Категория интереса в гражданском (частном) праве (1105842), страница 22
Текст из файла (страница 22)
(См.: Братусь С.Н, Субъекты гражданского права. М., 1950. С.198; Гражданскоправовая охрана интересов личности. М., 19б4. С,5. 1автор главы — О.С. Иоффе)) пг Поэтому думается, что в случаях, когда объективные границы поведения, выходящего за пределы осуществления субъективных прав, законом не указаны, видимо, следует обратиться к признакам, относяшимся к субъективной (психической) стороне действий субъекта права. Таковыми в гражданском праве являются признаки, определяющие разумность действий и добросовестность управомоченного лица.
В российском гражданском праве нормой п. 3 ст. 10 ГК установлена презумпция разумности действий и добросовестности субъектов гражданских правоотношений, но только для случаев, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно. Очевидно, что презюмируемая добросовестность и разумность в реальных действиях участников отношений может и отсутствовать, в соответствии с этим презумпция добросовестности и разумности согласно формуле п. 3 ст. 10 ГК - это опровержимая презумпция. Если суд установит, что лицо действовало в определенной ситуации с нарушением принципа добросовестности и разумности, тогда публичный интерес должен получить приоритет над частным интересом, пусть даже формально опосредованным субъективным гражданским правом.
Во всех других случаях, пока судом не установлено иное, реализация частного интереса не может быть ограничена в пользу публичных интересов. Короче говоря, презумпция разумности и добросовестности действий участников гражданских отношений имеет значение при коллизии публичных и частных интересов следующим образом: для того, чтобы правомерно ограничить осуществление лицом принадлежащего ему субъективного гражданского права, необходимо обосновать недобросовестность действий этого лица в конкретном правоотношении. нз О содержании категории добросовестности можно судить, например, по норме ст. 302 ГК РФ, предусматривающей, что добросовестным приобретателем является тот, кто возмездно приобрел имущество у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать.
Стало быть, недобросовестным можно признать поведение лица, знающего о том 1 или ином пороке реализуемого им субъективного права. Но вообще разумность действий и добросовестность — это оценочные категории, поэтому их конкретное содержание должно устанавливаться судом с учетом всех объективных и субъективных обстоятельств по каждому отдельному случаю. Из сказанного нужно сделать совершенно очевидный вывод, что оценить наличие или отсутствие разумности действий и добросовестности участника конкретного гражданского правоотношения может только суд, рассмотрев предоставленные стороной, ссылающейся на недобросовестность действий другой стороны, доказательства. Таким образом, более реально и детально определить содержание принципа разумности действий и добросовестности, очевидно, должна судебная практика. В этом видится повышение значения судебного решения и ее роль в приближении позитивного права к реальным социальным интересам.
Думается, что из приведенных положений можно сделать следующий вывод: реализация лицом частного интереса никак не может быть ущемлена в пользу публичного интереса, если оно действует при этом добросовестно, разумно ~субъективно безупречно) и в пределах ~границах), предоставленных ему гражданским правом юридических возможностей.
Ограничение реализации частного интереса в пользу публичного интереса в конкретном правоотношении может быть произведено только по решению суда. !!4 Эта концепция представляется общей, имеющей свое проявление в более специальных положениях и тезисах. Например, в вопросе применения публично-правовой ответственности к участникам гражданско-правовых отношений. По которому А.А. Манукян пишет: «... добросовестный участник имущественного оборота, действующий в соответствии с правилами Гражданского кодекса, не может привлекаться к ответственности, установленной публично-правовыми актами. Противоплложный подход ведет к разрушению имущественного оборота» 236 й 2.
