Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Конечно, во главе этого милого предложения стоят Шувалов, Толстой и Тимашев, как все принадлежат к одной клике итанцуют под дудочку Шувалова, и ещё надо причислить к ним дурачка Палена, который лает иподдакивает везде Шувалову. Вернулся домой совершенно расстроенный» 442 . В письме к императору Александр Александрович пытался как можно мягче изложить свою позицию, но категорически отказывался её изменить: «Прости мне, милый па, что я пишу тебе, но позволь мнеобъяснить тебе, почему я не мог согласиться с предложением графа Шувалова. Его предложение было так неожиданно, и никому не было известно о том, что предполагается подобная мера,а этот вопрос слишком важен, чтобы решать его сейчас же, не обдумав, как это сделать, и какустроить, чтобы действительно подобная мера могла принести пользу». «Ведь мы решительноне знаем, – отмечал цесаревич, – насколько подобный надзор со стороны предводителей дворянства может принести пользу. И могут ли они кроме своих довольно обширных дел заниматься ещё надзором за народными школами.
Было бы более чем грустно, если после подобного важного рескрипта ничего бы к лучшему не переменилось и осталось бы всё по-прежнему.Моё глубокое убеждение, что именем государя нельзя так неосторожно распоряжаться, и вообще употреблять его как можно реже, а в настоящем деле – это положительно злоупотреблятьим, и поэтому прости мне, милый па, но я решительно не могу разделять мнение графа Шувалова и прочих, которые об этом, видно, иначе думают. Я совершенно разделяю мнение, которое, впрочем, я полагаю, и все разделяют, а именно, что необходимо принять самые энергические меры для остановки вредного влияния на народные школы лиц недоброжелательных, нокак это сделать, это ещё вопрос, и вопрос очень важный, и надо уже принять меры действительные, а не такие, которые ещё подлежат большему сомнению. Прости мне, милый па, этописьмо, но я считаю своим долгом объяснить тебе мои сомнения, которые не успел высказатьво время Совета, и что заставило меня не согласиться с предложением графа Шувалова, с которым я никогда не соглашусь, потому что это решительно против моей совести» 443 .
Тональностьи содержание этого письма, наверное, лучше всего выразили характер и степень «оппозиционности» великого князя в данном вопросе.Подводя итог государственной деятельности цесаревича Александра Александровича в сфере внутренней политики до середины 70-х гг. следует сказать следующее. Внезапно сделавшисьнаследником престола, молодой великий князь был психологически не готов сразу воспринятьсвалившуюся на него ответственность.
С одной стороны, не без помощи своего окружения,442ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 306. С. 49 – 50. Любопытно, что А.А. Половцов писал о защитниках данного предложения примерно в тех же тонах: «Говорили о мере Толстой, Валуев и чуть ли не кретин Пален». (Там же. Ф. 583. Оп.1. Д. 9. Л. 22 об.)443Там же. Ф. 678. Оп. 1. Д.
729. Л. 276 – 277 об.96прежде всего, князя В.П. Мещерского он сознавал необходимость всесторонней образовательной и нравственной подготовки к трону, с другой – с трудом преодолевал свойственные себе«философское» равнодушие к жизни и своим государственным обязанностям, а попросту говоря, лень и инертность вкупе со склонностью к тихой жизни частного человека. На это, собственно, зачастую и наталкивались усилия окружения цесаревича подвигнуть его к более активной деятельности.Тем не менее, постепенно Александр Александрович втягивается в происходившие в «верхах» политические перипетии, среди прочего, движимый искренним желанием принести посильную пользу на своём поприще.
Однако практически в каждом вопросе, в котором наследник принимал участие или по поводу которого хоть как-то высказывался (постольку посколькуэто вообще находило отражение в источниках), заметно сильное влияние близких к нему лиц идажебуквальноеследованиеихвзглядамипредложениям.Так,благодаряграфуИ.И. Воронцову-Дашкову цесаревич на долгие годы сделался сторонником группировкифельдмаршала князя А.И.
Барятинского, боровшейся с преобразованиями военного министраД.А. Милютина. В 1869 г. разгорелся крупный конфликт наследника с Военным министерствоми лично с Милютиным и его ближайшим сотрудником А.А. Баранцовым по вопросу перевооружения армии новым типом винтовок. Потерпев неудачу (хотя в известной мере поспособствовав ускорению перевооружения), Александр Александрович затаил неприязнь к военномуминистру, постепенно всё более убеждаясь в его «вредности». Во время подготовки очередныхреформ в армии в начале 70-х гг. цесаревич контактирует с противниками Милютина и, очевидно, несочувственно или, во всяком случае, скептически относится к проектам министра.
Однако никакого явного противодействия ему не оказывает, да и высказывается довольно сдержанно.Если влияние Воронцова ограничивалось в основном военной сферой, то князь В.П. Мещерский, К.П. Победоносцев и в меньшей степени князь Н.А. Орлов определяли отношение цесаревича к расстановке сил в правительстве, сложившейся после 4 апреля 1866 г.
