Государственная деятельность цесаревича Александра Александровича и его восприятие правительственной политики в 1865 - 1881 гг (1098514), страница 27
Текст из файла (страница 27)
На практике это означало категорическую неприязнь наследника кполякам и немцам, составлявшим большинство, соответственно, в Западном крае и Прибалтике.Весьма характерной была реакция вел. кн. Александра Александровича в письме кВ.П. Мещерскому на объявление амнистии полякам, участвовавшим в восстании 1863 – 1864гг., и на визит Александра II в Варшаву по возвращении из Парижа, где в императора неудачнострелял поляк А.
Березовский (и где, по выражению наследника, «одних поляков, скотов, до25000 человек»). «Вы не можете себе представить, – писал цесаревич князю 7 июня 1867 г., –как я был печален тем, что государь не переменил свой маршрут и всё-таки отправляется вВаршаву, где встречается с императрицей.
Жаль, очень жаль, что после этого печального происшествия государь даже не был хоть в одном русском городе, а прямо поехал в враждебнуюнам Польшу. Я не знаю, можно ли хоть что-нибудь ожидать после этой поездки государя вВаршаву, хоть какое-нибудь сближение России с Польшей. Я уверен, что нечего ожидать, и вособенности теперь, когда каждый русский ещё больше возненавидит поляка после аттентата(покушения. – В.А.) парижского. Я не понимаю цели поездки государя в Варшаву, и к чему торопились так дать амнистию всем этим подлецам. Я уверен, что это работа Валуева и Шувалова, иначе быть не может. Я старался заговаривать с государем о его поездке в Варшаву и дажеспрашивал, не переменит ли он свой маршрут, но государь решительно сказал, что не намерен.Я просил тоже Адлерберга и Горчакова, но ничего не помогло» 385 .
Действительно, так называемая «Вержболовская амнистия», которой Валуев «бесполезно добивался два года», была втайне от всех министров подготовлена графом Шуваловым и, несмотря на очевидное недовольство этой мерой противников «аристократической партии», сыграла свою роль в дезорганизации польской революционной эмиграции 386 .В течение 1867 – 1868 гг. тенденция защиты «русских национальных интересов» на окраинахярко проявилась в полемическом творчестве известного славянофила И.С. Аксакова, издателягазеты «Москва». Он придерживался доктрины противопоставления России Западу, причём384Там же.
С. 294.Мещерский В.П. Письма. С. 665 – 666.386Дневник Валуева. Т. 2. С. 207; Комзолова А.А. Указ. соч. С. 215; Милютин Д.А. Воспоминания. 1865 – 1867. С.485 – 486, 496 – 497, 618 – 619.38581проводником влияния последнего в правительственных кругах, по его мнению, являлось как разостзейское юнкерство. В «Москве» помещались малоизвестные материалы о тяжёлом положении латышского и эстонского крестьянства, смело обличались немецкие помещики, слышалисьпризывы к отмене их привилегий, осуждались действия русской администрации. Значительнаячасть материала появлялась благодаря Ю.Ф.
Самарину. Критика газеты, будучи достаточнообъективной и справедливой, раздражала власть и лично Александра II резкостью выражений итона. В отзыве на статьи «Москвы» цензоры, между прочим, писали: «Пособником дворянствав угнетении туземцев выставляется само русское правительство, действия которого представлены прямо противными интересам России» 387 . Цесаревич не оставался глухим к этому вопросу,внимание к событиям в Прибалтике поддерживалось его окружением, к тому же женой Аксакова была давняя знакомая наследника А.Ф. Тютчева. Ещё летом 1866 г.
во время своего первогобольшого путешествия по России Александр Александрович отмечал в дневнике, что «многоговорили об Остзейском крае и о преследовании православных лютеранами» 388 . В начале 1867г. сведения об этом стали поступать к великому князю от его окружения. «Приехал Козловявиться из поездки в Ригу, – писал цесаревич 14 марта. – Он был в таком негодовании на немцев, увидев на деле и из фактов, как они ловко обделывают свои дела, конечно, против интересов России. Между прочим, теперь сменяют нашего епископа Платона в Риге, человек почтенный и который один ещё мог противостоять немцам и поддерживал православие.
Которое теперь всё больше и больше падает в Остзейском крае» 389 . Два дня спустя наследник « начал читать статью господина Самарина в журнале «Москва». Эта статья против этих поганых немцев ивеликолепно написана. Конечно, высшее правительство осталось этим чрезвычайно недовольнои хотело даже отдать господина Самарина под суд за эту статью. Грустно и даже очень грустно,что человека, который решился высказать всю правду и в пользу интересов России, хотят отдать под суд, а тех, которые губят Россию и приносят столько вреда государю, тех прославляют, и те блаженствуют. Вот милый образчик теперешнего шуваловского времени!!!» 390Взволновавшись прочитанным, цесаревич попытался найти поддержку у матери, но это неудалось, поскольку «с мама об этом, как и о других вещах, говорить нельзя; она видит всё официальным образом и так, как ей рассказывают и врут люди высшие.
[...] Конечно, после этого япредпочитаю молчать, потому что говорить о таких вещах с мама не стоит труда, она лучше387Цимбаев Н.И. И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978. С. 145 – 149.ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. С. 205.389Там же. Д. 300. С. 125. Граф С.Д. Шереметев писал, что после поездки Александра Александровича в Новочеркасск, куда был переведён архиепископ Платон (Городецкий), в 1870 г. «начинается сближение с ним цесаревича,всегда неизменно к нему расположенного. Конечно, любезности с Платоном объяснялись оппозицией». (Мемуарыграфа Шереметева.
