Диссертация (1101069), страница 38
Текст из файла (страница 38)
КакТемидор и Зеламира, султан Мизапуф и его супруга, принцесса Гриземина,пережив множество приключений, наконец, обрели покой и наслаждаютсяобществом друг друга и радостями семейной жизни. Сказка заканчиваетсясогласно жанровому канону ŕ счастливый конец «и жили они долго и счастливо»напоминает идиллическую картину гармоничного и размеренного существования.Наряду с идиллическим, в сказках Вуазенона порой можно обнаружить ичерты пасторали. В частности, в «Челноке любви» (« La Navette d’amour », 1748,опубл. в 1781 г.) пасторальный топос представлен наиболее ярко. В немрассказывается история любви двух героев Ŕ принцессы Зизи (Zizis) и принцаМирзы (Mirza).
Оба они живут в уединении, вдали от города (« dans un asilechampêtre »), по соседству друг с другом. Принцесса Ŕ вдова (она ею стала«спустя три месяца после бракосочетания»), принц тоже предоставлен сам себе, акак пишет Вуазенон Ŕ « Tout homme indépendant n’a d’autres moyens que l’amourpour s’éclairer et pour s’instruire ; c’est ce parti que prit Mirza, sans s’en douter luimême : elle vit Zizis et l’admira »514. Таким образом, перед читателем предстаетистория любви в духе пасторального романа: герои благородного происхождения,удалившиеся от света, описание их занятий и зарождающегося чувства друг кдругу.
Противопоставление между городом (светом) и сельской жизньюподчеркивается и усиливается на протяжении всего повествования: например,принцесса «всегда жила в деревне; <…> она обладала скромной красотой,простым умом, нежной душой; что ей было делать в городе?» (« Elle se tenaittoujours à la campagne ; <…> elle avait une beauté modeste, un esprit simple, une513Ibid.«У любого независимого человека нет других средств, кроме любви, чтобы стать образованным ипросвещенным; именно такое решение принял Мирза, даже не подозревая об этом: он увидел Зизи и стал еювосхищаться». Ŕ Voisenon, op.cit., p.3.514157raison douce, une âme tendre ; qu’aurait-elle fait à la ville ? »)515 Ŕ подчеркиваетавтор. Это противопоставление еще более отчетливо звучит в конце повести.Именно в этом изолированном мире на лоне природы оказываетсявозможным настоящее чувство, которое герои упорно стараются не называть: оничасто видятся, но принцесса, желая продолжать столь приятное общение и в то жевремя опасаясь его возможных последствий, договаривается с принцем говоритьтолько о разуме и дружбе и никогда не произносить слова «любовь» и «красота».Однако в события вмешивается бог любви, Амур, который под видом уличноготорговца дарит принцессе челнок из мирта Ŕ дерева, которое считалось атрибутомбогини Венеры и символизировало вечную любовь и брак.
Амур советуетпринцессе, когда она будет одна, делать узелки при помощи этого челнокакаждый раз, как она подумает о том, к кому она испытывает самые сильныедружеские чувства. А принцу он дарит перо и таблички для письма, на которыхтот, едва оказавшись в одиночестве, должен записывать любые замечания обособе, которая также внушает ему дружбу. Нетрудно предположить, чемзакончатся подобные «экзерсисы» обоих персонажей: к следующему визитуАмура Мирза исписал все таблички, а Зизи наделала столько узелков, что они непомещались в зале ее дома.Не менее примечательно, что изображение природы, в целом нехарактерное для сказок Вуазенона, не только присутствует здесь, но и создаетопределенную атмосферу любви, царящей в природе, тем самым оттеняя чувствагероев: когда принц уезжает на охоту, принцесса идет гулять в сад, где то слышитпение соловья, то видит двух играющих бабочек или воркующих голубей, тоцветы, ласкаемые теплым зефиром.
