Диссертация (1101069), страница 27
Текст из файла (страница 27)
» («Если бы мы всегда следовали..., все были бы...»).В «Султане Мизапуфе» мотив метаморфоз персонажей доведен почти докомического абсурда за счет обилия «форм», которые они приобретают, а порой иза счет «качества» этих форм: если султан превращается в ванну, то принцессеуготована участь ночного горшка, помимо этого они принимают формыразличных животных Ŕ зайца, крольчихи, лиса, борзой собаки, камбалы; а султанвпоследствии должен стать «невиданным животным» Ŕ капуцином368. К тому жене только главные действующие лица «подвергаются» метаморфозам, но иперсонажи «второго плана», как, например, бонза Серазен, которого феяпревратит в биде Ŕ здесь он продолжает линию султана и принцессы, а такжедругихгероевпародийныхсказокXVIIIвека,вкоторыхактивно«эксплуатируется» мотив метемпсихоза (здесь можно вспомнить не только«Софу» Кребийона и «Правдивую историю» Монтескье, но и «Канапе огненногоцвета» Фужере де Монброна и «Биде» Антуана Брэ), в чем выразилоськритическое отношение к моде на восточную сказку.
Любопытно, что само слово« Métamorphoses » вынесено в название. В этом можно увидеть и отсылку кОвидию (тем более что Вуазенон был очень начитанным человеком), а в «СултанеМизапуфе», соответственно, пародийное снижение эпического жанра369. С другойстороны,этоиаллюзиянамотивпревращенийилиметемпсихоза,позаимствованный из «Тысячи и одной ночи» и широко распространившийся вофранцузской литературной сказке XVIII века. Если учитывать порой сниженныйхарактер метаморфоз героев (ванна, ночной горшок, биде), а также их368369« ...et je dois, dit-on, finir par être un animal que je ne connais point, qu’on appelle capucin ». Ŕ Voisenon, op.cit., p.99.На связь сказки и эпопеи указывал еще Мармонтель, а также ряд других современных исследователей.112неожиданность, нетипичность, стремящуюся к абсурдности, то снова можноговорить о «выворачивании наизнанку», характерном для пародии.Примечательно, что и здесь упоминается лес Ŕ в нем султан оказываетсяпосле того, как отслужил фее ванной и снова обрел человеческий облик: « Sur lesoir, je me trouvai dans une forêt ; j’aperçus une fontaine et une assez belle femme quise baignait : ce spectacle d’eau et de bain, me rappelant mes malheurs, me fit prendre lafuite sur nouveaux frais malgré les cris de la dame...
»370. Именно здесь героя ждутновые приключения, «ведь такие вещи случаются непременно в лесу», более того,он встречает купающуюся женщину, которая «достаточно красива» и к тому жепросит его о помощи, а его реакция усиливает несоответствие его действийканону и горизонту ожидания читателя, что также порождает комическое.Игра с жанром в этой сказке осуществляется также через ремарки и репликиперсонажей, которые временами прерывают повествование.
Сама сказкапостроена как чередование монологов султана Мизапуфа и принцессы Гриземины(которые местами превращаются в диалоги) и разделена на две части, при этом не«тождественные» историям героев, что порой создает паузы в повествовании, как,например, в конце первой части. В этом можно увидеть как игру с читателем, ведьрассказ султана прерывается на самом интересном месте, так и влияние «Тысячии одной ночи», где этот прием активно использовала Шехерезада. Подобноеразделение на части, тем более, неравномерные, является еще одним способомустановить пародийную дистанцию в сказке.«Тем лучше для нее» разделена уже не на части (как «Султан Мизапуф»),а на главы, которые снабжены подзаголовками-комментариями, например:« Chapitre premier qui promets plus qu’il ne tient », « Chapitre IV qui ne dit pasgrand’chose », « Chapitre VII qui est très court, et que l’on trouvera peut-être troplong », « Chapitre XI qui n’étonnera personne », « Chapitre XVII qui est de trop »371.Помимо дистанции по отношению к жанру сказки и к читателю, которую можно370«К вечеру я оказался в лесу.
