Диссертация (1100258), страница 24

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 24)

Но Кохутиногда «поднимает» эмпатию еще выше, обосновывая практически эмпатическийхарактер «святая святых» психоанализа – интерпретации.3.2.6. Противоречия подхода Кохута. Понимание и объяснениеЕсли, по Кохуту, -интроспективно- эмпатический метод – единственновозможный в психоанализе, то можно предположить, что именно эмпатия состоитиз двух частей или двух стадий – понимание и объяснение.

Такая оценка иногдавстречается в обзорных работах (Duan, Hall, 1996). Но многие его высказывания,аналогичные процитированным выше, о вспомогательном характере эмпатииозначают все-таки подчиненность понимания задаче объяснения и подразумеваютэмпатию как понимание, которое бесполезно без объяснения. Мы считаем, чтоостановиться на таком понимании все-таки было бы упрощением «теорииэмпатии» Кохута, и склоняемся к первой точке зрения. Во-первых, как отмечаютисследователи,стремящиесягуманистическоевидениеинтегрироватьэмпатии,практикапсихоаналитическоеКохутагораздоиболеепоследовательно эмпатична «в роджерианском духе», чем его теоретическиеСторонники Х.

Кохута упрекают его за отсутствие ссылок не только на К. Роджерса, чьи работы,по их мнению, не могли не повлиять на него, но и на собрата-психоаналитика Ш. Ференци, впервыесформулировавшего «правило эмпатии» (Kahn, Rachman, 2000).23– 109 –работы24. Они называют ее «феноменологической», как и эмпатию у Роджерса, вотличие от «экспертной», когда внутренний мир пациента видится аналитикутаким, как если бы пациент был аналитиком и уже осознал свое бессознательное ит.п. (Warner, 1997). В одной из работ Кохут пишет об эмпатии аналитика как«особом даре», трансформированной интуитивной способности художников ипоэтов», «волшебстве» (Кохут, 2003, с.

325).Во-вторых, объяснение Кохута, действительно, весьма специфично дляпсихоанализа. Забота Кохута о приближении психоаналитических конструктов копыту переживания делает объяснение, базирующееся на этих конструктах,практическиэмпатическим.ИнтерпретацииКохута–это совсем нетеинтерпретации, о которых можно сказать, что «текст интерпретации замещаетисходный текст (например, текст сновидения)» (А.А. Пузырей– цит. по:Архангельская, 2005б, с. 88), а теоретические психоаналитические представлениянепосредственно участвуют в создании интерпретации в качестве своего рода«ключей» или правил «перевода» текстов бессознательного, позволяя эффективнои гарантированно осуществлять «понимание» (Там же).Приведем несколько примеров самого Кохута.

К нему обратился мужчинапятидесяти с небольшим лет, талантливый, но неудачливый адъюнкт-профессорматематики, страдающий от фетишистcких перверзий, безуспешно лечившийся упсихоаналитиковмноголет.КакпишетКохут,предыдущиеаналитикисосредоточили внимание на его эдиповых страхах, интерпретируя «значениефетиша как обусловленное страхом кастрации отрицание (расщепление Эго) того,что женщина (мать) не обладает пенисом». В ходе анализа у Кохута возникладругая картина происхождения перверзии. «Интерес пациента к фетишу возник какреакция на первичный структурный дефект в его грандиозной самости,обусловленный изъяном зеркального отражения со стороны его удивительнонеэмпатической, непредсказуемой, эмоционально поверхностной матери… онаподвергала необычайно сильным и внезапным колебаниям ядерную самооценкупациента… В ответ на травмирующую непредсказуемость матери он замыкался иТеоретические работы Кохута оставляют противоречивое впечатление.

Они традиционносчитаются трудными для чтения. Как будто компенсируя практику, в целом они перенасыщены научнойлексикой, но временами в представлении клинических случаев Кохут достигает поразительнойвыразительности и даже пронзительности описания детских драм своих пациентов.24– 110 –успокаивал себя прикосновением к предметам из определенной ткани. Они былинадежнымиипредставлялисобойдистиллятматеринскойдобротыиотзывчивости» (Кохут, 2002, с.

63–64) 25.В описании случая другой его пациентки, художницы, чей отец был такжехудожественно одаренным человеком, но не реализовал себя в этой сфере, онпишет: «Создавая произведения искусства, она не пыталась проживать эдиповыфантазии (родить ребенку отца), как я думал вначале, а недостаток еепродуктивности не был обусловлен чувством вины (из-за инцестуозных желаний).Ее художественная деятельность представляла собой попытку соответствоватьотцовскому идеалу совершенства; и то, что она потерпела неудачу в своихстараниях, не было обусловлено какими-либо парализующими структурнымиконфликтами; это произошло потому, что ее идеалы не были достаточноинтернализированы и консолидированы» (Там же, с.78).Этипримеры,ужесодержащиевариантыдругих,классическихпсихоаналитических типов интерпретации, ясно показывают, в пользу чегосклонялся при объяснении Кохут.

Его версии – это интерпретация, основанная на«участном» видении личности и характера человека, а не на представлениях оконфликтевлечений,замещенииит.п.Онвыбираетпонимание,непредполагающее «второго дна». Он описывает реальность пациента через призмуконцептов своей теории, но эти концепты действительно можно назватьоколоопытными, «экспириентальными», мы способны их эмпатически воспринятьи выразить, сопереживать им (даже «недостаточной консолидации идеалов»).Его объяснение является объяснением, если смотреть на это с точки зрениятого, что интерпретируются связи поведения, переживания, реакций пациента«здесь» и его ситуации «тогда», в детстве, которые не даны нам сразу прямо инепосредственно.