«Воссоединение» героев также происходит нафоне весеннего пейзажа, созданного волшебством Амура: « Dans l’instant l’air, quiétait froid, s’adoucit ; une chaleur tempérée parut sortir de la terre ; les oiseaux secrurent au printemps et se firent l’amour ; les arbres même furent émaillés de fleurs, et515Ibid.158leurs rameaux se rapprochèrent »516. Тема природы также оказывается включена вметафорическое описание любви, которое дает Амур: « ...il n’y a aucun jour d’hiverpour les gens qui s’aiment de bonne foi »517.Повесть заканчивается идиллическим союзом двух героев, которые «былисчастливы в течение всей своей жизни» (« ils furent heureux pendant toute leurvie »)518, и в этом счастье они снова оказываются противопоставлены свету: « letableau d’une si belle union blessa la vue du plus grand nombre »519.
Точно так жечелнок из мирта становится символом искреннего чувства, которое «тайнообъединяет два сердца из тысячи», а противопоставленный ему челнок из золота Ŕсинонимом легких светских увлечений Ŕ он «объединяет всех, но ни в ком невызывает привязанности»520. Таким образом, идиллия и пастораль сочетаются всказках Вуазенона все с той же критикой в адрес общества, которому он адресуетсвои сказки, и одновременно выражают поиск той универсальности, над которойавтор порой насмехается.Следовательно, в «Челноке любви» перед читателем, с одной стороны,предстает изображение жизни двух «искусственных пастухов» Ŕ Зизи и Мирзы,которые живут в природном окружении, но при этом по законам света: наносятвизиты друг другу и соседям, ведут беседы, гуляют, ездят на охоту.
Однакоподобная светская жизнь их тяготит: « Zizis ne se plaisait qu’avec Mirza ; ils étaenttrop heureux lorsqu’ils se trouvaient seuls »521. С другой стороны, это пасторальноесуществование оказывается насквозь идиллично: героев не обуревают страсти,они не страдают, не конфликтуют друг с другом или с миром.
В центреповествования Ŕ изображение их зарождающихся чувств, в которых они непризнаются самим себе, прикрываясь словом «дружба», но о которых говорит всевокруг, в частности, природа. Внешний мир, «свет», не вторгается в их516«Через минуту воздух, который был холодным, потеплел; мягкий жар, казалось, поднимался от земли; птицыподумали, что наступила весна, и затеяли любовные игры; даже деревья покрылись цветами, и их ветвиприблизились друг к другу».
Ŕ Voisenon, op.cit., p.8.517«Нет ни одного зимнего дня для людей, которые искренне любят друг друга». Ŕ Ibid.518Voisenon, op.cit., p.9.519«Вид столь прекрасного союза задел взоры очень многих». Ŕ Ibid.520« Depuis ce temps <…> la navette de myrthe n’ose plus former des noeuds qu’en cachette pour unir deux coeurs entremille <…>. La navette d’or tourne seul en public pour lier tout le monde et n’attacher personne ».
Ŕ Ibid.521«Зизи любила только общество Мирзы; они были очень счастливы, только когда оставались вдвоем». ŔVoisenon, op.cit., p.7.159существование, не мешает им, он может лишь наблюдать картину ихбезмятежного счастья со стороны, как бы издалека. Так, напрашивается вывод,что истинное счастье возможно только вне света, вне города, которыеассоциируются с порочностью и легкомыслием.«История Блаженства» словно дополняет эту сказку, развивая схожие идеии показывая, что происходит с любовью в свете Ŕ тема, затронутая лишь вскользьв «Челноке любви», где автор упоминает, что в городе «любовь продавалась уювелиров, и ее текущая стоимость зависела от стоимости бриллиантов»(« L’amour se vendait chez les joalliers, et sa valeur courante suivait celle desdiamants »), а «чистая, настоящая любовь жила в сельском уголке, в двух лье отгорода Танкан» (« L’amour pur, l’amour vrai était dans un asile champêtre, à deuxlieues de Tunquin »)522, то есть вместе с Зизи и Мирзой.