С. 424.)390Там же. С. 129. Полемическими работами Ю.Ф. Самарина наследника, тогда и позднее, снабжалК.П. Победоносцев. (Полунов А.Ю. Указ. соч. С. 153 – 154.)38882знает, а мы дураки слышим все вещи иначе и неправильно» 391 . Тогда, узнав у Победоносцеваадрес, Александр Александрович 17 марта отправил письмо А.Ф. Аксаковой, в котором резковысказал своё неприятие правительственной политики: «Вы не можете себе представить, какоеужасное впечатление сделали на меня эти 2 письма, так сильно и справедливо обвиняющиеправительство в том, что оно допускает такие мерзости с православием в прибалтийских губерниях.
[...] Как, человека, который решился высказать всю правду и не боится писать такие статьи – и его за это под суд!» «Вообще в последнее время нелегко жить для истинного русского, –сокрушался наследник. – Все последние дела в продолжении этой зимы – грустные факты владычества Шувалова, но будем надеяться, что этот нахал долго не устоит. Извините, любезнаяАнна Фёдоровна, за мои резкие выражения, но Вы меня знали ещё почти маленьким мальчиком, теперь я во многом переменился и многое вижу лучше, чем видят те, которые должны бывидеть лучше меня. Но, что делать, если они не видят, не я судья им, а Бог. Теперь, в последнеевремя и в особенности после моей свадьбы, когда я переехал в свой дом, живу с женой, котораятоже очень интересуется всем, что делается в России, я переменился и далеко отстал от образамыслей при дворе. Я вижу больше людей, больше разговариваю, и это всё меня подвинуло вперёд, я часто вижусь с К.П. Победоносцевым, с которым занимаюсь и много разговариваю протеперешние события.
Я читал с большим интересом некоторые статьи в газете «Москва» 392 .Последовавший запрет газеты только обострил отношение цесаревича к своим политическимнедругам. Вскоре он говорил с Победоносцевым «о теперешних делах неутешительных и узнал,что наконец запретили «Москву», что и надо было ожидать от почтеннейшего господина Виляева. Чёрт бы их побрал, всех этих поганых правительственных мужей!» 393 Между тем, посланное обычной почтой письмо Аксаковой было перлюстрировано, представлено в копии графу Шувалову и, очевидно, затем доложено им государю.
Последнее обстоятельство не могло невызвать недовольства Александра II как цесаревичем, так и его окружением. «Не знаю, с какоговремени, – жаловался Победоносцев в письме к А.Ф. Аксаковой 20 октября 1868 г., – но чуть лине с той поры, как Александр Александрович написал Вам известное письмо, прочитанное надороге, надо мной тяготеет неопределённое, но незаслуженное подозрение. Не имею сомненияв том, что государь смотрит на меня подозрительно, с заднею мыслью, и знаю верно, что графШувалов очень меня не жалует» 394 . «Дело с письмом Аксаковой (по поводу «Москвы») тоже,кажется, верно, – отмечал в конце февраля 1868 г.
в дневнике А.А. Киреев, – письмо было перлюстрировано, и наследник выговаривал за это Шувалову» 395 . Позднее цесаревич тоже глухо391Там же. С. 130.Там же. Д. 638. Л. 1 – 2 об.393Там же. Д. 300. С. 142.394ОР РГБ. Ф. 230. К. 5273. Д. 5. Л. 6.395Там же. Ф. 126. Д. 4а. Л. 85 об.39283упоминал об этом эпизоде, прося Победоносцева переслать письмо Аксаковой, касающееся помощи православным храмам в Прибалтике, поскольку «по почте я больше посылать писем ненамерен» 396 .Неприязнь к остзейскому дворянству открыто сказалась уже летом 1867 г. при проезде наследника с женой через Ригу. «Есть ещё фальшивые положения, – писал цесаревичу 28 августатого же года Мещерский, – из которых надо во что бы то ни стало выйти: это отношения Вашик немцам и отношения к Пруссии.
Оба эти вопроса – громадной государственной важности. Вовремя последнего моего пребывания в Петербурге я слышал из источников, заслуживающихверу, что Вы были при проезде чрез нашу неметчину (т.е. прибалтийские провинции. – В.А.)особенно демонстративно холодны и даже неприязненны и этим возбудили против себя представителей общественного мнения».
Князь, утверждавший, что никто более него «не сочувствует Вашей ненависти немецкого преобладания на Руси, ибо никто не ненавидит так искренно ихгнусной роли у себя дома относительно бедного туземного народа и их явного нерасположенияк России», в то же время предостерегал Александра Александровича, что «в Вашем положениипроявлять эти чувства неполитично, ибо Вы их от себя ими отдаляете и чрез это лишаете себясоюзников там, где это нужно, и [...] вообще отчуждаете от себя весьма обширную, часто полезную партию немцев, которых у нас так много между русскими». «А если Вы заранее заявитесебя врагом немцев, – резюмировал Мещерский, призывая цесаревича к тесному сближению с«русским делом» в Прибалтике, – Вы уже бессильны, и, поверьте, всё для Вас будет закрыто,как замок барона, так и хижина латыша-крестьянина» 397 .