Субъективное гражданское право и интерес В первой главе диссертации сказано, что интересы имеют воздействие на волю законодателя, формирующего нормы объективного права; а также отмечено то, что субъективное право является средством (своеобразным инструментом), которым пользуются субъекты общественных отношений для реализации своих интересов. Каково соотношение категорий субъективного права и интереса? Какова роль категории интереса в гражданском правоотношении? Вот вопросы, которым посвящен настоящий параграф. Вопрос о соотношении субъективного гражданского права и интереса в юридической литературе традиционно ставится следующим образом: входит ли интерес в содержание субъективного права? Мнения цивилистов по вопросу о вхождении интереса в субъективное право разделились.
Одна часть авторов считает, что интерес входит в содержание субъективного права и является его ~~~ Ограничения права собственности нормами публичного и частного права П Право и экономика. 1997. №17-18. С.34. 115 ведущим элементом; другая часть считает, что интерес не может 237. входить в содержание субъективного права, так как представляет собой предпосылку и цель субъективного права 238 Для конструктивного рассмотрения вопроса требуется краткий экскурс в историю развития учения о субъективном праве.
В начале Х1Х в. Фридрих Карл фон Савиньи обосновал волевую теорию субъективного права, согласно которой содержание субъективного права составляет «принадлежащая отдельному лицу власть 1МасЫ): область, в которой господствует его воля и притом господствует с нашего согласия. Эту власть мы называем п р а в о м этого лица, что равнозначаще с его правомочием (Ве1128п188). Некоторые называют его правом в субъективном смысле» . В своем труде 239 «Обязательственное право» Савиньи пишет: «Обязательство состоит в господстве над чужим лицом, но не над всем лицом (иначе оно вело бы к уничтожению личности), а только над одиночными его действиями, которые могут быть представлены выделенными из свободы этого лица и подчиненными нашей воле» .
Бернгард 240 Виндшейд сформулировал волевую теорию предельно кратко и емко: "" См., например: Хвостов В.М. Указ. соч. С.59; Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.-Л., 1948. С.Зб- 39; Иоффе О.С. Советское гражданское право (курс лекций). Т.1. Л., 1958. С.73; Толстой 1О.К.
К теории правоотношения. Л., 1959. С.43- 4б. 238 См., например: Братусь С.Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав // Советское государство и право. 1949. №8. С.34; Грибанов В.П. Интерес в гражданском праве. С.55; Серебровский В.И. Вопросы авторского права. М., 195б. С.95. 2'9 Бач18пу Г.С. Зуз1еп3 без Ьеи11деп Коп218Ьеп КесЫз. 1 Вд., 1840, 8.7. Цит. по: Венедиктов А.В. Указ. соч.
С.36. "о Савиньи Ф.К. Обязательственное право. Перевели с немецкого В. Фукс и Н. Мандро. М., 187б. С.5. 1!б «Право (управомочие) есть установленная юридическим порядком 241 дозволенность воли (%о11еп-Вбг1еп)» Но критики концепции субъективного права как господства воли 242 отметили ее существенные противоречия . Во-первых, если последовательно проводить теорию воли, то становится непонятно, в силу чего обладают правоспособностью малолетние и 24' Виндшейд Б.
Учебник пандектного права. Т. 1. Общая часть. СПб. 1874. С.82. 2' Несмотря на то, что Ф.К. Савиньи является основателем научной и идеологической концепции исторической школы права (сформировавшейся в противовес концепции естественного права), обосновывая теорию воли субъективного права, он испытал влияние господствовавших в то время философских взглядов об идеальном социальном устройстве, берущих свое начало в идеалах, исповедуемых философией естественного права. Во-первых, в литературе отмечается, что концепция волевой теории исходит из философско-правовых взглядов, основанных на построениях немецкой классической философии, имеющих в виду метафизическую волю как выражение идеальной свободы. Этот факт известен как восприятие исторической школой протеста философов о том, что юриспруденция ввергнута в область мелочных исследований и отклонилась от разработки широких обобщений.
В результате этого протеста историческая школа права восприняла положение немецкой философии, по которому право составляет необходимое развитие начала свободной метафизической воли. (Подробнее об этом: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Т.2. Вып. 2,3,4. С.195; Муромцев С.