Но если действие «Челнокалюбви» вынесено за пределы света, то «История блаженства» Ŕ это, как ужеговорилось выше, история «пути» двух супругов, Темидора и Зеламиры, ксчастью и блаженству через превратности светской жизни.Такимобразом,историяТемидораиЗеламирыоказываетсяпротивоположной истории Зизи и Мирзы: если последние стали супругамивследствие взаимного чувства, то герои «Истории блаженства» оказываютсяжертвами законов света, и только через философию и жизненный опыт ониприходят к взаимопониманию и строят свое счастье, опираясь на разум. Обеисторииобъединяетконцепцияобретения«блаженства»,найтикотороевозможно, только сблизившись с миром природы: по мысли Вуазенона, онозаключается в верности самому себе, в гармонии с собой, ведь «чем большеудаляешься от самого себя, тем больше удаляешься от счастья»523.Однако «Челнок любви» нельзя целиком отнести ни к пасторали, ни кидиллии.
Хотя это произведение и лишено какого бы то ни было авторскогоопределения, в нем лишь говорится, что это перевод китайской рукописи о522523Voisenon, op.cit., p.2.Voisenon, op.cit., p.158.160происхождении челноков524, представляется целесообразным отнести его к жанрунравоучительной сказки. На это указывает, в частности, система персонажей:Зизи и Мирза названы принцем и принцессой Ŕ очевидная сказочная условность,тем более что герои живут за городом, а вовсе не в отдельных государствах.
А то,что они ближайшие соседи, как будто является аллегорией их духовной близости,подтверждение чему читатель найдет впоследствии. Время действия неопределено точно Ŕ сказано лишь, что это был период новогодних подарков(« c’était au temps des étrennes... »). Место действия, как и имена персонажей,отсылают к моде на восточную и псевдо-восточную сказку: Зизи (Zizis), Мирза(Mirza), город Танкан (Tunquin) на это указывает и «происхождение» рукописи ŔКитай. Здесь присутствует и чудесное: бог любви, Амур, впервые предстает передперсонажами в обличье уличного торговца (типичный сказочный мотивпревращения), а затем открывает им свое истинное лицо: « Le jeune marchandparut à leurs yeux avec un flambeau, un carquois, mais point d’ailes »525. Своимиподарками (челноком и пером с табличками) он лишь содействует сближениюгероев, этому способствует и сотворенное им чудо: зима на глазах удивленныхЗизи и Мирзы сменяется весной.Отом,чтоэтопроизведениеможноотнестикжанрусказки,свидетельствует и окрашенный легкой иронией стиль, на что обращал вниманиеЖ.
Сгар в своей критической статье о назидательных сказках. Например, первыйбрак Зизи описывается следующим образом: « Zizis était devenue veuve trois moisaprès son mariage ; ils lui avaient paru longs. Cet hymen, qui s’était fait au préjudice del’amour, avait tourné à son profit ; il rendait Zizis maîtresse de ses actions : c’est unegrande facilité pour ne pas rester longtemps maîtresse de son coeur »526. Здесь, с однойстороны, вновь затрагивается тема брака, заключенного «вопреки любви», с524« On me serait quelque gré, si l’on voyait les volumes immenses que j’ai parcurus pour découvrir l’origine des navettes ;je ne l’ai trouvée dans aucun.
Le hasard me l’a procurée en feuilletant un manuscrit chinois dans la bibliothèqued’Avignon : en voici la traduction fidèle ». Ŕ Voisenon, op.cit., p.1.525«Юный торговец предстал перед ними с факелом, колчаном, но совершенно без крыльев». Ŕ Voisenon, op.cit.,p.8.526«Зизи стала вдовой спустя три месяца после свадьбы; они ей показались очень длинными. Этот брак, которыйбыл совершен вопреки любви, обернулся в ее пользу: он сделал Зизи хозяйкой своих действий, что являетсяпрекрасным средством для того, чтобы не слишком долго оставаться хозяйкой своего сердца». Ŕ Voisenon, op.cit.,p.2.161другой Ŕ с улыбкой обыгрывается его продолжительность (где фигурируеттипично сказочное число «три» Ŕ три месяца), и, казалось бы, его трагическийфинал (Зизи стала вдовой), который лишь предоставил героине свободу действий.Даже в имени героини можно увидеть то не совсем пристойное сочетание звуков,котороеужевстречалосьв«СултанеМизапуфе»вименивеликанаЗинпюзикекоазизи (Zinpuziquequoazisi), а в описании бога Амура особеннообращает на себя внимание та деталь, что у него «не было крыльев» Ŕ такиронично обыгрываются типичные представления о боге любви.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
