Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Очевидно, что суждения, высказываемые цесаревичем, вполне сходились с подобными взглядами и подпитывались ими. Междупрочим, примечательно мнение Александра Александровича о Наполеоне III, как о виновникепоражения французов и просто весьма несимпатичной личности. Описывая вел. кн. МихаилуНиколаевичу пребывание с отцом в Париже в мае 1867 г., наследник отзывался о французскомимператоре не иначе, как об «уроде» 472 , и признавался В.П. Мещерскому, что «неприятное чувство сидеть возле такого человека» 473 .
«Что за несчастная участь Франции и до чего довёл еёНаполеон III – это ужасно!» – восклицал цесаревич уже в августе 1870 г. 474«Франкофильские» настроения наследника разделялись и князем Н.А. Орловым. «Я знаю, –писал он Александру Александровичу, – что прусское влияние неискоренимо при нашем Дворе.468Милютин Д.А. Воспоминания. 1868 — 1873. С. 299.ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 304. С.
35.470Briefwechsel. S. 61. 471Оболенская С.В. Франко-прусская война и общественное мнение Германии и России. М., 1977. С. 179 – 181.472Там же. Ф. 728. Оп. 1. Д. 2743а. Л. 22.473Oxford Slavonic Papers. Vol. 10. P. 111.474Ibid. P. 118.469105Но признаюсь, что надобно быть слепым, чтобы не понять, что если Францию сотрут с политического поприща, то не будет ни политического равновесия, ни мира надёжного в Европе» 475 .«Скажите, как у нас смотрят на всё это? – вопрошал цесаревича Николай Алексеевич.
– СтатьиКаткова, по-моему, весьма справедливы. Пруссия будет нам опасным врагом, и пройдут года,пока мы не будем в состоянии с нею бороться» 476 . «О политике нельзя ничего писать по почте,– предупреждал Орлов своего корреспондента 23 сентября 1870 г., – но почти каждую неделю япишу князю Горчакову. Вам, вероятно, посылают мои письма. Если скрывают, то, вероятно, сцелью, чтобы я не развратил Ваши понятия и не отвратил Вас от родственной преданности кдядюшкам» 477 .Князь Мещерский, на письмо которого цесаревич как раз и ответил 9 августа 1870 г. стольэмоционально, также с сожалением писал про «ряд блестящих побед колбасников и ряд печальных поражений французов», и что «невольно у всех на языке то, что хочешь не хочешьприходит в голову: чёрт возьми, эдак и до нас доберутся, а мы готовы ли и будем ли когда-либоготовы?» 478 Однако нельзя согласиться с категорическим мнением, высказанным в литературе,что Мещерский целиком разделял суждения августейшего корреспондента и своими пространными посланиями лета 1870 г.
якобы внушал наследнику, что «главная схватка – с немцами –впереди», и что задача будущего царствования – вооружённая борьба с Германией 479 . Действительно, князь последовательно критиковал проводившуюся Россией внешнюю политику, рассматривая её как «протежирование» амбициям Пруссии, однако сам постепенно склонялся кизоляционизму и «национальной» политике, а в Пруссии и объединившейся Германии всёбольше видел здоровый консерватизм, защищаемый Бисмарком 480 .
Именно в этом он и старается убедить наследника в своих письмах. «Пруссия – замечательное государство в том отношении, что оно восприяло из революции 1789 года только её великие и благие стороны», – писалкнязь 10 августа. – В Пруссии власть правительства сильнее и священнее, чем у нас, но в то жевремя эта сила нечувствительна капризами или действиями произвола, она чувствительна всеюмассою народного благосостояния или конца в конец государства и порядком ежедневногоуправления». «А можем ли мы подражать Пруссии? – вопрошал Мещерский. – Материальнонет, ибо у каждого государства свои порядки, но принципами – да, не только можем, но дажедолжны» 481 .
Позже, но также в связи с последними европейскими событиями (провозглашение475ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 944. Л. 155 об .– 156.Там же. Л. 158.477Там же. Д. 945. Л. 49 – 49 об.478Там же. Д. 895. Л. 178 – 178 об.479Далин В.М. Последние Романовы и князь Мещерский // Вопросы истории внешней политики СССР и международных отношений. М., 1976. С.
286 – 287; Оболенская С.В. Указ. соч. С. 156 – 158.480Карцов А.С. Русский консерватизм второй половины XIX – начала XX в. (князь В.П. Мещерский). СПб., 2004.С. 259 – 269.481ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 895. Л. 190 – 190 об.476106Германской империи и отмена части статей Парижского трактата), 24 марта 1871 г. ВладимирПетрович формулирует для наследника основные принципы внешней политики: «На вопрос:чего же желать, ответ прост и ясен. Национальной политики и только! то есть признания России силою самостоятельною, не нуждающеюся ни в каком союзе, и действующей так, как вданный момент велят ей интересы.
