Диссертация (1102191), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Уайльдом. Названиетекста содержит в себе библейскую аллюзию, отсылающую к Евангелию отИоанна: «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; аесли умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; аненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» [87, с. 151–152]. Данный автобиографический текст описывает то, что автору следовало«убить» в себе — ребенка, воспитанного консервативной матерью, подавленногосредой, чтобы в итоге могла родиться независимая индивидуальность, свободномыслящий писатель. Эта идея преодоления, разрыва с фундаментом детстваоказалась близка Сартру и его концепции экзистенциального проекта. Негативноеотношение автора «Слов» к своему детству также можно рассматривать как вопределенной степени схожее с предшествующим текстом.С другой стороны, бесспорно, что смысл автобиографической интенции уСартра в сравнении с Руссо и Жидом меняется на противоположный.
Как и вслучае дневникового опыта, данный жанровый эксперимент Сартра противостоиттрадиционным принципам, что объясняется уникальностью его философскогоподхода к личности на каждом этапе и необходимостью поиска оригинальногохудожественного подхода. Рассуждения Ж. Лекарма доказывают, что «Слова»следует считать «особым случаем» автобиографии. Э. Бор в своей работе,посвященнойсоотношениютрадиционностииноваторствав«Словах»,склоняется к тому, что данный текст следует считать «идеологической пародиейна автобиографию, способствовавшей реформированию жанра» [110, p. 419]. Дж.Старрок использует в отношении этого текста термин «антиавтобиография» [211].«Слова» представляют собой текст, который разрушает сам принципавтобиографического письма.
Если Руссо в «Исповеди» стремится к тому, чтобыбыть понятым как отдельная самоценная личность, если рассмотренное Жидомсобственноестановлениевусловияхсредыобладаетисключительно116индивидуальной значимостью, то Сартр в «Словах» сам себя обесценивает,представляя индивидуальный опыт как универсальный. В этом смысле, как нипарадоксально, сартровское решение оказалось гораздо ближе онтологииАвгустина, скорее исповедальной, чем собственно автобиографической вклассическом понимании — с той разницей, что Сартр отыскивает в своей судьбевыражение проблем эпохи, а не «греховной человеческой природы».В этом отношении на специфику произведения повлияла концепцияуниверсальной единичности, сквозь призму которой Сартр подходил к разборужизни Флобера.
Эта философско-методологическая идея обуславливает каквозможность взаимопонимания между двумя человеческими существами, так и«имперсональность» собственного жизнеописания. Луэтт говорил о том, что в«Словах» автор именно так описывал самого себя: «Ключевая идея, на которойстроится новая антропология и в русле которой Сартр разрабатывает своюавтобиографию: каждый человек — это универсальная единичность» [170, p. 239–240].В тексте «Слов» автор несколько раз выражает свою идею в анафорическойформуле «tout homme / tout un homme est tout l’homme» 12, части которойразличаются только употреблением артикля, чем акцентируется равенство общегои единичного в отдельно взятой судьбе.
Например, рассуждая о рано умершемотце, личность которого так и осталась для Сартра загадкой, он замечает, что всвое время отнесся легкомысленно к Жану Батисту и к оставшимся после неговещам и книгам, хотя теперь его мнение изменилось: «Il a aimé, pourtant, il a vouluvivre, il s’est vu mourir; cela suffit pour faire tout un homme» [11, p. 9]13. Подуниверсальной единичностью Сартр понимает основополагающий принципвыработанного им экзистенциального гуманизма, который он противопоставляетв автобиографии близкому к церковной иерархичности гуманизму деда, ШарляБуквально: «Отдельный человек – это человек вообще» (перевод Н.Ш.)Буквально: «Однако же он любил, хотел жить, знал, что умирает: уже одно это делает его человеком» (перевод Н.Ш.)1213117Швейцера: «Mais l’humanisme de Karl, cet humanisme de prélat, je m’en suisdébarrassé du jour où j’ai compris que tout homme est tout l’homme» [11, p.
36]14.Очевидно, что и свою биографию Сартр мыслит в этой же перспективе:история имеет отношение одновременно к нему самому и к целому поколению,воспитанному в буржуазных традициях. Ж. Блок-Мишель указывал на то, чтосоциальность сартровских произведений предполагала и «предварительноепринятие исходной ситуации, некоторый социально-политический априоризм»[108, p. 398]. В автобиографии писатель представляет определенную картину тогообщества,вкоторомжил:автобиографическоеиндивидуальное«я»проблематизируется как часть общества. Ф.
