Диссертация (1102072), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Вгеобиографии Лондона также нет сквозной темы, которая определяла бы весьход книги. Акройд стремится провести читателя по городу, который знает он.А.В. Шубина в статье «Биография города как новый тип историческогоповествования (Питер Акройд. «Лондон: Биография»)»(2009) отмечает, чтоименно это стремление отличает книгу Акройда от других многочисленныхработ по истории Лондона: «Для негопринципиально важно личноеосмысление, «переживание» города как события.
Именно благодаря процессупереживания«исторический«биография»Лондонафактпредстаетполучаетпередбиографическийнамиикаксмысл»;биографиянепосредственно ощущающего его исследователя» 193. Если принять это вовнимание, становится понятной разнородность историй, объединенныходним заглавием. Приведем примеры, иллюстрирующие это утверждение.Часть «Лондон как театр» (London as theatre) объединяет «Театральныйгород» (Theatrical city), «Жестокие удовольствия» (Violent delights), «Всегорожане» (All of them citizens); «Ненасытный Лондон» (Voracious London) ‒«Кулинарный урок» (A cookery lesson), «Время рынка» (Market time),«Дурной запах» (A bad odour), «Бросок кости» (A turn of the dice). Авторрассказывает о том, что он вспомнил, не особенно заботясь при этом освязности, как если бы рассказывал истории из своей собственной жизни.При этом книга обладает цепной структурой: конец одной главы повторяетсяв начале следующей, предваряя тем самым новую тему.192Hibbert.
Op. cit. P. 278.Шубина, А.В. Биография города как новый тип исторического повествования// Известия Российскогогосударственного педагогического университета. 2009. № 96. C. 228 – 231.193114Различается и манера подачи материала. Яркой иллюстрациейпослужат рассуждения Хибберта и Акройда о театре елизаветинской эпохи.Отправной точкой служит тот факт, что первые театры появляются на местежестоких боев и других массовых развлечений. Хибберт просто констатируетэтот факт: публика, которая наслаждалась «Отелло» или «Эдвардом II», наследующий день могла пойти смотреть медвежьи бои или петушиные бои 194.Акройд же пишет об этом с точки зрения исследователя, а не просторассказчика.
Он обращает внимание на связь деталей между собой ианализирует ее. Кроме того, елизаветинский театр –его конек, поэтомуАкройд о нем подробно рассказывает. «Other theatrical historians haveconcluded that the true model of the Elizabethan theatre was not the inn-yard butthe bear-baiting ring or the cockpit. Certainly those activities were notincompatible with serious drama.
Some theatres became bear-rings or boxingrings, while some cockpits and bull-rings became theatres. There was no necessarydistinction between these activities, and historians have suggested that acrobats,fencers and rope-dancers could also perform at the Globe or the Swan. EdwardAlleyn, the great actor-manager of the early seventeenth century, was also Masterof the King‘s Bears. The public arena was truly heterogeneous»195. Подобноепредставление отличается от того, как воспринимается театр в наши дни, чтопомогает понять, по каким законам писали пьесы Шекспир или Марло,стремясь привлечь публику.
Более того, Акройд подчеркивает, чтотеатральная история Лондона намного глубже той, которую изучают в курсеистории литературы. К примеру, уже в XVIII и XIX веках существовали‗monopolylinguists‘, предки стенд-ап комиков, и их представления, какутверждает Акройд, вдохновили Диккенса на образ миссис Хэвишем, асовременные уличный театр наследует бродячим менестрелям.194«Audiences, having enjoyed a performance of Othello or Edward II one night, might go the next to watch a bearbeing baited by mastiffs in Paris Garden or a cock flying at his opponent with spurs and covering the sand of the pitwith blood and feathers, dogs being tossed high into the air by maddened bulls and being caught on sticks so thattheir fall was broken and they could fight again another day, or even men slashing at each other with swords andslicing off ears and fingers to the roared approval of the crowds in the galleries».
Hibbert. London. P. 73.195Ackroyd. London. P. 171.115Лондон, который рисует писатель, обладает театральностью исвободой, которая распространяется далеко за пределы сцены и зрительногозала. Она зарождается на ярмарках, где выступают канатоходцы, фокусникии люди с необычным строением тела.