Указ. соч. С.23; Виндшейд Б. Указ. соч. С.22-23). Во-вторых, в свою очередь взгляды Канта и Гегеля на право истоками имеют естественно-правовые принципы эпохи Возрождения, трактующие волю в качестве свободы, признаваемой за каждым человеком как таковым в силу его естественной природы. (См,: Алексеев С.С.
Философия права. М., 1997. С.85-87). В дальнейшем, с развитием позитивно-правовой теории права, правоведение вообще отошло (или отодвинулось) от вышеуказанных философских концепций в своей основе, поэтому абстрактная (философская) воля, положенная в основу субъективного права, стала пониматься в более конкретном (юридико-техническом) смысле. В связи с фактическим изменением содержания волевой теории, более позднее понимание воли субъекта права как сущности субъективного права немедленно столкнулось с отмечаемыми в настоящей диссертации логическими противоречиями.
душевнобольные лица, ведь у них отсутствует воля как таковая? Аналогичное возражение, в котором под волей понимается субъективное желание, дает немецкий правовед Тон: "Если субъективное право — это воля управомоченного субъекта, как возможно существование субъективного права при отсутствии воли у волеспособного лица? ...
Кредитор, не желающий принимать платеж от должника, все же остается субъектом права" ~. Во-вторых, "воле в м243 психологическом смысле, объективное право никаких пределов поставить не в состоянии. Желать можно беспредельно, нельзя только осуществлять свою волю в действиях"2 . В-третьих, по смыслу теории воли всякое действие лица в рамках субъективного права является одобренным волей общества, содержание которой составляет норму права. Но как это положение согласуется с действиями субъекта, соответствующими нормам права, но не соответствующими нормам нравственным? "Если, например, человек, пользуясь правом неприкосновенности жилища, устраивает там оргии. Неужели можно говорить, что так называемая "общая воля" одобряет, находит желательными такие действия?" 2 .
Уже много 1~245 позже (в 1918 г.) В.Н. Дурденевский отметил: "Считаясь с этими возражениями, новейшие исследователи вопроса о субъективном праве видят сущность последнего не в воле субъекта, а в возможности действия юридически значимого. Так, %о11епдбг|еп Виндшейда переходит в Напде1пЕбппеп Биндера"2 6. Троп. КесЫзпогп2 ипй зцЪ)ес11чез КесЪ|. 1878. 8.220. См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Т.2. Вып.2,3,4. С.196. 2 "Шершеневич. Г.Ф, Общая теория права: Т.2.
Вып, 2,3,4. С.195. Михайловский И.В. Очерки философии права. Т.1. Томск, 1914. С.440. '6Дурденевский В.Н. Указ.соч. С.81. В тексте у В.Н. Дурденевского сноска на: В1пдег. Раз ргоЪ|епз 4|ег 1иг|з6зсЬеп Регзоп!1сЪ|се112. 1..рк., ! 907. 8.38,54. Ввиду отмеченных противоречий, против концепции субъективного права как господства воли в середине Х1Х века решительно выступил Рудольф фон Иеринг: "Воля не есть цель и двигательная сила прав; понятие воли и власти не в состоянии дать нам практическое понимание прав. Право, как продукт народной жизни, образующийся вследствие борьбы между различными элементами этой жизни, с целью установления человеческого общежития, существует не только для того, чтобы осуществлять идею абстрактной правовой воли, а для того, чтобы служить интересам и целям гражданского оборота"'"'. Иеринг формулирует новую концепцию, субъективное право — это юридически защищенный интерес. "Два момента конституируют понятие права: субстанциональный, в котором лежит его практическая цель, а именно: польза, выгода, прибыль, которые должны быть обеспечены правом, и формальный, который является в отношении к этой цели лишь средством, а именно защита права, иск.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
