Диссертация (1098717), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Оценивая эти реалии, важно учесть, что формирование политической демократии, ее ценностей, институтов и отношений - это не одноразовый акт, а весьма сложный, трудный и никогда не прекращающийся процесс, требующий довольно длительного периода времени, измеряемого зачастую не одним и даже двумя поколениями. В этом вопросе можно согласиться с известным американским политологом, специалистом по формам
1 Абдурахманов Д. У нас в Чечне оппозиции нет // Настоящее время, 25 сентября 2009.
государственного устройства, в том числе проблемам политической демократии, Р. Далем, который считал, что все существующие в мире политические режимы располагаются между двумя полюсами - автократией и демократией. Что касается политических режимов национальных республик Северного Кавказа, то они располагаются где-то в середине между этими двумя, казалось бы, противоположными полюсами. Можно утверждать, что эти режимы относятся к целому ряду характерных для многих стран современного мира форм государственного устройства, которые более или менее заметно отличаются от традиционных западных моделей демократии. Их называют полудемократиями или новыми демократиями, сочетающими в себе принципы, процедуры, установки как формальной демократии, так и авторитаризма.
И действительно, в большинстве республик, с одной стороны, имеет место процесс приспособления старых структур к новым условиям, стремясь при этом сохранить за собой как можно больший объем властных полномочий. С другой стороны, постепенно, преодолевая множество препятствий, утверждаются новые идеи, подходы, институты, механизмы и отношения. Как отмечает К.С. Гаджиев, «политические режимы национальных республик Северного Кавказа носят гибридный характер, причудливо сочетая те или иные элементы советского типа, современных вариантов авторитаризма и демократии. Формально в конституциях всех национальных республик получили отражение основополагающие принципы
политической демократии и правового государства» 1.
При всем сказанном одна из ключевых проблем, тормозящих стро- ительство в национальных республиках политической демократии и правового государства в собственном смысле этих понятий, состоит в том, что в силу известных причин господствующее положение в важнейших сферах общественной жизни, прежде всего в экономике большинства
1 Гаджиев К. С. Кавказский узел в геополитических приоритетах России. – М., 2011. – С. 139.
северокавказских республик, заняли представители властных, банковско- коммерческих и иных структур, которые образуют своеобразные кланы (В данном случае это понятие используется без оценочных критериев). Здесь власть и собственность дополняют и усиливают друг друга. Действует принцип, согласно которому у кого власть, у того и собственность и, наоборот, у кого собственность, у того и власть.
Об обоснованности данного тезиса свидетельствуют следующие факты. В Адыгее (которая, правда входит в состав Краснодарского края, но фактически по базовым критериям неотъемлема от национальных республик СКФО) во властных структурах чрезмерно много выходцев из аула Уляп Красногвардейского района, уроженцем которого является президент А. Тхакушинов: М. Кумпилов стал главой правительства республики, его брат Т. Кумпилов работает заместителем министра финансов. Сам министр финансов Д. Долев тоже выходец из этого же аула1.
В Карачаево-Черкесии ряд влиятельных карачаевских групп,
сложившихся при М. Батдыеве и связанных друг с другом деловыми и родственными отношениями, продолжает оказывать большое влияние не только на вновь избранный парламент и органы местного самоуправления, но и на новую исполнительную власть. В правительстве и администрации президента важные роли играют глава администрации М. Каракетов и его родственник Б. Гочиев, руководящий министерством сельского хозяйства. На местном уровне можно отметить главу одного из самых важных районов
- Карачаевского, которым является Э. Салпагаров, также родственник Б. Гочияева. Еще одной влиятельной фигурой является мэр Карачаевска С. Лайпанов, находящийся в родственных отношениях с группой Каитовых (представители деловой элиты, близкие к М. Батдыеву)2. Эту систему в Карачаево-Черкесии один наблюдатель в телеинтервью РЕН-ТВ описал так:
1 Кремль и Северный Кавказ: новые политические решения и новые вызовы федеральной власти: аналит. докл.
