Диссертация (1102072), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Для Акройда,представителяпрошлого,егоэпохипостмодернизма,прошлоеосталосьневсуществуеттекстахиопределенногодокументальныхсвидетельствах, которые могут стерпеть почти любую трактовку. При этомоба писателя считают, что прошлое нельзя рассматривать отдельно отнастоящего. В «Четырех квартетах» Элиот утверждает: «History is now andEngland»244, Акройд же постоянно проводит параллели между прошлым инастоящим, показывая, что меняется форма, но не содержание.
Еще однимпринципиальным отличие Акройда от Элиота становится игровое отношениек традиции: Акройд позволяет себе играть и с прошлым, и с читателем.Оба творца считают личность значимым началом в созданиипроизведения. Художник неизбежно становится частью традиции, внезависимости от его желания и осведомленности. Он создает произведениеискусства из того, что есть у него внутри, его знаний, его эмоций, егожизненного опыта. Чем глубже творец погружен в традицию, тем вероятнеесоздание на ее основе нового великого произведения.Согласие с Т.С.
Элиотом по вопросу о роли личности в традициивполне объясняет интерес Акройда к жанру творческой биографии. Заметимпри этом, что основное внимание уделяется автором интеллектуальной иэмоциональной сторонам жизни художника. Именно этот подход к244Eliot T.S. Four Quartets. [Электронный ресурс] URL: http://www.davidgorman.com/4Quartets/4-gidding.htm140биографии характерен для творчества Акройда.
Его биографии гармоничносочетают интерес к социальной жизни фантазера – одного из источников егосюжетов – с анализом интеллектуальной и эмоциональной активностихудожника. Особенно характерно это для биографий Диккенса и Коллинза, вкоторыхдоступностьматериаласочетаетсясразработаннымбиографическим методом Акройда.Огромное влияние на становление философии и Паунда, и Элиота (ачерез них и на самого Акройда) оказывают лекции и работы Анри Бергсона(1859 - 1941), среди которых «Материя и память»(Matière et mémoire, 1896) и«Творческаяэволюция»(L'Évolutioncréatrice,1907).Онспоритспозитивистами, утверждая, что одного интеллекта и рациональностинедостаточно для познания Вселенной. Акройд подробно пишет о влияниифилософии Бергсона на Элиота.
«Bergson was an effective teacher because, likeBabbitt (еще один учитель Элиота – прим. авт.) he admitted no doubts, and itwas his dogmatism which attracted Eliot‘s more diffident temperament. Heaffirmed the relativity of all conceptual knowledge, and his description of the fluxor chaos which lay beyond the reach of such knowledge would have appealed tothe young poet of the ‗Preludes‘. Certainly his notion of ‗real time‘, ‗la dure´e‘,affected the poems which Eliot wrote in Paris – he was a Bergsonian when hecomposed ‗The Love Song of J. Alfred Prufrock‘, he told one inquirer – but it ispossible that he was drawn to the philosopher because he seemed to understandalso the experience of poetic composition: ‗intuition attains the absolute‘ wasBergson‘s phrase, affirming his belief that reality can only be grasped by an act of‗intellectual sympathy‘»245.
Можно отметить также, что сам Акройд не чуждфилософии Бергсона, а конкретно - идее об относительности знания иценности интуиции как одного из основных инструментов познания мира.(Подробнее о философии Бергсона см. Приложение B.)245Ackroyd. Eliot, 1988. P. 41.141Критические статьи Элиота и философия Бергсона - далеко неединственный источник идеи Акройда о прошлом. В 1970-80 гг. появляетсядвижение «нового историзма», его основоположники – Стивен Гринблатт иМишель Фуко. Согласно культурологу и литературоведу А. М. Эткинду,методология «нового историзма» сочетает в себе несколько видов анализа:интертекстуальный анализ, дискурсивный анализ (размывание границжанров, реконструкция прошлого как единого, многоструйного потокатекстов), биографический анализ (размыкание границ жизни, связь жизни идискурсов и текстов).
Одной из значимых черт «нового историзма», помнению ученого, становится отрицание линейного однозначного прошлого и,как следствие, отсутствие легко узнаваемого исторического контекста.История теперь воспринимается как совокупность антропологии, социологиии литературы; стирается грань между историческим и литературнымдокументом246.«Новые историки» вводят понятие «общественного текста» (social text).Об этом пишет американский ученый Т.
В. Рид в своем исследовании«Пятнадцать жонглеров, пять верящих: литературная политика и поэтикиамериканских социальных движений (новый историзм)»247 («Fifteen Jugglers,Five Believers: Literary Politics and the Poetics of American Social Movements(NewHistoricism)»(1992)): «Нарративизациявсего социального мира,трансформация общественных объектов в текст были идеологическимжестами огромной значимости для смещения политически консервативныхверсий эмпирицизма»248. Таким образом, весь мир воспринимается как текст,доступный для чтения и толкования. И в способах толкования можно найтиразницу между историей и литературой: писатель может рассказать об одном246Эткинд, А. М. Новый историзм: русская версия.