(Одним из самых популярныхярмарочных актеров был Джозеф Кларк, чей талант заключался в уменииизменяться до неузнаваемости и возможности вывихнуть себе любой сустави тут же вставить его на место). Лондонская театральность, по мнениюавтора, заключается в способности комбинировать пафос и комедию,высокую драму и фарс. Яркими примерами театральных писателей Акройдсчитает Диккенса и Филдинга. Но театральность присуща не толькописателям. Тернер пишет одну из самых известных картин «УлисснасмехаетсянадПолифемом» (UlyssesDeridingPolyphemus(1829)),основываясь на маленькой пьеске, которая, в свою очередь, заимствует свойсюжет из античного мифа.Из-за разницы интересов в книгах Хибберта и Акройда появляются дваразных Лондона.
Хибберт рисует схематичную повседневность. В главе«Великий пожар и перестройка Лондона 1666-1710» (The Great Fire and theRebuilding of The City 1666-1710) он рассказывает о планах реставрациигорода. Каждый из этих планов так или иначе упрощал, схематизировалсамую суть города. «The Thames quay, a feature in both Wren‘s and Evelyn‘splans, was to run from the Tower to the Temple. A handsome paved open space,Lined with houses and with stone steps down to the river, it was both to be usefuland beautiful, to sweep away once and for all the jumble of tumbledown, decayingsheds and jetties, steps and laystalls, the rotting flotsam that each low tide revealedin the noisome mud, to make the London waterfront as handsome as that of Genoaor Rotterdam»196.
В качестве краткой характеристики этого плана Хиббертпроизносит ключевую фразу: « Although there was to be uniformity, there was196Hibbert. Op. cit. P. 73.116in the event to be no dullness»197. Стремление свести Лондон к подобной схемепроходит красной линией через всю геобиографию Хибберта. В рассуждениио разнице между высшими и низшими слоями общества, он рассказываетвсего об одном примере, который иллюстрирует его теорию, упуская из видумножество других историй.Акройдизбегаетподобныхобобщений.ЕгоЛондоннаселениндивидуальностями, которые и создают облик города.
В книге мы можемвстретитьфокусников,нищих,торговцевипредставителейдругихсоциальных классов. В лекции «Лондонские знаменитости и фантазерыкокни» (London Luminaries and Cockney Visionaries) 7 декабря 1993 годаАкройд рассказывает об актере Дане Лено, который исполнял в основномвторостепенные комические роли, но при этом воплощал дух самого города:«They were mourning a man who had represented for them their lives and theircondition; in his role as a shop-house waiter, a grass widow, a grocer‘s assistant, alady of the old school, or simply ‗One of the Unemployed‘, he came to symbolizeall the life and energy and variety of the city itself» 198.В статье «Манифест Лондона 1998 года Акройд пишет: «…London is aunique historical phenomenon.
It has always been an independent city, standingagainst the demands of crown and state. It has always been an open city, revivedand enlarged by centuries of foreign immigration – it is well known that anyonewho resides in London for a year or so becomes, be strange alchemy, aLondoner»199. Хибберт также рассматривает Лондон как нечто уникальное ифеноменальное.Егокнигазавершаетсядостаточнонеожиданнымзаявлением: ««But London is essentially immutable; for all its faults it remains tothose who have learned to love it uniquely emotive, uniquely seductive, uniquelybeautiful; it still appears now, as it did when a marveling visitor saw it for the first197Hibbert.
Op. cit. P. 73.Ackroyd. London luminaries and Cockney Visionaries // The Collection. P. 341.199Ackroyd, Peter. A Manifesto for London //The Collection. P. 386.198117time in the year St. Paul was finished, ‗the country‘s finest jewel, a city full ofwonders and sweet delights‘»200.И все-таки возникает вопрос о том, почему же два таких разных авторапишут именно биографию города, биографию места. Если у Акройда темагорода-человека раскрывается в самом начале биографии Лондона, то насравнение Лондона с человеком у Хибберта указывает только название.Представляется, что главное отличие геобиографии Акройда отгеобиографии Хибберта заключается в особом отношении к реальностиАкройда. Он, показывая город с точки зрения художника-фантазера,стремится не только рассказать о фактах, но и поделиться с читателемлегендами и мифами, лежащими в основе мировоззрения фантазеров (исамого писателя).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