2 Там же.
«приходит к власти Хубиев — во власти все Хубиевы до последнего человека, приходит к власти Эбзеев — во власти все Эбзеевы, приходит Батдыев – Батдыевы» 1.
Пример практически моноэтнической Чечни является, конечно, совершено особым случаем, поскольку политический режим здесь был фактически сконструирован по обоюдному согласию Кремля и семьи Кадыровых с их сторонниками в процессе преодоления сепаратизма. И сконструирован он был в интересах сначала А. Кадырова, а затем его сына Р. Кадырова, получивших карт-бланш на формирование республиканской власти и право на контроль над силовыми структурами. Это привело к созданию достаточно узкой и сплоченной правящей группы, которая характеризуется своими «перекосами» (например, большая роль тейпа Беной и сторонников суфийского тариката Кадирийя). Типичными стали формирование власти на основе родственных связей (правительство возглавил двоюродный брат президента О. Байсултанов), опора на сторонников А. Кадырова (первый вице-премьер Х. Вайханов, вице-премьер и министр финансов Э. Исаев, управляющий делами С. Закриев и др.). При этом проводится целенаправленная политика по привлечению во власть молодежи (глава администрации президента М. Селимханов и др.),
составляющей группу поддержки Р. Кадырова2.
При всем том было бы не совсем корректным говорить о неких сплоченных кланах, которые представляли бы тот или иной этнос в целости.
Как правило, этносы весьма слабо консолидированы, и в их рамках возникает множество персонифицированных групп, которые, в свою очередь, постоянно нуждаются в союзниках, в том числе из других этносов. К примеру, в Ингушетии элита традиционно делится на множество небольших и довольно самостоятельных групп, основанных на родовых и
1 Епифанцев А. Почему мы теряем Кавказ? 12 июля 2010 // http://www.apn.ru/publications/article22987.htm (дата обращения: 16.07.2013).
2 Там же.
семейных узах. Как отмечал известный специалист по данному вопросу С. Арутюнов, этнократическая централизация, вертикальная структура власти на протяжении многих веков до русского завоевания Кавказа были чужды на Северном Кавказе. «Власть верховных князей, - писал он, - была отнюдь не абсолютной, а напротив, более символической, нежели реальной. Адыгское общество в своей западной части состояло как из демократических племен, в которых княжеская власть вообще была отменена, так и из аристократических племен с иерархией князей и дворян-уорков различных степеней …. Кабардинцы - восточные адыги, были более организованной силой, самой мощной на Кавказе, но и тут власть делилась между несколькими фамилиями, а верховный князь обладал скорее почетным,
нежели реальным административным авторитетом» 1. Не существовало
единой ингушской или чеченской власти. Общество делилось на племена- тухумы и роды-тейпы, властные решения, которые касались только отдельных крупных сел или их групп, принимались только на основе консенсуса старейшин, через советы (кхел). В Дагестане отдельные небольшие феодальные владения строились в основном на этнической основе, при этом охватывая лишь определенную часть того или иного этноса. Часть общин или джамаатов была связана с ханом, шамхалом, эмиром, уцмием вассальными формами зависимости, а другая довольно значительная часть джамаатов представляла собой так называемые вольные
общества2.
Кланово-клиентелистская система, по сути дела, не признает систему сдержек и противовесов, без которой невозможно представить взаимный контроль институтов власти. Хотя конституции всех национальных республик декларируют разделение власти на три ветви - законодательную,
1 Арутюнов С. Этнократия или демократия? Традиции Северного Кавказа // Традиции народной дипломатии и нормы поведения во время войны и конфликтов на Кавказе. URL: http://apsnyteka.narod2.ru/k/traditsiya_razresheniya_konfliktov_na_kavkaze_/index.html (дата обращения: 16.07.2013).
