному человеку часто не по силам.Помочь в этом ему должен совокупный духовный опыт, накопленныйцерковью. Христианская догматика и богословие задают умопостигаемый образ Небесного Царства; в молитвенниках собраны словесныеформулы, содействующие процессу богообщения, иконы дают видимый, чувственно воспринимаемый образ сверхчувственного мира. Символизм пронизывает христианское вероучение и церковные обряды нетолько потому, что все видимое, слышимое во время богослужения,•289любой текст, в котором излагаются и разъясняются истины веры, отсылают к другому, горнему миру, но прежде всего по той причине,что и умосозерцаемый образ этого мира, складывающийся на основечувственных символов, не выражает сути божественного бытия.
Божественное бытие, по учению апофатического богословия, в принципенеизреченно. Поэтому умопостигаемые образы, к которым прибегаютс целью выразить внутрибожественную жизнь или какие-либо стороны божественного совершенства, суть сами символы, указывающие нареальность, находящуюся за пределами сферы образно-рационального познания.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
