Диссертация (1098294), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

198

пустим на минуту ее истинность. Пусть появление векселя в обороте яв­ляется результатом договора векселедателя и первого приобретателя, на­пример, такого: первый приобретатель обязуется уплатить векселедателю определенную сумму денег (потому, что рассчитывает получить право требования к векселедателю о выдаче векселя, а затем и самый вексель), а векселедатель - выдать вексель с определенным содержанием и реквизи­тами в расчете на приобретение требования денег от контрагента и самих денег. Допустим, договор исполнен: деньги уплачены, вексель выдан. Следовательно, права и обязанности по договору прекратились, а значит, следуя принципу юридической экономии, прекратил свое действие и са-мый договор за его, так сказать, ненадобностью . О каких же, в таком слу­чае, «личных вневексельных отношениях» непосредственных векселеуча-стников рассуждают, говоря об абстрактности и публичной достоверности векселя? Ведь совершенно очевидно, что в рамках договорной концепции вексельного права личным вневексельным отношениям просто нет места: едва рождается (выдается и получается) вексель, как вневексельные от­ношения гибнут; вексель неизбежно оказывает на них губительное право-прекращающее или новационное действие. Но нужно ли (да и возможно ли) при этом городить огород с принципами абстрактности и публичной достоверности? Ясно, что оба эти принципа получают смысл только после признания векселя результатом не договора, а двух односторонних дейст­вий - векселедателя по выдаче векселя и первого приобретателя по приоб­ретению права собственности на вексель.

От вопроса о возникновении и принадлежности прав на бумагу и из ценной бумаги следует отличать вопрос об осуществлении этих прав³.

¹ Кавелин К.Д. Указ. соч. С. 49.

² Представим себе, что и все акты передачи векселя - это тоже договоры, подобные договорам
о выдаче: выдача (получение) векселя в их исполнение (безотносительно к дальнейшей судьбе
векселя и дальнейшим действиям его первого приобретателя) приводит к прекращению договоров
и порожденных ими отношений.

³ См.: Агарков М.М. Учение о ценных бумагах. С. 239; Крашенинников Е.А. Ценные бумаги на
предъявителя. С. 77-80; Трегубенко Е.Ю. Ордерные ценные бумаги. С. 73-74. Необходимость та­
кого различия предопределила даже систематику указанных сочинений: вопросы о возникновении

199

Принадлежность прав предопределяется добросовестностью приобрете­ния права собственности на находящуюся в обороте ценную бумагу; воз­можность же осуществления этих прав - фактическим владением и фор­мальной легитимацией владельца бумаги. Фактическое владение, как форпост права собственности, служит основанием к предположению, что владелец является собственником бумаги, формальная же легитимация является симптомом добросовестности приобретения бумаги.

Наиболее наглядно различие принадлежности права и принадлежности возможности его осуществления проявляет себя в бумагах на предъявите­ля, в частности - в векселях, последний индоссамент на которых является бланковым¹. Допустим, такой вексель был украден у его собственника. Кому принадлежит право собственности на этот вексель и требования, удостоверенные векселем? Понятное дело, потерпевшему; кража не мо­жет служить основанием перехода права собственности на украденную вещь. Но кто может осуществить право собственности на этот вексель и удостоверенные ими требования? Собственник? Ни в коем случае, ибо ус­ловием осуществления этих прав является формальная легитимация, ко­торой тот соблюсти не в состоянии. Всем внешним легитимирующим признакам управомоченного по бумаге лица соответствует, как это не пе­чально, похититель или иное лицо, у которого такой вексель будет нахо-диться. Юридически - одно, фактически - другое . Может ли собственник

прав, выраженных в ценных бумагах, и об их осуществлении (реализации) разнесены их авторами по различным структурным подразделениям.

¹ Но точно такая же ситуация будет иметь место и в том случае, если на векселе имеется пол­
ный индоссамент: похитителю достаточно выполнить новый индоссамент на собственное имя,
подписав его таким образом, чтобы его подпись указывала на лицо, внешние признаки которого
тождественны внешним признакам приобретателя по предыдущему индоссаменту. С точки зрения
гражданского права здесь ничего не меняется, хотя с точки зрения права публичного к хищению
прибавляется еще и подлог документа.

² В одном из наших сочинений (Бездокументарные ценные бумаги. Изд.-е 3-е. М., 2003. С. 67-
69) данное явление названо дуплицистетом факта и права. Проявляется оно, как ни странно, не
только с классическими, но и с т.н. «бездокументарными» ценными бумагами. Если бы отечест­
венный законодатель не связывал возникновение и принадлежность «права собственности» на
бездокументарную ценную бумагу исключительно с моментом внесения соответствующей записи
в реестр, то проблемы, связанные с защитой прав «владельцев» «бездокументарных» ценных
бумаг, решались бы значительно проще: формально легитимированное лицо достаточно было
признать материально неуправомоченным, что вполне достигается с помощью иска о признании

200

каким-либо образом изменить ситуацию: разрушить формальную легити­мацию вора и вернуть формальную легитимацию себе?