Мартель подтверждает это,анализируя «Слова»: «Вместо того чтобы быть исключительно индивидуальным,детство рассказчика экстраполируется на опыт всех буржуазных детей» [173, p.36]. Отсюда и иронический образ самого себя, ломающий автобиографическийпринцип: прошлое «я» лишается ценности с тем, чтобы обесценились само времяи эпоха.Универсализация собственной истории осуществляется при помощивведения в текст обобщающих замечаний, которые определили широту ракурсарассмотрения биографических перипетий и психологических реакций. Например,грандиозность своих фантазий Сартр объясняет невыносимостью размеренногообраза жизни в буржуазных семьях: «Для буржуазного ребенка мгновениянескончаемы — они текут в бездействии. Я хотел быть атлантом немедля,испокон веков и навсегда» [77, с.
60]. Описывая деда, писатель акцентирует, чтобылвоспитаннепростофилологом-языковедом,ностаромоднымреспубликанцем, воспроизводит политические мифы: «Полагаю, что этот старыйреспубликанец времен Империи излагал мне буржуазную историю: жили-были вдавние времена короли и императоры, это были гадкие люди, их прогнали, всеидет к лучшему в этом лучшем из миров» [77, с.
17]. «Семейная комедия»,отчуждающая ребенка от самого себя, в произведении также исследуется какВ переводе Ю. Яхниной: «Но от гуманизма Карла, этого церковного гуманизма, я исцелился лишь в тот день,когда понял, что в каждом человеке – весь Человек сполна» [77, с. 44]14118социальное явление, подается как следствие буржуазной идеологии: «Будь я повозрасту способен это понять, я как губка впитал бы кодекс прописной мораликонсерваторов, наглядным примером которой было поведение старого радикала:правда и вымысел — одно и то же» [77, с.
55]. Само писательство предстает втексте как еще один симптом буржуазного наследия, стремление к социальноодобряемому уходу в идеальный мир с целью производства высших духовныхценностей: «Пытаясь избавиться от заброшенности — участи творения, — яготовил себе самое безысходное буржуазное одиночество — участь творца» [77,с. 72].При этом судьба автора не только связывается с буржуазной средой, но ирассматривается в более широком контексте общечеловеческого опыта. ИдейнаяотсталостьсобственногоШвейцераосмысляетсяпсихопрофиля,приавторомэтомвкактекстважнаядетерминантавводитсяобобщающеерассуждение, позволяющее помыслить личное не только на уровне проблем века,но и в общезначимой перспективе: «Так, между первой русской революцией иПервой мировой войной, пятнадцать лет спустя после смерти Малларме, в эпоху,когда Даниэль де Фонтане открыл для себя “Пищу земную” Андре Жида, сын XIXвека внушал своему внуку взгляды, которые были в ходу при Луи-Филиппе.Говорят, что этим-то и объясняется крестьянская косность: отцы уходят наполевые работы, а сыновей оставляют на попечение стариков родителей.
Я вышелна старт с гандикапом в восемьдесят лет. Жалеть ли об этом? Не знаю: нашеобщество все время в движении, и порой, отстав, вырываешься вперед» [77, с. 41].Подобныеафористичныеуниверсализирующиеотступленияможновстретить на протяжении всего текста произведения. К примеру, театральнуюлюбовь Швейцера к внуку Сартр комментирует так: «Тот, кто чрезмерно любитдетей и животных, любит их в ущерб всему человечеству» [77, с. 20].
Описываянеопределенность своего характера в детские годы, растворенность личности вовзглядах взрослых и стремление нравиться, автор подмечает: «Поцелуй безусого,говорили в те годы, как пища без соли, или, добавлю я, как добродетель без греха,как моя жизнь с 1905 по 1914 год» [77, с. 26]. Анализ комплекса самозванца,119ощущения неприкаянности и связанного с ним невротического страха смертисопровождается ремаркой: «Чем бессмысленнее жизнь, тем непереносимее мысльо смерти» [77, с. 62]. Рассуждая о профессии писателя как о тяжелом труде,требующем самоотречения, Сартр говорит о том, что писал не только наперекорсамому себе, но и «наперекор всем» и делает в тексте сноску: «Если выснисходительны к себе, снисходительные люди будут вас любить; если вырастерзаете соседа — другим соседям будет смешно.
Но если вы бичуете своюдушу — все души возопят» [77, с. 103]. Подобные авторские замечаниявстраивают частные эпизоды в универсально-безличный контекст, подразумеваявозможность прочтения автобиографии как истории Человека («tout l’homme»).Финальнуюфразу«Слов»можносчитатьключевымвыразителемсартровской исповедальности: «Tout un homme, fait de tous les hommes et qui lesvaut tous et que vaut n’importe qui» [11, p.
139]15. В ней Сартр показывает себя какчеловек, история которого обладает всеобщей ценностью, через нее он становитсяравным каждому своему читателю. Его биография потенциально способнаотражаться в чужих историях, сближаясь с ними.Кроме того, декларирование равенства имеет и важный социальнокритический подтекст. Сартр пишет «Слова» как прославленный мыслитель,обладающий не только литературным и философским, но и гражданскимавторитетом, как публичное лицо и ангажированный автор.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
