Диссертация (1101069), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Игровое отношение к жанру выражается через различныеметаморфозы персонажей, многочисленные и противоречивые предсказания ихсудьбы, двусмысленные ситуации, в которые они попадают, персонажей, скоторыми они сталкиваются, лишь внешне похожих на традиционных сказочныхгероев. В сказку проникает и критическое отношение не только к самому жанру,но и к философским концепциям, к обществу той эпохи, законам и обычаям, покоторым оно живет (ср., например, мораль «Зюльми и Зельмаиды»).
Но посколькуизменениям подвергаются такие типичные черты сказочного жанра, как,например, нарративная схема повествования, а также характерные сказочныемотивы, связанные с чудесным (например, наложение волшебных чар илиметаморфозы), то можно говорить о пародии сказочного жанра.2.3.4. Образ рассказчика.В пародийных сказках Вуазенона меняется и образ рассказчика. Онприобретает больший рельеф по сравнению со сказками первой волны модыконца XVII века, так как является не «внешней» фигурой по отношению ксюжету,нопостояннокомментируетпроисходящее,героев,самактрассказывания.
Однако повествователь «Зюльми и Зельмаиды» и «Тем лучше длянее» отличается от повествователя «Султана Мизапуфа». В двух первых сказкахповествователь «всеведущ», потому объективен, и именно он управляетдействием, как и в традиционных сказках («нулевая фокализация» поЖ. Женетту); а в третьей рассказчиками становятся сами персонажи сказки, таккак каждый рассказывает свою историю. В данном случае уместно говорить о«внутренней фокализации» (Ж. Женетт): читатель видит происходящее глазамигероев, в их интерпретации.При этом характер взаимоотношений рассказчика и читателя можетменяться: рассказчик может себя ассоциировать с читателем, и тогда онипредставляют единую «общность», о чем, например, свидетельствует начало«Зюльми и Зельмаиды»: « Si l’on suivait toujours les règles de la nature et de l’équité,117il n’y aurait que des heureux sur la terre ; on ne verrait ni mères rigides, ni fillesdissimulées, ni maris maussades, ni femmes infidèles »376.
Местоимение «on» вданном случае обозначает всех людей, в том числе и рассказчика с читателем, чтоподтверждается переводом его на русский местоимением «мы». Но дальше, каксправедливо замечает М. Бокобза Каан, «это Ŗonŗ <…> заменяется другим Ŗonŗ,которое, на этот раз, обозначает читателей, и одновременно появляется Ŗjeŗ («я»)и сразу сигнализирует о Ŗразрывеŗ между говорящим и слушающим»377, а потомув переводе оно заменяется на «вы»: « On s’attend bien que Zelmaïde était uneprincesse accomplie : il ne tiendrait qu’à moi de lui prêter quelques défauts, mais je neprofiterai pas de la permission »378. Схожую ситуацию можно встретить и в «Темлучше для нее»: « Il n’y a point d’art dans cette façon de conter. On fait le dénouementen même temps que l’exposition ; mais on n’est pas dans le secret du Tant mieux, etc’est ce que je vais développer avec toute la pompe convenable à la gravité du sujet »379.Что касается «Султана Мизапуфа», то в нем все гораздо сложнее, преждевсего, потому, что эта сказка включает в себя две разные истории, которыерассказываются двумя разными персонажами, а также потому, что они обепредваряются «вступительной речью», которая имеет своего собственного«повествователя» (или того, кто говорит от первого лица).
При этом последнийпредставлен как непосредственный автор сказки, который «учтиво подшучивает»над некой дамой, «падкой на волшебные рассказы»380. Как отмечает М. БокобзаКаан, он обращается к «слушательнице, для которой он пишет <…>. Разговорвращается вокруг темы рождения этой сказки, важность и значение которойнамеренно снижено (banaliser), несмотря на то, что сказку преподносят376«Когда бы мы неуклонно следовали законам природы и справедливости, на земле все жили бы счастливо: небыло бы ни непреклонных матерей, ни скрытных дочерей, ни ворчливых мужей, ни неверных жен». Ŕ Voisenon,op.cit., p.199 (с.190).377Bokobza Kahan, Michèle.