исполнительную и судебную, на практике этот принцип сплошь и рядом нарушается, поскольку главенствующее положение во властной системе занимает исполнительная ветвь во главе с президентом.
О подчиненном положении законодательной и представительной ветви власти национальных республик исполнительной власти, прежде всего, главе субъекта Федерации свидетельствует недавнее голосование в республиканских парламентах по вопросу о форме выбора глав республик. В принципе ни для кого не было секретом то, что, к примеру, Народное Собрание Республики Дагестан проголосует за вариант выбора главы республики парламентом, что в действительности означает сохранение действовавшей до этого процедуры назначения первого лица. На первый взгляд, парадоксом выглядит тот факт, констатировал в этой связи журналист из газеты «Настоящее время», что в вопросе о форме выборов главы Республики Дагестан – всенародным и тайным голосованием или путем голосования парламента, «все те, кто был раньше за всенародные выборы, сегодня высказываются за голосование через парламент, кто выступал за парламентскую форму – за всенародные выборы» 1. Что же такое произошло, чтобы мнения дагестанцев полностью изменились за небольшой промежуток времени, задается вопросом журналист. Ответ, по его мнению, очевиден: «власть поменялась. Те, кто у власти, не хотят всенародных выборов, а ушедшие жаждут реванша. Все, кто не у дел, оказались – за
«демократию» и «честные выборы». Те, кто был за демократию, не против и парламентской формы голосования» 2.
Стало правилом, в соответствии с которым парламент Республики чуть ли не единогласно утверждает любого кандидата, назначаемого Кремлем. Вопиющий пример обоснованности этого тезиса дает тот факт, что на выборах президента М. Магомедова, которого годом с небольшим ранее с поста спикера депутаты по указанию тогдашнего президента Республики
1 Бисавалиев М.И. Как же быть с президентом? // Настоящее время, 5 апреля 2013.
2 Там же.
М.Г. Алиева единогласно отправили в отставку, теми же голосами утвердили президентом. В то же время заслуживает внимания и тот очевидный для всех тех, кто разбирается в властной системе Дагестана факт, что при системе всенародных выборов кандидат становится заложником местных кланов. Зато, будучи избранным, он оказывается не в ответе как перед народом, так и перед Москвой.
Инициаторы таких рокировок, возможно, не сознают или не хотят признать, что они еще сильнее отдаляют себя от простого народа, давая весомые аргументы тем, кто убеждают граждан в нелегитимности власти республики. Весьма эмоциональную и вместе с тем верную оценку такой политике дал М.И. Бисавалиев: этот акт «оскорбляет не тем, что нельзя проводить, а тем, что мы докатились до такого положения, когда стало невозможным свободное волеизъявление дагестанцев. Это страшное оскорбление для нас. Когда кучка бандитов терроризирует дагестанцев и
федеральный Центр» 1.
Этим объясняется отчуждение власти от общества, ее закрытость. Применительно к большинству национальных республик региона можно говорить о дефиците или полном отсутствии должной легитимности правящих элит, даже об их морально-психологической делегитимации. В настоящее время трудно говорить о том, что они во многих республиках имеют серьезную социальную опору вне рамок созданных ими корпоративных сообществ. Большинство населения этих республик их не воспринимают как действительных представителей народа. Они не верят власти потому, что она «стала синонимом кричащего богатства на фоне общей бедности и безработицы, тотальной коррупции и насилия. Неприятие властей большей частью населения обнаруживается, прежде всего, на респу- бликанском уровне, в отношении лиц, «словно прикипевших к своим креслам с начала 1990-х гг., «проевших» остатки республиканских экономик
1 Бисавалиев М.И. Как же быть с президентом? // Настоящее время, 5 апреля 2013.
и торговавших с Москвой стабильностью в обмен на субсидии, чтобы тратить их в основном на свои особняки и образование своих детей» 1.