Видно, что в данном случае фактическое владение и формальная леги­тимация не оправдывают своего юридического значения: первое вовсе не свидетельствует о праве собственности владельца, вторая - о его добросо­вестности. А это значит, что законные предположения, с которыми зако­нодательство связывает возможность осуществления прав на бумагу и из бумаги, не соответствуют действительности и могут быть опровергнуты заинтересованным лицом, - невладеющим собственником в рамках про­цесса по его виндикационному иску к лицу, владеющему бумагой. Выиг­рыш такого процесса¹ разрушает формальную легитимацию фактического владельца, который, вследствие этого, обязывается судом к возврату имеющейся у него бумаги. Если же собственнику неизвестен фактический владелец похищенной у него ценной бумаги, то он может прибегнуть к «заочному» способу разрушения его формальной легитимации - возбу­дить дело о признании похищенной у него бумаги утраченной (уничто­женной); результатом успешного завершения этого процесса будет вос­становление ранее принадлежавших ему прав из ценной бумаги (точнее -восстановление ранее бывшей у него формальной легитимации) и разру­шение формальной легитимации всякого иного, хотя бы и неизвестного собственнику, фактического владельца бумаги.

Основой для сделанных выводов является теория возникновения права из ценной бумаги, разработанная в начале XX столетия итальянским ком-мерциалистом Чезаре Виванте . Сделанные в настоящей работе выводы отличаются от первоисточника в трех следующих моментах.

права. Исков о восстановлении в правах, тем более - виндикационных исков, вовсе бы не потре­бовалось, т.к. ответчик лишался бы не принадлежащих ему прав, а всего лишь формальной леги­тимации в качестве их обладателя.

¹ Следует помнить, что к бумагам на предъявителя, а также к векселям, хотя бы и ордерным, в
полной мере применимо ограничение, не позволяющее виндицировать их от добросовестных
приобретателей, независимо от того, каким образом они выбыли из обладания собственника и
каким образом приобретены (п. 3 ст. 302 ГК; абз. 2 ст. 16 Положения о векселях).

² См.: Агарков М.М. Учение о ценных бумагах. С. 213-215.

201

Во-первых, устраняется дуализм теории Ч. Виванте, который основыва­ет права непосредственных векселеучастников на договоре о выдаче и приобретении векселя, а иных - на односторонней сделке должника. В предлагаемой же концепции для договора о выдаче-приобретении векселя (один - вексель за товары, деньги, работы или услуги, другой - за вексель товары, деньги, работы или услуги) не остается места даже между непо­средственными контрагентами (см. выше). Обыкновенная близость актов выдачи векселя и встречного предоставления по времени и месту своего совершения не соединяет их в единую сделку - договор, ибо не означает, что вексель передан за что-то, в обмен на что-то (товары, деньги, работы или услуги). Напротив, эти действия сохраняют самостоятельность, ибо вексель всегда выдается в оформление уже существующего обязательства, возникшего из факта получения товаров (денег, работ, услуг) по тому или иному общегражданскому договору. Поставщик, отгрузивший товары, заимодавец, предоставивший взаймы, подрядчик, выполнивший работу, исполнитель, оказавший услуги, и без всякого векселя являются субъек­тами денежных требований; вексель - лишь один из способов оформления таковых. Но, будучи известными своим участникам, совершенные ими действия - общегражданский договор, односторонняя выдача и односто­ронние действия первого приобретателя с полученным векселем¹, - увязы­ваются друг с другом так, что каждое из них либо подкрепляет, либо раз­рушает основание другого. Осведомленность участников этих действий об их основательности, наличности, действительности и степени осущест­вления вытекающих из них правоотношений позволяет им апеллировать ко всем этим обстоятельствам в спорах друг с другом.

Во-вторых, теория Ч. Виванте касается вопроса об основании возник­новения только права из бумаги. Это избавляет его от необходимости конструировать юридический состав и позволяет ограничиться установ-

¹ Из приведенных здесь и выше примеров видно, что такие действия не обязательно являются сделками; более того, они даже не всегда относятся к категории действий правомерных.

