Диссертация (1102167), страница 29

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 29)

«Дальше темницы, дальше оковы, / Скучные цепи неволи земной...» «Неодолимо, властно, непрестанно...»

«Мольбы, молитвы, гимны просятся...» «Все в чудных знаках, в заветных рунах...» Голос друга, смех его веселый...» и др. 3. Аккумуляция

Аккумуляция - это перечисление слов, обозначающих предметы, действия, признаки, свойства, таким образом, что образуется единое представление мно­жественности:

«Что я дивлюсь его уму, / Могуществу, богатству, краю...»

«О, вы, картонки, перья, нитки, папки, / Обрезки кружев, ленты, лоскутки, / Крючки, флако­ны, / пряжки, бусы, тряпки, /Дневной кошмар унынья и тоски!..»

«Вдруг, сквозь сон, послышались мне стуки, / Стуки, шумы, звоны, разговоры...» и т.д.

4. Градация

Градация - перечисление синонимов с постепенно усиливающимся значением: «Люблю его!... и рвусь к нему!.../И от любви изнемогаю...»

«Чтоб мне не думать, не желать, / забыть, не знать, что где-то есть / борьба и жизнь...» «Взгляни, помедли, подожди!...»

5. Восхождение (климакс)

Фигура восхождения представляет собой подхват и повтор последнего слова

292

или выражения в следующей части синтаксической конструкции:

«Я верю: есть таинственная связь. / Она из грез бессмертия сплелась. / Сплелась меж нами в

огненную нить / Из вечных слов: страдать, жалеть, любить.»

«И мечты нездешней красоты / Обвивают душу, как цветы, / Как цветы из крови и огня...» «Но поклоняюсь я Кресту, / Кресту - как символу страдания...» «Страшных слов заклятия вспомнить не успела. / Не успела, - глянула...»

²⁹² У Лохвицкой эта фигура часто является одновременно приемом выделения и мелодиза-ции, выступая как анадиплосис (см. ниже.)

«Вороной и белая лошадка / Будто день и ночь, впряглись в карету, / А в карету входит незнаком­ка.»

6. Антитеза

Антитеза - противопоставление, является одним из излюбленных приемов древней поэзии и в особенности, христианской гимнографии. Ты - пленница жизни, подвластная, / А я - нереида, свободная... Стихотворение может быть целиком построено на антитезе: Вы ликуете шумной толпой, / Он - всегда и повсюду один. Вы идете обычной тропой, / Он - к снегам недоступных вершин. и т.д.

7. Аллойосис

Аллойосис («отчуждение») - отыскание различия в сходном прием, извест­ный со времен античности:

Кто - счастья ждет, кто - просит славы, Кто ищет почестей и битв, Кто - жаждет бешеной забавы, Кто - умиления молитв. А я - все ложные виденья, Как вздорный бред угасших дней, Отдам за негу пробужденья, О друг мой, на груди твоей.

8. Анафора

Анафора - повтор начального элемента синтаксической конструкции, яв­ляется одновременно приемом и риторическим и мелодическим. Если б счастье мое было вольным орлом, / Если б гордо он в небе парил голубом (те же по­вторы в следующих строфах: два во 2-й и один в 3-й).

Если грусть на сердце, если жизнь постыла, /Если ум тревожат дум тяжелых муки

«Спешите ж ею насладиться, / Спешите юностью упиться...»

«Я искала его среди лилий и роз, / Я искала его среди лилий...»

«Только мечты не уснули свободные, / Только желанья не спят...»

Анафора может подчеркивать антитезу:

Слишком поздно тебя я нашла, / Слишком рано рассталась с тобой.

9. Полисиндетон (Многосоюзие)

Полисиндетон - присоединение посредством повторяющихся союзов слово­сочетаний, предложений и фраз, так что они образуют единое целое и рассмат­риваются на одном уровне, независимо от своей формальной Многосоюзие придет перечислению плавное, спокойное звучание, в котором, в то же вре­мя, постепенно может нагнетаться напряженность: «И вечер наступил, И синей дымкой мгла / И горы, и поля, и лес заворожила...» «И взор его, пылающий огнем, / И_кудри темные, упавшие на плечи, / И стройный стан, и мужественный вид, / И легкий пух его ланит...»