Начало государственной деятельности Александра Александровича совпало с усилением группировки графаП.А. Шувалова, так называемой «аристократической партии». Вслед за своим окружением наследник крайне отрицательно отнёсся к шефу жандармов и его сторонникам, видя в них олицетворение «космополитизма» и «западничества», чуждых «национальным интересам» России.Наиболее ярко это проявилось в вопросе национальной политики на окраинах (СевероЗападный край, Прибалтика), отношению к земству и печати. В национальном вопросе позициюнаследника определяла также нелюбовь к полякам и в особенности к немцам, начало которой,видимо, было положено в детские и юношеские годы великого князя. Неприязнь к «шуваловской партии» вместе наследником разделял и вел. кн.
Константин Николаевич, в силу чего дядя97и племянник солидаризировались по многим вопросам в Государственном совете и кулуарнообсуждая действия своих противников. В то же время Александр Александрович сильно расходился с генерал-адмиралом и его сторонником министром финансов М.Х. Рейтерном в вопросах развития промышленности и железнодорожного строительства, став под влиянием окружения на протекционистские позиции.
Но всё же вряд ли стоит в то время говорить о той серьёзной неприязни цесаревича к дяде, которая имела место впоследствии.Несмотря на то, что наследник почти не предпринимал сколько-нибудь открытых шагов против «шуваловской партии», за ним укрепилась устойчивая репутация «оппозиционера» курсуправительства и самому императору. Основные причины этого – неосмотрительность самогоАлександра Александровича, слишком откровенно высказывавшего свою неприязнь при посторонних, что порождало многочисленные слухи и сплетни, деятельность его окружения, преждевсего Мещерского, вольно или невольно подставлявшего наследника, поскольку на «вечерах»для цесаревича, организованных князем, собирались те, кого считался приверженцами «русскойпартии» и противниками «шуваловского засилья».
Сам Александр II, по-видимому, искренневерил в честность наследника и в отсутствие у него каких-либо «оппозиционных» поползновений, однако всерьёз беспокоился влиянием окружения на молодого и неопытного цесаревича.Если Александр Александрович делал попытку вмешаться в дела, то император, как правило,отдавал предпочтение мнению представителей правящей бюрократии. В свою очередь, у наследника, во-первых, росло ощущение, что ему не доверяют, не дают возможности проявитьсебя, с другой – ему казалось, что отца окружают недобросовестные сановники, стремящиесяподчинить монарха своему влиянию и изолировать его от помощи и советов сына. В то же время важно подчеркнуть, что при всём этом нельзя говорить о наличии какой бы то ни было вражды между Александром II и цесаревичем. Скорее, речь может идти либо о взаимном непонимании, либо об определённой психологической несовместимости между императором и наследником, но никак об отсутствии добрых чувство между ними друг к другу.98Глава 2.
Внешняя политика России в восприятии наследника престола§1. Европейская сфера внешней политикиКак и во внутриполитических делах, вел. кн. Александр Александрович, сделавшись наследником, вполне был осведомлён о всех важнейших переменах в области международных отношений, он присутствовал на докладах министра иностранных дел князя А.М. Горчакова у императора на и на заседаниях Совета министров, на которых обсуждались внешнеполитическиевопросы. Александр II делился с сыном самыми секретными дипломатическими мероприятиями. Например, о тайной военной конвенции, заключённой между Россией и Германией в1873 г., долгое время, помимо канцлера и военного министра Д.А.
Милютина, знал только одиннаследник, притом что германский император не нашёл нужным сообщить о том же кронпринцу 444 . Другое дело, что цесаревич не так уж часто делился своими впечатлениями о текущейвнешней политике, поэтому его отношение к этим вопросам и их понимание можно рассматривать лишь ситуативно, применительно к конкретным эпизодам или более глобальным явлениям. Это тем более оправданно, что наследник не отличался особенно систематическими взглядами на иностранные дела и часто, как и в делах внутренней политики, находился под влиянием своего окружения.Неприязнь наследника к немцам (или, в сфере международных отношений, скорее конкретнок Пруссии и «пруссакам») и его «национальная» ориентация во внутренней политике во многомопределяли взгляды Александра Александровича и на внешнеполитические задачи России вЕвропе.
(Конечно, свою роль играли и тёплые родственные отношения с датской королевскойсемьёй, которая не могла не быть враждебной к Пруссии после поражения, нанесённого ею Дании.) Более того, отношения России и Германии практически и есть та единственная крупнаяпроблема в европейской внешней политике правительства, которую можно более или менеепроследить в восприятии наследника престола.
В дневнике Александра Александровича до444Милютин Д.А. Дневник. 1879 – 1881. М., 2010. С. 97.99Франко-прусской войны 1870 – 1871 гг. следов явного недовольства Пруссией немного. Попадаются отдельные несочувственные записи, вроде сделанной во время Австро-прусской войны1866 г., что «канальи пруссаки порядком поколотили австрийцев» 445 .