[Электронный ресурс] URL:http://magazines.russ.ru/nlo/2001/47/edkin.html247Reed, T. V. Fifteen Jugglers, Five Believers: Literary Politics and the Poetics of American Social Movements.Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 1992.248«The textualization of the whole social world, the transformation of all social objects into text, was a theoreticalgesture of immense importance initially in dislodging politically conservative versions of empiricism». T.V.Reed,Fifteen Jugglers, Five Believers. Р.
7.142и том же событии несколькими разными способами и заставить читателяпережить этот эмоциональный опыт, в то время как историк рассказывает особытии опосредованно, через призму источников и следов.Концепция опосредованного восприятия факта позволяет Акройдувольно обращаться с биографическим жанром, расширяя его границы. Тем неменее, говоря о творческих личностях, он ограничивается Англией,поскольку значительную роль в его творческой концепции играет императивместа.Перейдем теперь к рассмотрению некоторых теоретических аспектовтворчестваАкройда,объединяющихегоперсональныебиографии,геобиографии, биографию воображения и статьи.4.
Традиция и интертекст в произведениях АкройдаТрадиции и исследование прошлого – основная тема «Альбиона». «Thepower of the past lies beneath consciousness itself, and is so strong that the mostinvasive forces of destruction cannot necessarily efface it. It has also been arguedthat if antiquity is deeply embedded in place and time, then extant physicalmemorials are not necessary»249. Эта же идея повторяется в геобиографиях:есть память места, священные места останутся священными, даже еслирелигия изменится. Отдельную главу Акройд посвящает собирателямдревностей: Дж. Леланду (XVI в), Дж. Стоу (XVI в) и другим.
XVI векположил начало увлечению англичан «разорванной тканью прошлого» («theruined fabric of the past»250). Автор предполагает, что поводом для рожденияинтереса к прошлому стало правление Генриха VIII и разрушениемонастырей. Именно тогда по всей стране появились руины церквей,заброшенные249250аббатства,Ackroyd. Albion.
P. 246.Ackroyd. Op. cit. P. 242.какобломкикорабля,потерпевшего143кораблекрушение. На этих руинах вырастает новая культура, впитывает их всебя и образует традицию.В «Альбионе» Акройд выделяет общие характерные черты английскойтрадиции.Важной составляющей английской традиции Акройд считает массовуюкультуру и ее смешение с высокой культурой. «The English have alwaysexcelled at popular song, untouched by conscious literary art» 251. Он рассказываето лондонских театрах: «When I was obliged to study literature as a young man Iwas told, for example, that there was no real theatre in nineteenth-century Londonexcept for a few rather grotesque Shakesperian revivals.
But if someone had justscratched the surface they would have found penny gaffs, music halls, patenttheatres, blood tubs, Gothic dramas, pantomimes, the routines in the song-andsupper rooms and in the free-and-easies»252. Помимо вышеперечисленных, вЛондоне XIX века популярны были домашние любительские спектакли, вкоторых с удовольствием участвовали, к примеру, Диккенс и Уилки Коллинз.В романах этих двух писателей можно найти мизансцены, подходящие дляпостановки в театре, но выбивающиеся из романа. «Throughout this studythere will be signs and tokens of what Hippolyte Teine called ‗the old imagination‘– whether in the music-hall or in the pantomime, in the writings of Tolkien or thenovels of Anthony Burgess, in the tradition of ‗magic realism‘ in English fiction orin the paintings of Graham Sutherland»253.
Автор рассказывает, что «Винни-Пухи все-все»(«Winnie-the-Pooh» (1926)) и «Скотный Двор» Оруэлла («AnimalFarm» (1945)) берут свое начало в средневековых аллегориях и бестиариях, апантомимы заимствуют комическое у средневекового театра.Другой характерной чертой английского воображения и английскойтрадиции Акройд называет прагматичность и преобладание разума надчувствами. Англичане – закрытый народ, стремящийся скрыть эмоции.251Ackroyd. Albion.
P. 143.Ackroyd. The Collection. P. 343-344.253Ackroyd. Albion. P. 177.252144ПодобнуюотстраненностьАкройдсвязываеткаксприроднойсдержанностью, так и любовью к внешнему, ошибочно принимаемой занедостаток серьезности и глубины.Однако Акройд подчеркивает, что для многих фантазеров характерномистическое восприятие действительности, которое писатель связывает сосознанием прошлого. «The power of the past lies beneath consciousness itself,and it is so strong that the most invasive forces of destruction cannot necessarilyefface it. It has also been argued that if antiquity is deeply embedded in place andin time, then extant physical memorials are not necessary»254.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