Наряду с многосоюзием может употребляться и многопредложие:

«Для детских душ, для радостных...»

293

В ряде случаев многосоюзие помогает имитировать библейский стиль: «Прозрачную ткань отвела я с чела / И с тихим смущеньем к нему подошла... / И вот накло­нился к мне он с коня / И обнял так крепко, так жарко меня...»

«И я ночи скажу, чтобы свет излила. / Солнце, встань! - Будь луна и бела и светла!..» «И сойду я во ад, и_сыщу их в огне...»

«Так он стоял. И жертвенник пред ним / Струил благоуханье киннамона / И ладана, и крас­ного сандала. / Так он стоял, - служителем добра, / Пред алтарем всерадостного Солнца, - / И светел был, идивен лик его!»

«И от века возлюбленный принял Он лик / Исклонился, и_нежно приник. / Тихо имя мое по­вторял - и_оно / Истомляло, журча - как вино...»

Но такой эффект обычно бывает обусловлен восточной или средневеко­вой тематикой.

10. Асиндетон (Бессоюзие) Бессоюзие - взаимное присоединение конструкций при значимом отсутст­вии соединительных средств - повышает самостоятельное значение каждого присоединяющего элемента (слова, сочетания, предложения), в результате чего речь становится более лаконичной и более напряженной.

«Разрушена башня. На темной скале / Безмолвный стоит кипарис. Убитая, дремлет в холод­ной земле / Рабыня Энис-эль-Джеллис».

²⁹³ В древнееврейском языке союз, переводимый на все языки как «и» играет не стилистиче­скую, а грамматическую роль: его употребление показывает, что грамматическая форма бу­дущего времени должна пониматься как прошедшее, поэтому он носит название «вав пере­вертывающий». Но в переводах его употребление носит стилистический характер и является одной из важнейших примет «вещей простоты» языка Библии.

«Затихли громы. Прошла гроза. / На каждой травке горит слеза...»

«Жарко, душно. Зноен день. / Тяжело гудит слепень. / Я лежу. Над головой / Ель качает полог свой».

«Встань, проснись. Не время спать. / Крепче сна моя печать. / Положу тебе на грудь, - / Бу­дешь сердцем к сердцу льнуть.» и т.д.

5) Некоторые особенности синтаксиса простого и сложного предложения.

1. Преобладание глаголов

Зримой особенностью поэтического стиля Лохвицкой была простота и яс­ность синтаксических конструкций. Эта черта была видна уже в ранних ее стихах, и с течением времени не исчезала, но напротив становилась все заметнее - на фоне общей тенденции к усложнению синтаксиса, к преобладанию анаколуфов и безгла­гольных периодов. У Лохвицкой, напротив, глагол несет едва ли не основную смысловую нагрузку. В противоположность Фету, у которого на целое стихотво­рение может не быть ни одного глагола, норма Лохвицкой в среднем - глагол в ка­ждой строке, в отдельных строфах количество глаголов превышает количество строк.

Приведем несколько примеров:

1. Как жарко дышат лилии в саду!
Дыханьем их весь воздух напоен...
И дремлет сад: к зеркальному пруду

Склонился весь, в мечтанье погружен. («Ночи» I, 29) В четырех строках пять глагольных форм (три активных личных формы и два кратких пассивных причастия, одно - именная часть сказуемого, другое - именная часть деепричастного оборота, обе со значением результата действия.

2. Тускнеет солнца яркий щит,
Не шелохнется воздух сонный...
Один фонтан поет, журчит -

И бьет струей неугомонной. («К чему?», I, 89) В четырех строках пять активных личных глагольных форм.

3. Проснувшись рано, встал Жако, шагнул через забор.
Заря окрасила едва вершины дальних гор.