Эмпатическое понимание детской ситуации пациента и егонынешних проблем обеспечивается внимательным, безоценочным слушаниемподтверждением аналитика. А эмпатически вжившись и поняв их, можноэмпатически ощутить и их сходство, лишь добавив объяснение-интерпретацию как«комментарий», который «не замещает исходный текст, не встает на его место, ноТо, что мы вынужденно, в целях экономии места, пропустили, цитируя описание случая, являлосьтонким описанием непредсказуемости матери пациента на совершенно «ненаучном» языке.25– 111 –пытается держаться как бы “при” нем, выступая только в качестве “проводника” кнему» (Архангельская, 2005б, с. 88). Поэтому, на наш взгляд, можно говорить обэмпатическом характере объяснений Кохута, или, точнее, включать стадию«объяснения» в его эмпатию.Кохут считает, что в результате эмпатического отзеркаливания аналитика упациента развивается нарциссический перенос – теперь он ждет удовлетворенияаналитиком своих архаических нарциссических потребностей.

По мере все болееявного проявления и выражения в отношениях эти потребности анализируемогостановятся предметом совместной проработки, интерпретации. Теперь аналитикэмпатически реагирует на проявление в ситуации сессии сложившихся подвлиянием прошлого паттернов поведения, достраивая для пациента это влияние.Но клиентоцентрированный терапевт скажет, – и говорит, как, например, в статьеД. Шлиена «Контртеория переноса», – что благодаря пониманию аналитикомпациента тот становится способным расширять и углублять свое самопонимание,исследовать разные области своих отношений с окружающими, замечатьзакономерности и т.п. – нет никакой нужды привлекать опять-таки метафорическоеи гипотетическое понятие переноса. С точки зрения Шлиена, то, что аналитикиназывают «позитивный» и «негативный» переносы, – это реакции пациента насоответственно понимание и непонимание (Шлиен, 2010).

Но понятие переносаявляется системообразующим для психоанализа и занимает центральное место впсихологии самости. Тем не менее и сам Кохут выдвигает аналогичное возражениетрадиционным интерпретациям сопротивления в психоанализе: «Некоторые изнаиболее стойких сопротивлений, с которыми сталкиваются в ходе анализа, неявляются интерперсонально активизированными защитами от угрозы того, чтонекое вытесненное психологическое содержание станет сознательным в результатеинтерпретаций… аналитика; они возникают в ответ на то, что стадия понимания –стадия эмпатического эха аналитика или слияния с пациентом – была пропущена(Кохут, 2002, с. 93).Характерно, что именно в последней работе Х.

Кохута – «Анализ самости» –происходит одновременное усиление двух противоположных тенденций. С однойстороны, он настойчиво подчеркивает вспомогательный характер эмпатии поотношению к объяснению, с другой стороны, именно здесь уделяет значительное– 112 –внимание проблемам развития эмпатии аналитика, содержательно описывает ее идаже в некотором роде поэтизирует. Работа посвящена видам переноса и«превратностям» контрпереносных реакций аналитика на них.

Возможно, именновпечатлением от страниц, на которых обсуждаются стратегия и тактика аналитикапо стимулированию развития переноса, объясняется оценка Роджерсом виденияэмпатии у Кохута как «холодного и безличного» (Роджерс, б.г.).3.2.7. Проблема механизмов и развития эмпатииХ.

Кохут, в отличие от К. Роджерса, много пишет о развитии эмпатии. Также как и К. Роджерс, он видит эмпатию как целостный процесс. Он включает иинтеллектуальную реконструкцию, и вживание в ситуацию пациента, и сочувствие.Кохут упоминает воображение, сравнивает эмпатию с интуицией. Эмпатию частоназываютинтуитивнымпостижением,подчеркиваяеесвернутый,непосредственный характер. Практически приравнивал их, как мы отмечали,А. Бергсон. Но Кохут, подчеркивает, что интуиция – это скорее качество процесса,определяемое его скоростью. «То, что мы называем интуицией, в принципе можноразложить на быстро выполняемые умственные операции, которые сами по себе неотличаются от умственных операций, не кажущихся нам необычными» (Кохут,2003, с.

293).Он уделяет достаточно много внимания проблеме развития эмпатиианалитика. Так, по его мнению, показателем развитой эмпатии является«свидетельство установления власти Эго, то есть когда студент достигаетсвободной (автономной) способности использовать эмпатическую установку илиотказываться от нее в зависимости от стоящих перед ним профессиональныхзадач» (Там же, с. 294).Из-за собственных нарциссических потребностей аналитику бывает трудновыносить ситуацию, в которой его участие сводится к пассивной роли зеркала. Отаналитика требуется терпение и спокойная реакция на такое отношение. Кохутподчеркивает важность личного анализа для формирования способностей к этому,отмечая, что в ходе успешного анализа «за счет мобилизации архаичныхнарциссических структур и их переработки в сферах идеализированного объекта и– 113 –грандиозной самости» всегда происходит усиление эмпатической способности(Там же, с.

327).Особое внимание уделяет Кохут и генезису эмпатической способностианалитика как фактору выбора профессии. Он считает, что «удовольствие отосуществления этой психологической функции» в основном приобретается вдетстве. Высокоразвитая способность к эмпатии, по его мнению, чаще всегонаблюдается в случаях ранней нарциссической травматизации, но в такой жеситуации возможно ровно противоположное – защитное «отвердение илипритупление перцептивных структур». Кохут считает, что часть аналитиковобладаютнедостаточнойэмпатическойспособностью,котораясдетствакомпенсировалась способностью к оценке психологической реальности на основевторичного процесса.

Характеристики

Список файлов диссертации