Я заметил источник и достаточно красивую женщину, которая в нем купалась: этотвид воды и купания, напомнив мне мои несчастья, вынудил меня снова спасаться бегством, несмотря на крикидамы…». Ŕ Voisenon, op.cit., p.105.371«Глава первая, которая обещает больше, чем сообщает» (p.11), «Глава IV, в которой ничего важного несообщается» (p.21), «Глава VII, очень короткая, но которая может показаться слишком длинной» (p.30), «Глава XI,которая никого не удивит» (p.43), «Глава XVII, явно лишняя» (p.67).113увидеть в шутливых комментариях к описываемым событиям, здесь можноговорить и о пародии на роман XVIII века, для которого было характерно краткоеизложение содержания в подзаголовках к главам, что отражает связь междуроманом и сказкой в эту эпоху.
Здесь можно почувствовать и иронизированиеавтора над самим собой и своим произведением, ведь только от него зависит,будет в нем «лишняя» глава или нет.Эта сказка целиком построена на игре слов, которые вынесены в название Ŕ«тем лучше», что мы видим уже в самом начале: « <...> elle détestait Potiron, elleadorait Discret, et fut forcée d’épouser Potiron. Tant mieux pour elle.
Il n’y a point d’artdans cette façon de conter. On fait le dénouement en même temps que l’exposition ;mais on n’est pas dans le secret du Tant mieux, et c’est ce que je vais développer avectoute la pompe convenable à la gravité du sujet »372. Комический эффект практическиссамогоначалапроизводитупоминаемаярассказчиком«серьезностьповествования», которая вступает в противоречие с жанровым определением Ŕ«шутливая, несерьезная сказка». Комизм усиливается благодаря постоянной игрес названием и многочисленным отсылкам к нему Ŕ по ходу повествованиячитатель постоянно встречается с разными типами «тем лучше», которые напервый взгляд кажутся обратным.
Шутливое обыгрывание этого выраженияпоявляется, например, в пророчествах Великого Наставника (« grand instituteur »),которого «называют Великим Наставником во всем, что касается любого «темлучше» (« qu’on <...> nomme le grand instituteur de tous les tant mieux dumonde »)373: « Le prince Discret aura la princesse Tricolore et ne l’aura pas ; tant mieuxpour elle.
Le prince Potiron aura la princesse Tricolore et ne l’aura pas ; tant mieux pourelle et pour moi »374. Или, например, в беседе принца Скромника и феи, добройзнакомой Великого наставника:372«…Она [принцесса] ненавидела Патиссона, обожала Скромника, и была вынуждена сочетаться браком сПатиссоном. Тем лучше для нее. Нет никакого особенного искусства в такой манере вести рассказ. Развязкапроисходит одновременно с экспозицией; но секрет «Тем лучше» остается нераскрытым, и именно этим я изаймусь со всей торжественностью, к которой нас обязывает серьезность повествования».
Ŕ Voisenon, op.cit., p.11.373Voisenon, op.cit., p.23.374«Принц Скромник получит принцессу Триколор и не получит ее; тем лучше для нее. Принц Патиссон получитпринцессу Триколор и не получит ее; тем лучше для него и для меня». Ŕ Voisenon, op.cit., p.26.114« La fée Rusée dit que la reine était changée en figure de tapisserie.
La petitevieille s’écria aussitôt : « Tant mieux ».Ŕ Madame, reprit le prince, je vous avoue que je n’ai pas assez de pénétrationpour sentir l’à-propos de ce tant mieux-là. J’aime avec passion Tricolore.Ŕ Tant mieux, dit la fée.Ŕ Je crains, repartit Discret, que ce ne soit pas tant pis. La reine approuvait monamour ; maintenant elle n’est plus en état de me donner son agrément.Ŕ Tant mieux, poursuivit la fée.Ŕ Je ne vous conçois pas, dit le prince : son père est vertueux, mais faible ; la féeRancune en obtiendra la princesse pour son fils Potiron.Ŕ Tant mieux, s’écria la fée d’une voix haute, tant mieux, mon cher enfant »375.Такое обилие «тем лучше» вызывает вопросы не только у принца и одновременнонамекаетна«двойноедно»сложившейсяситуацииŔприем,ужеиспользовавшийся Вуазеноном в «Зюльми и Зельмаиде», к которому он прибегаети здесь, чем снова подрывает однозначность сказочного мира.
