Диссертация (1101160), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Постепенно технический прогресс ведет ик упадку нравов: так, добыча железа и золота приводит к преступлениям(«Стали богатства копать,– ко всякому злу побужденье! // С вреднымжелезом тогда железа вреднейшее злато // Вышла на свет и война»). Такимобразом, грехопадение человечества показано как постепенный процесс,вызванный внешними причинами.«Железный век», как и у Гесиода, описан как худший из всех:● царят раздоры между людьми: «в хозяине гость не уверен, // В зяте –тесть; редка приязнь и меж братьями стала. // Муж жену погубить готов, онаже — супруга. // Страшные мачехи, те аконит подбавляют смертельный; //Раньше времени сын о годах читает отцовских»;● зависть, корыстолюбие рождает войны: «С вредным железом тогдажелеза вреднейшее злато // Вышло на свет и война, что и златом крушит, ижелезом, // В окровавленной руке сотрясая со звоном оружье. // Люди живутграбежом»;110Публий Овидий Назон. Метаморфозы (пер.
С.В. Шервинского) // Собрание сочинений. В 2-х тт. Т. 2.Спб.: Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. С. 11–12.34● исчезает стыд, совесть: «Стыд убежал, и правда, и верность», «Пало,повержено в прах, благочестье, – и дева Астрея // С влажной от крови землиушла – из бессмертных последней»111.Уже в античности возникали и утопические мотивы, то есть «золотойвек» изображался потенциально в настоящем времени, но на неведомойземле.
Например, Гораций в XIV эподе описывает «острова богатые», где всееще царит «золотой век»: «Зевс уготовил брега те для рода людейблагочестных, // Когда затмил он золотой век бронзою; // Бронзовый векоковав железом, для всех он достойных // Дает – пророчу я – теперьубежище»112. Вспомним, что у Достоевского в рассказе «Сон смешногочеловека» счастливые «дети солнца» живут на другой планете, такой же, каки Земля.В своих произведениях Достоевский неоднократно упоминает «золотойвек» из античной мифологии. В сновидениях трех его героев – Ставрогина(глава «У Тихона» из романа «Бесы»), Версилова (роман «Подросток»),Смешного человека (рассказ «Сон смешного человека») – он дает подробноеописание прошлого благоденствия человечества.
Ставрогин и Версиловназывают это состояние «золотым веком», представляя его как на картинеКлода Лоррена «Асис и Галатея»113. В сновидении Смешного человекаопределение «золотой век» не звучит, но важные детали отсылают читателянесомненно к античному мифу, поэтому сон Смешного человека обычнорассматривают как сон о «золотом веке»114.Прежде всего, во всех трех снах есть географическое и временноеуказание на античный мир: «Это – уголок греческого архипелага», «Тутзапомнило свою колыбель европейское человечество, здесь первые сцены измифологии, его земной рай...» («Бесы», 11; 21), «уголок Греческого111Там же.
С. 12–13.Квинт Гораций Флакк. Оды. Эподы. Сатиры. Послания. М.: ИХЛ, 1970. С. 237–238.113Хотя картина написана на другой мифологический сюжет.114См., например: «Само описание земного рая выдержано в духе античного золотого века <...>.Изображение земного рая во многом созвучно сну Версилова (“Подросток”)» (Бахтин М.М.
Проблемытворчества Достоевского // Собрание сочинений в 7-ми тт. Т. 6. М.: Русские словари; ЯСК, 2002. С. 172)11235архипелага, причем и время как бы перешло за три тысячи лет назад <...>.Тут запомнило свою колыбель европейское человечество <...>. Здесь былземной рай человечества: боги сходили с небес и роднились с людьми...»(«Подросток», 13; 375), «я стоял, кажется, на одном из тех островов, которыесоставляют на нашей земле Греческий архипелаг, или где-нибудь наприбрежье материка, прилегающего к этому архипелагу» («Сон смешногочеловека», 25; 112).В сновидениях Ставрогина и Версилова подчернуто и языческоемногобожие: «здесь первые сцены из мифологии» («Бесы», 11; 21), «богисходили с небес и роднились с людьми...» («Подросток», 13; 375).
Заметим,что эта деталь отсутсвует во сне Смешного человека, потому что тамДостоевский намеренно обобщает античный и библейский мифы.Описание жизни людей в «золотом веке» в трех сновидениях в целомсоответствует античному мифу:● благоприятный климат, дружелюбная человеку природа: «голубые,ласковые волны, острова и скалы, цветущее побережье, волшебная панорамавдали, заходящее зовущее солнце – словами не передашь» («Бесы» 11; 21;«Подросток» 13; 375), «Ласковое изумрудное море тихо плескало о берега илобызало их с любовью, явной, видимой, почти сознательной.
Высокие,прекрасные деревья стояли во всей роскоши своего цвета, а бесчисленныелисточки их, я убежден в том, приветствовали меня тихим, ласковым своимшумом и как бы выговаривали какие-то слова любви. Мурава горела яркимиароматными цветами. Птички стадами перелетали в воздухе и, не боясь меня,садились мне на плечи и на руки и радостно били меня своими милыми,трепетными крылышками» («Сон смешного человека», 25; 112);● люди не знают труда, природа сама дает плоды: «Они блуждали по своимпрекрасным рощам и лесам, они пели свои прекрасные песни, они питалисьлегкою пищею, плодами своих деревьев, медом лесов своих и молоком ихлюбивших животных. Для пищи и для одежды своей они трудились лишь36немного и слегка» («Сон смешного человека», 25; 113);● атмосфера всеобщей любви и радости: «Тут жили прекрасные люди! Онивставали и засыпали счастливые и невинные; рощи наполнялись их веселымипеснями, великий избыток непочатых сил уходил в любовь и впростодушную радость» («Бесы», 11; 21), «О, тут жили прекрасные люди!Они вставали и засыпали счастливые и невинные; луга и рощи наполнялисьих песнями и веселыми криками; великий избыток непочатых сил уходил влюбовь и в простодушную радость» («Подросток», 13; 375); «Глаза этихсчастливых людей сверкали ясным блеском.