В траве кузнечик стрекотал, жужжал пчелиный рой,

Над миром благовест гудел - и плыл туман сырой. Идет Жако и песнь поет; звенит его коса;

За ним подкошенных цветов ложится полоса. («Мюргит», IV, 99) В шести строках одиннадцать личных форм глагола и одна форма дееприча­стия, а кроме того форма страдательного причастия в функции определения («под­кошенных цветов»), также называющая результат действия.

Во двух первых случаях изображаемые картины абсолютно статичны, в третьем тоже нет особой динамики. Тем не менее, во всех трех случаях глагол - ос­новное изобразительное средство. Очевидно, именно этим создается то ощущение «напора», о котором писал В.Ф. Марков, характеризуя стиль Лохвицкой. Возмож­но, это же свойство имел в виду Бальмонт, упоминая Лохвицкую в сонете «Гла­гольные рифмы», в котором собственно глагольных рифм нет, за исключением деепричастных.

Сопоставляя стиль Лохвицкой и Бальмонта, нельзя не заметить, что у них были совершенно противоположные тенденции в передаче динамических призна­ков. У Бальмонта - стремление передать процесс в его застывании, отсюда - лю­бовь к действительным причастиям настоящего времени - «догорающий», «таю­щий», «умирающий» и т. д. Следующая стадия - «окостенение» признака в сущест­вительных типа «безглагольность», «подневольность», «предельность». У Лохвиц­кой таких существительных нет (пожалуй, единственный пример - «лазурная не­объятность», но здесь очевидно стремление избежать штампа), а действительные причастия крайне редко несут на себе логическое ударение - разве только в стихах, где сознательно имитируется стиль Бальмонта. Сама же она предпочитает пассив­ные причастия и деепричастия прошедшего времени, передающие результат дейст­вия. В сочетании с глаголами они дают возможность добиться предельной напол­ненности действием:

. Ветер, веющий пустынями,

Льет миндальный аромат.

Грозный там, в стране загубленной,

Он притих на склоне дня...

В статическую картину вечернего успокоения вносится воспоминание и о неистовстве ветра в далекой стране, и о стремительности его движения, - таким образом, покой наполняется напряженным ожиданием, разрешающимся в эмоцио­нальном призыве лирической героини:

. Мой желанный, мой возлюбленный! Где ты? Слышишь ли меня? («Гимн возлюбленному», II, 3) Как и у Фета, у Бальмонта целые стихотворения могут состоять из назывных предложений. У Лохвицкой таких стихов нет. Создается даже впечатление, что на-

294

зывные предложения раздражают ее, вызывают в ней чувство тоски и тревоги. Для примера приведем стихотворение «Две красоты»:

Лазурный день. На фоне бирюзовом

Как изумруд, блестит наряд ветвей,

И шепот их - о счастье вечно-новом,

О счастье жить - твердит душе моей.

Немая ночь. Рассыпанных над бездной -

Мерцанье звезд в далекой вышине...

В груди тоска! - И рвусь я в мир надзвездный,

Хочу уснуть... и умереть во сне. (I, 134) В обеих строфах в достаточной степени выдержан синтаксический паралле­лизм, чтобы заметить разницу. В первом, «дневном» четверостишии - признак вы­ражен глаголом: «наряд ветвей блестит». Соответственно, шепот ветвей «твердит о счастье», и это внешнее воздействие успокаивает лирическую героиню, внушая ей желание жить. Во второй строфе действия нет. Признак выражен существитель­ным: второе назывное предложение - «Мерцанье звезд». Синтаксически и метриче­ски ничто не препятствует тому, чтобы сделать фразу глагольной - например: «Рас­сыпаны над бездной, / Мерцают звезды в дальней вышине». Но, видимо, именно назывное предложение понадобилось для того, чтобы передать угрожающую на­пряженность покоя. Ответная реакция лирической героини - желание дитободвырватвсф иатзаст ыв настымирго мира.

В том же смысле интересно стихотворение «Вальс», - одно из единичных практически безглагольных стихотворений, принцип которого - совер енно об­ратный описанному вы е: динамичное действие - танец - описывается одними на-

295

Характеристики

Список файлов диссертации