Нужно – то внешний союз с Пруссиею, нужно – то внешнийсоюз с Австриею, Турциею, с кем угодно, но чтоб никогда внутренняя политика не подчиняласьдругому двигателю, кроме своих государственных интересов» 482 . Вероятно, по крайне мере отчасти эти положения Мещерского могли бы найти положительный отклик у цесаревича, о чём«очень желал бы знать» и сам князь, однако никакого отзыва на это письмо не известно.Между тем, в общественном мнении, как России, так и Германии, по-видимому, окончательно сложилось мнение о том, что германофобия наследника русского престола приведёт с еговоцарением к войне двух империй. В частности, Мещерский неоднократно повторял об этомАлександру Александровичу. «Трудно и мрачно оно (будущее цесаревича.
– В.А.); и ещё труднее и ещё мрачнее тем, что нет ни единого во всей Германии человека, который бы не был уверен, что Вы враг немцев» 483 , – писал он ему в июле 1871 г. Возвращается князь к этому вопросуи пять лет спустя, осенью 1876 г., побывав в европейских столицах во время поездки на Балканы. По словам Мещерского, в Германии «ныне всякий образованный человек, сверху до низу,все твёрдо убеждены, что в Ваше царствование будет война России с Германией, потому чтоВы ненавидите Германию и немцев».
И далее Владимир Петрович настойчиво убеждал цесаревича в том, что «долго, очень долго ещё, на два, три или четыре царствования национальная политика для России требует союза с Германией во что бы то ни стало. Война с Германиею – этогибель нашей династии, гибель Ваша и страшнейшая опасность для России!» 484 В русском обществе настроения Александра Александровича также оценивались, как самые радикальные.«Все думают – писал в дневнике А.А. Киреев в декабре 1874 г., – что когда наследник сделаетсяцарём, он объявит войну Германии – не думаю, из-за чего? Вот когда придётся делить Австрию– дело иное!» 485 Бывший начальник военно-учебных заведений генерал А.Ф. Забелин вспоминал в эмиграции, что даже в Закавказье, где он жил во второй половине 60-х гг., «в особенностираспространялись слухи о нерасположении молодого наследника к немцам и о том, что с воцарением его немедленно разразится война с Германией.
В Петербурге, куда я приехал в 1873 г.,уже открыто говорили о неприязни наследника к Германии и ко всему немецкому. И наши российские немцы платили ему тем же» 486 . Граф С.Д. Шереметев также писал о начале 70-х гг., что482«Моя преданность Вам имеет одну основу…» С. 142.Там же.
С. 154.484ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 895. Л. 303 об., 304.485ОР РГБ. Ф. 126. Д. 6. Л. 100 об.486Забелин А.Ф. Воспоминания об императоре Александре III // Военно-исторический вестник. 1958. №11. С. 20.483107«в это время цесаревич слыл за лютого германофоба, хотя репутация эта была преувеличена.Она имела некоторое основание и подкреплялась явною враждебностью к немцам цесаревны» 487 .Цесаревич знал об этих толках и в мае 1873 г., вскоре после визита в Петербург германскогоимператора Вильгельма I, вынужден был даже оправдываться в письме к матери: «Дай Богтолько, чтобы эти добрые отношения Пруссии к России оставались на долгое время, и тогда,конечно, мы на долгое время можем быть покойны, но кто может положиться за это, вот беда! –писал он. – Меня всегда обвиняют в том, что я не люблю немцев и в особенности пруссаков.
Уменя вовсе нет ни особенной симпатии, ни особенной антипатии к пруссакам, но если дружбанаша с Германиею нужна России, то конечно я всегда готов быть в самых лучших отношенияхк нашим соседям. Я одному только никогда не поверю, пока они нам не покажут это на деле,что Пруссия истинно нам привержена. Что касается до доброго и честного старика короля, то яконечно верю, что пока он жив, Пруссии нам нечего бояться, а что будет после – один Бог знает; но одно можно положительно сказать, что конечно не Россия первая прервёт хорошие отношения свои с Пруссиею!» 488 Однако в свете имевших место высказываний наследника, особенно в период Франко-прусской войны, его утверждение об отсутствии «особенной антипатии» к пруссакам выглядит несколько лукавым, а рассуждения о «честности» Вильгельма I и«истинной приверженности» Пруссии к России отдают явным идеализмом, а не трезвым политическим расчётом и действительным пониманием внешнеполитических задач.В контексте отношения к Германии интересна реакция наследника на отказ от принятия православия женой вел.
кн. Владимира Александровича, урождённой немецкой принцессы, оставшейся лютеранкой. Вскоре после женитьбы брата Александр Александрович писал вел. кн.Михаилу Николаевичу в январе 1875 г. о вел. кн. Марии Павловне, что «одно ещё меня пугает,это то, что она немка в душе, с германско-бисмаркскими идеями, и вряд ли откажется от нихкогда-нибудь, а живя в России и бывши великой княгиней русской, это не может нравитьсяздесь, и долго еще будут на нее смотреть, как на немку, а не как на русскую великую княгиню! 489 Что цесаревич имел в виду под «германско-бисмаркскими идеями», выразительно подчёркнутыми в письме, по-видимому, объясняет запись в дневнике князя Д.А. Оболенского, сделанная ещё накануне свадьбы: «Принцесса Мекленбургская потому, главное, упорствует в своём желании остаться протестанткою, что под влиянием прусской политики она считает для немецкой принцессы теперь, когда все немцы после погрома Франции подняли головы, унизительным подчиняться каким-либо условиям» 490 .487Мемуары графа Шереметева.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