Лица их сияли разумом и какимто восполнившимся уже до спокойствия сознанием, но лица эти были веселы;в словах и голосах этих людей звучала детская радость»(«Сон смешногочеловека», 25; 112), «По вечерам, отходя ко сну, они любили составлятьсогласные и стройные хоры. В этих песнях они передавали все ощущения,которые доставил им отходящий день, славили его и прощались с ним. Ониславили природу, землю, море, леса. Они любили слагать песни друг о другеи хвалили друг друга как дети; это были самые простые песни, но онивыливались из сердца и проницали сердца. Да и не в песнях одних, а,казалось, и всю жизнь свою они проводил лишь в том, что любовались другдругом. Это была какая-то влюбленность друг в друга, всецелая, всеобщая»(«Сон смешного человека», 25; 114);● мудрость людей, непосредственное знание жизни: «Они не желали ничегои были спокойны, они не стремились к познанию жизни так, как мыстремимся сознать ее, потому что жизнь их была восполнена.
Но знание ихбыло глубже и высшее, чем у нашей науки» («Сон смешного человека», 25;113);● нет болезней, тихая, спокойная смерть, непрекращающаяся связь сумершими: «У них почти совсем не было болезней, хоть и была смерть; ностарики их умирали тихо, как бы засыпая, окруженные прощавшимися сними людьми, благословляя их, улыбаясь им и сами напутствуемые их37светлыми улыбками. Скорби, слез при этом я не видал, а была лишьумножившаяся как бы до восторга любовь, но до восторга спокойного,восполнившегося, созерцательного. Подумать можно было, что онисоприкасались еще с умершими своими даже и после их смерти и что земноеединение между ними не прерывалось смертию» («Сон смешного человека»,25; 114).Как мы видим, черты «золотого века» у Достоевского, в основном,соответствуют античному мифу: дружелюбие природы, отсутствие трударади пропитания, всеобщая любовь и согласие, радость жизни, яснаямудрость, безболезненная смерть.
Даже сохраняется связь с умершимипредками – вспомним, что у Гесиода представители «золотого рода» сталидобрыми демонами, которые помогают живым.Многие признаки падения нравов во сне Смешного человека описаныблизко к античному мифу:● царят раздоры, войны: «скоро, очень скоро брызнула первая кровь: ониудивились и ужаснулись, стали расходиться, разъединяться. Явились союзы,но уже друг против друга» (25; 116);● появление законов, судов: «Когда они стали злы, то начали говорить обратстве и гуманности и поняли эти идеи. Когда они стали преступны, тоизобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтоб сохранитьее, а для обеспечения кодексов поставили гильотину» (25; 116).Интересно отметить, что герои Достоевского мечтают о возвращении«золотого века» (Версилов и Смешной человек).
Как мы помним, ожиданиебудущего «золотого века» с оглядкой на когда-то бывшее счастливое время –было свойственно и древнеримским авторам. Заметим и то, что вевропейской культуре это возвращение «золотого века», о котором писалидревние, было переосмыслено и стало ассоциироваться с приходом Христа.Мы увидим, что эта интерпретация была в определенной мере близка и38Достоевскому115.Кроме рассмотренных нами произведений Достоевского, в которыхразвернут подробно образ «золотого века», стоит обратить внимание наслучаи, когда Достоевский упоминает «золотой век», отсылая к античнойтрадиции.
Так, в главке «Золотой век в кармане» «Дневника писателя» заянварь 1876 г. (глава 1, часть 4) писатель восклицает: «И неужели, неужелизолотой век существует лишь на одних фарфоровых чашках?» (22; 13), имеяв виду изображение античных сюжетов на посуде, затем шутливо уточняет:«вас не заставят ходить в костюме золотого века, с листком стыдливости»(22; 13). В другой заметке из «Дневника писателя» («Что на водах помогает:воды или хороший тон?», июль-август 1876 г., глава 4, часть 4) писательпредставляет ситуацию из современности – выздоравливающим на водномкурорте продают цветы – как подобие «золотого века», вплетая мотивыантичной идиллии:«Никогда дева полей не подберет и не подстрижетничего изящнее для молодого парня, которого любит» (23; 87).Немецкая исследовательница К.
Шульц отмечает, что Достоевскийобращался к образу не только «золотого века», но и «железного»116. Вобъявлении о выходе альманаха «Зубоскал» (1845) Достоевский пишет:«Как! Смеяться в наш век, в наше время, железное, деловое время, денежноевремя, расчетливое время, полное таблиц, цифр и нулей всевозможного родаи вида?» (18; 5). Как неявную отсылку к античному образу «железного века»можно рассматривать и монолог Лебедева из романа «Идиот» (1868) ожелезных дорогах: «Не железных путей сообщения, молодой, но азартныйподросток, а всего того направления, которому железные дороги могутпослужить, так сказать, картиной, выражением художественным.
