Le conte merveilleux libertin et ses scénographies // Le conte en ses paroles. La figuration del’oralité dans le conte merveilleux du Classicisme aux Lumières. Textes réunis par A. Defrance et J.-F. Perrin. Paris:Editions Desjonquères, 2007. P.222.378«Вы, конечно, не сомневаетесь, что принцесса Зельмаида обладала всеми совершенствами; в моей властипридать ей кое-какие недостатки, но я не воспользуюсь этой воможностью». Ŕ Voisenon , op.cit., p.12 (с.190-191).379«В такой манере вести рассказ нет никакого искусства.
Развязку совмещают по времени с экспозицией; носекрет «Тем лучше» остается нераскрытым, и именно этим я и займусь со всей торжественностью, к которой насобязывает серьезность повествования». Ŕ Voisenon, op.cit., p.11.380Bokobza Kahan, Michèle. Le conte merveilleux libertin et ses scénographies // Le conte en ses paroles. La figuration del’oralité dans le conte merveilleux du Classicisme aux Lumières. Textes réunis par A.
Defrance et J.-F. Perrin. Paris:Editions Desjonquères, 2007. P.224.118прекрасной даме как драгоценность»381: « Vous m’avez non seulement demandé,Madame, un conte de fées, vous avez même exigé qu’il fût fait avant mon retour àParis ; vous m’avez de plus ordonné d’éviter toute ressemblance avec tous ceux quiparaissent depuis quelque temps <...> Je vous envoie tout ce que j’ai pu tirer de monimagination. Vous vous apercevrez, par le ton différent qui règne dans le cours de cepetit ouvrage, que mon imagination a peu de suite et change souvent d’objet »382. Каккажется, в данном случае обращение к даме Ŕ лишь условность, и рассказчикимеет в виду вполне реальную читательницу (а точнее, читательниц) своей сказкии обращается именно к ним, завязывая с ними предполагаемый диалог Ŕ прием,который Вуазенон использует и в других своих сказках.
Две истории Ŕ султанаМизапуфаипринцессыГриземиныŔимитируютреальнуюситуациюрассказывания сказки и наглядно демонстрируют непрерывное взаимодействиеговорящего и слушающего или повествователя и читателя, тогда как подлинный,«настоящий» читатель сказки в данном случае более «пассивен», поскольку никакне вовлечен в акт рассказывания. Важно также отметить, что обе историинесколько отличаются манерой: в рассказе султана больше остроумных шуток ииронии как таковой, поэтому он отчасти напоминает рассказчика «Зюльми иЗельмаиды» и «Тем лучше для нее», тогда как принцесса Гриземина значительноменьше упражняется в остроумии, повествуя о своих приключениях более простои безыскусно.Если вернуться к «Зюльми и Зельмаиде» и «Тем лучше для нее», то в этихсказках читателю отведена совсем другая роль: здесь он сопричастен актурассказывания, «к нему постоянно обращаются, его настойчиво приглашают кучастию в написании сказки»383.
Например, в «Зюльми и Зельмаиде» обращения381Bokobza Kahan, Michèle. Le conte merveilleux libertin et ses scénographies // Le conte en ses paroles. La figuration del’oralité dans le conte merveilleux du Classicisme aux Lumières. Textes réunis par A. Defrance et J.-F. Perrin. Paris:Editions Desjonquères, 2007. P.224.382«Вы не только попросили меня, сударыня, [написать] волшебную сказку, вы даже потребовали, чтобы она былаготова до моего возвращения в Париж.
Вы мне к тому же приказали избегать всякого сходства с теми из них,которые последнее время выходят в свет. <...> Я вам отправляю все то, что я смог извлечь из своего воображения.Вы заметите, по тому не всегда одинаковому тону, который царит в этом небольшом произведении, что моевоображение непоследовательно и часто меняет тему». Ŕ Voisenon, op.cit., p.91.383Bokobza Kahan, Michèle. Le conte merveilleux libertin et ses scénographies // Le conte en ses paroles. La figuration del’oralité dans le conte merveilleux du Classicisme aux Lumières. Textes réunis par A. Defrance et J.-F.