202

лением единичных юридических фактов, являющихся таким основанием. Предлагаемая теория учитывает «двуединую» природу ценной бумаги, принцип примата права на бумагу над правом из бумаги, сделанные ранее выводы из области теории доставления собственности и, вследствие это­го, требует ответа на вопрос об основании возникновения не только права из бумаги, но и (в первую, заметим, очередь) права на бумагу. Именно по­этому односторонние сделки непосредственных векселеучастников полу­чают двуединое юридическое значение - они направляются, прежде всего, на перенесение права собственности на ордерную бумагу и как неизбеж­ное следствие - на установление удостоверяемого ею права в пользу пер­вого приобретателя, а для основания прав последующего приобретателя предлагается прибавить акт добросовестного приобретения права собст­венности на находящуюся в обороте ценную бумагу.

В-третьих, в фактический состав основания возникновения прав на бу­магу и из бумаги привносится формальная легитимация управомоченного лица, чего в теории Ч. Виванте также нет. Формальная легитимация дер­жателя ордерной бумаги, как было отмечено выше, слагается из двух фак­торов - предъявления бумаги (владения бумагой) и тождества с лицом, поименованным в последнем из непрерывного ряда индоссаменте. Владе­ние - форпост собственности, тождество с лицом, поименованным в бума­ге, - форпост добросовестности. На них вправе положиться не только управомоченный, но и всякие иные лица, в т.ч. и должник по ценной бу­маге. Этим обстоятельством снимается существенный недостаток теории Ч. Виванте, отмеченный М.М. Агарковым¹ - невозможность объяснить с

¹ См.: Агарков М.М. Учение о ценных бумагах. С. 214. Несколько далее (С. 249-250) им указы­вается на еще один «недостаток» теории Ч. Виванте: она не позволяет сообщить надлежащую публично достоверную легитимацию по ордерным ценным бумагам лицам, получившим их от об­щегражданского правопреемника. Так, например, лицо, получившее вексель в составе наследст­венной массы, имущественного комплекса, по результатам публичных торгов, проводимых в по­рядке исполнительного производства, уже не в состоянии передать его в форме и с последствия­ми индоссамента: любая, сделанная им передача будет иметь последствия цессии и переносить на приобретателя права в том виде, в котором их имел общегражданский правопредшественник (в частности, наследник). М.М. Агарков называет этот вывод неправильным; говорит, что согласить­ся с ним никак нельзя. Но почему? Разве из норм российского законодательства (и современного,

203

е е помощью освобождение должника от лежащей на нем обязанности ис­полнением формально легитимированному кредитору, но материально ненадлежащему лицу.

Таким образом, проведенное исследование позволило обнару­жить основные начала (принципы), на которых российское век­сельное право базируется при репіении вопроса об основании возникновения вексельных обязательств. Отправляясь от своеоб­разного взгляда, занимающего промежуточное положение между креационной и эмиссионной теориями — теории добросовестного приобретения права собственности на выданный (находящийся в обороте) вексель — российское законодательство требует для воз­никновения и существования всякого вексельного обязательства соблюдения следующих условий: (1) наличие у обязанного лица векселеспособности; (2) выражение в его подписи факта соверше­ния односторонней сделки, направленной на выдачу векселя; (3) формальной легитимации векселедержателя в качестве кредитора и (4) выраженного в этой формальной легитимации акта добросове­стного приобретения векселедержателем права собственности на вексель.

и действовавшего во время написания «Учения о ценных бумагах») вытекает или вытекал какой-то другой вывод? Ничего подобного; как ст. 6, 7 и 10 Положения о векселях 1922 г., так и ст. 16 действующего Положения о векселях считали правильным (законным) векселедержателем только такое лицо, которое основывает свое право на непрерывном ряде передаточных надписей. Смерть законного держателя, его реорганизация, принудительная реализация его имущества по­неволе, в силу объективно присущих им качеств, прерывают ряд передаточных надписей и, сле­довательно, неизбежно лишают ордерный вексель свойства публичной достоверности. И поде­лать с этим ничего нельзя, не изменив норм вексельного законодательства в том смысле, что не­достаточность легитимации непрерывным рядом индоссаментов может быть восполнена иным, публично достоверным способом (например, отметкой нотариуса на векселе о выдаче индоссан­ту, учинившему первый индоссамент после перерыва, свидетельства о праве на наследство, по­меткой регистрирующего органа о реорганизации правопредшественника, надписью судебного пристава-исполнителя о принудительной реализации векселя в составе прочего имущества долж­ника и т.п.). Ср. с решением вопроса, предлагаемым М.М. Агарковым (С. 251, 318-319): должник вправе возражать преемнику общегражданского приобретателя векселя со ссылкой на личные возражения, относящиеся только к этому общегражданскому приобретателю и самому преемнику, но не к промежуточным меж ними участникам. Возможно, практически такое решение более целе­сообразно, однако, считать его законодательно обоснованным, увы, никак невозможно.

204

Характеристики

Список файлов диссертации