Это подтверждаети конец, где резюмируются все «тем лучше», которые реализовались идействительно оказались к лучшему, правда, скорее с точки зрения светскойморали того времени. Столь частое использование этого выражения и егообыгрывание также служит созданию комического эффекта, а вместе с тем ипародии.Эта сказка не обходится и без мотива превращения и, чередуясь с мотивом«заколдованности» (когда герой не целиком превращается в какое-либо существоили предмет, а волшебные чары, как правило, направлены только на какую-либоодну часть тела Ŕ все тот же «материально-телесный низ» М.М. Бахтина).
Оба375«Фея Хитрость сообщила, что королева превратилась в изображение на стене.- Тем лучше! Ŕ воскликнула старушка.- Сударыня, Ŕ заметил принц, Ŕ признаюсь, я не столь проницателен, чтобы понять уместность вашего «темлучше!». Я страстно влюблен в Триколор.- Тем лучше! Ŕ сказала фея.- Как бы это не оказалось «тем хуже», Ŕ ответил принц. Ŕ Королева одобряла мои чувства, а теперь она не в томсостоянии, чтобы выразить мне свое согласие.- Тем лучше! Ŕ повторила фея.- Не могу понять вашу логику, Ŕ произнес принц.
Ŕ Ее отец добродетелен, но слаб. Фея Досада добьется от негосогласия на брак Принцессы с ее сыном Патиссоном.- Тем лучше! Ŕ воскликнула фея. Ŕ Тем лучше, мое дорогое дитя». Ŕ Voisenon, op.cit., p.22.115мотивачастокомическипреувеличены,чтовыражается,например,впротиворечащих друг другу предсказаниях Великого Наставника, как в том, чтоприведено выше. Подобные пророчества, «противоречащие здравому смыслу», нопри этом парадоксальным образом оказывающиеся верными, подчеркивают«дерзкую вымышленность» (Ж.-П.
Сермэн) сказки и представляют собой ещеодин вариант игрового отношения к жанру Ŕ через усиление вымышленности,ведь в сказке возможно даже то, что противоречит здравому смыслу. Что касаетсямотива превращения, то в «Тем лучше для нее», выполняя функцию беды (так какот разрушения этих чар зависят судьбы главных героев), он затрагивает не их(например, принцессу), как мог бы ожидать читатель, а ее мать, королеву, то естьскорее второстепенного персонажа Ŕ фея Хитрость превратила ее в изображениена гобелене (и в этом тоже Ŕ пародийное «выворачивание наизнанку»).
Ноглавные героивсе же вынуждены перенести несколько превращений: принцСкромник становится самцом куропатки, а затем светлячком, принцесса Ŕ толькокуропаткой. Но эти метаморфозы нужны скорее для подтверждения пророчеств,которыенапоминают«фатум»,однаконенесуттехтруднообратимыхпоследствий, как в традиционной сказке или у Ш. Перро (ср. «Спящаякрасавица»). Как и в «Султане Мизапуфе», колдовство и превращения связаныдруг с другом, и зачастую «ликвидировать» их можно, только прибегнув кпомощи Великого Наставника, что создает множество комичных и гривуазнодвусмысленных ситуаций.
В этом выражается и дистанция по отношению кповествованию, на основе которой строится нескончаемая игра с жанровымканоном.Нетрудно заметить, что сказка Вуазенона, оставаясь, с одной стороны, вграницах жанра, с другой Ŕ вольно использует и переосмысляет те или иные егоприемы, мотивы, клише. Характерная для французской сказки XVII векафольклорность сменяется литературностью (влияние романа, литературнойсказки XVIII века, моды на сказки сборника «Тысячи и одной ночи» имногочисленныелитературныеподражанияему),сказкастановитсяпреимущественно авторским жанром, и развитие сюжета теперь больше116подчинено игре воображения и полету фантазии автора, чем строгомуследованию канону.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