Perrin. Paris :Editions Desjonquères, 2007. P.225.119рассказчика к читателю часто заключены в скобки как некий «чуждый»повествованию элемент: « [Zelmaïde] était fille d’une reine (comme vous le croyezbien) »384 ; или : « Je ne puis avoir la force de vous contredire, répondit la princesse.(Le lecteur saura qu’ici la bougie de Zelmaïde diminua beaucoup sans qu’elle s’enaperçût) »385 ; или : « <...> enfin, [Zulmis] se consola en se fatiguant, car il s’endormit...(Le lecteur s’imagine bien que je ne laisserai pas échapper une si belle occasion deplacer un songe) »386.
Но случается, что они включены непосредственно вповествование: « Le lecteur ne s’attend pas, je crois, à voir Zelmaïde retrouver sabougie »387 или « Je profite de cet intervalle pour instruire le lecteur de ce que devintZulmis »388.В «Тем лучше для нее» обращения к читателю в скобках практически невстречаются, кроме одного эпизода, когда фея Досада и ее сын, принц Патиссон,пытаются подстроить ловушку принцу Скромнику, превращенному в самцакуропатки, с целью помешать ему «добраться» до принцессы Триколор: « Leprince Potiron fit préparer ses armes, et la fée Rancune ordonna que l’on fît un grandtrou. (Le lecteur touche au grand intérêt) »389. В других случаях повествовательобозначает свое присутствие именно через обращения к читателю в ходеповествования: « Dans le même instant, la fée toucha de son petit doigt le princeDiscret, qui, comme vous croyez bien, parut en coq perdrix »390; или « [Tricolore] s’yendormit.
On croit que je vais faire arriver le prince Discret ? non, ce sera le grandinstituteur »391; или « Un lecteur pénétrant jugera aisément <...> que c’était le princeDiscret métamorphosé par sa mère »392. Как отмечает М. Бокобза Каан, так384«[Зельмаида] была дочерью королевы (как вы могли легко догадаться)».
Ŕ Voisenon, op.cit., p.199 (с.190).«Я не в силах спорить с вами, Ŕ ответила принцесса. (Да будет известно читателю, что свеча Зельмаиды горелавсе более слабым огнем, но она этого не замечала)». Ŕ Voisenon, op.cit., p.210 (с. 197).386«…наконец, усталость принесла [Зюльми] утешение, и он уснул… (Читателю, должно быть, ясно, что я неупущу такой прекрасной возможности вставить сон в свое повествование)». Ŕ Voisenon, op.cit., p.222-223 (с.205).387«Читатель, полагаю, не надеется, что Зельмаида отыщет свою свечу». Ŕ Voisenon, op.cit., p.213 (с.199).388«Воспользуемся этим, дабы читатель узнал о том, что стало с Зюльми». Ŕ Voisenon, op.cit., p.222 (с.205).389«Патиссон принялся готовить оружие, а фея Досада приказала, чтобы сделали охотничье укрытие (Читателюстановится интереснее)». Ŕ Voisenon, op.cit., p.30.390«В тот же миг фея коснулась мизинцем принца Скромника, который, как вы уже догадались, превратился всамца куропатки».
Ŕ Voisenon, op.cit., p.29.391«[Принцесса Триколор] заснула на травке. Читатель может подумать, что я приведу туда принца Скромника?Но нет, там появился Великий Наставник». Ŕ Voisenon, op.cit., p.33.392«Проницательный читатель легко догадается <…>, что это был не кто иной, как принц Скромник,преображенный чарами своей матушки». Ŕ Voisenon, op.cit., p.34.385120читатель / слушатель «активно участвует в работе (exercice) воображения»393,рассказчик приглашает его к диалогу, играя с его ожиданиями, которые он либооправдывает, либо, что случается чаще, обманывает.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
