Диссертация (1098185), страница 20
Текст из файла (страница 20)
В романе Исигуро «Безутешные» дается несколько группперсонажей-двойников Райдера199. Рассказывая истории горожан, с которыми, поего собственным словам, он не был знаком, Райдер выказывает поразительнуюосведомленность. Очевидно, что подробно изображая события детских июношеских лет своих «героев», Райдер включает в их биографии фрагментысвоих воспоминаний.
Так, выделяется ряд предметных мотивов, маркирующихдетство и самого Райдера, и его сына Бориса. Это настольные игры, в которые нежелает играть отец, предпочитая общению с сыном газету; игра в солдатики наполу детской; блюда, связанные с семейными праздниками; определенныйинтерьер дома, в котором некогда жила семья. Эти мотивы, возникаяодновременно в отношении прошлого Райдера и настоящего его сына, указываютнадвойничествоперсонажей,обнажаяиболезненностьнавязчивыхвоспоминаний, прорывающихся через кордон спасительного беспамятства, инеизбежность утрат и сиротства как модели человеческой судьбы.Весьма вероятно также и то, что рассказ Райдера (читаемый нами роман«Безутешные») – своеобразное вербальное воплощение не исполненного имобещания выступить перед горожанами с речью о кризисе в культуре ивиртуозным исполнением фортепианного концерта.
Обратим внимание на будтобыпроходноекритическоевысказываниеРайдера:«Нелюбовькинтроспективным интонациям, признаком которой чаще всего является избытокунылых каденций. Пристрастие к бессмысленному соединению надерганныхотовсюду отрывков. А на более личном уровне – мегаломания, спрятанная подскромной и мягкой манерой исполнения»200. Музыкальная метафора в самооценкеТакже см. об этом: Lewis B. Kazuo Ishiguro.
Manchester and NY: Manchester University Press, 2000. 176 p.; PetryM. Narratives of Memory and Identity: The Novels of Kazuo Ishiguro. Frankfurt: Peter Lang, 1999. 174 p.; Shaffer B.Understanding Kazuo Ishiguro. Columbia: University of South Carolina Press, 1998. 141 p.200Исигуро К. Безутешные. СПб.: Симпозиум, 2001. С. 263.19986героя полна психологической рефлексии 201 . Буквально каждая позиция Райдераможет распространиться на роман в целом. Так, «нелюбовь к интроспективныминтонациям» – старательное затушевывание Райдером своей жизни, его амнезия,его фрагментарно представленное прошлое. Желание забыть, уйти от своих ранзаставляет Райдера всеведущим оком выхватывать картины из жизни другихбезутешных – Хофманов, Бродского, Софи, Бориса, Густава.
«Бессмысленнонадерганные отовсюду отрывки» поразительным образом высвечивают еголичную историю, становятся унылыми каденциями его «сольной партии».Так, выделяются персонажи, наиболее точно указывающие на некоторыефакты биографии, надежды и страхи Райдера. Молодой Стефан Хофман,Кристоф, Бродский представляют собой проекции Райдера в прошлом или вбудущем.
Однако какими бы ни были вариации темы, за ними точно следует«унылая каденция» краха иллюзий, одиночества и безутешности.Стефан Хофман, молодой пианист, мечта которого вернуть в егоразрушенную семью гармонию взаимопонимания, тщетно надеется на то, что еготалантливое исполнение на концерте в четверг восстановит утраченную любовь.Однако родители, уверенные в его провале, не считают возможным дослушатьвиртуозную игру юноши. Стефан планирует уехать из города и продолжатьмузыкальную карьеру. Рассказ о Стефане показывает основную траекториюсудьбы Райдера: отчуждение родителей; «миссия» ребенка, считающего себя всилах восстановить любовь тем, что избирает путь профессиональногосовершенствования; неудача; новый виток изоляции.
В мозаичной картинеличных воспоминаний Райдера – скандалы в семье, ощущение дисгармонии истремление исправить ее, заставив родителей гордиться собой. Вот почему Райдеруверен, хотя эта уверенность ни на чем не основана, что родители приедут, чтобыуслышать его исполнение на концерте в четверг. Воображению героя открывается«сказочная» картина появления родителей в великолепном экипаже. ЛичнаяНапомним: «Каденция (итал. cadenza, от лат.
cado – падаю, оканчиваюсь) (каданс): 1) Гармонич [еский] илимелодич[еский] оборот, завершающий музык[альное] построение и сообщающий ему большую или меньшуюзаконченность. 2) Виртуозный сольный эпизод в инстр[ументальном] концерте, как бы свободная фантазия на еготемы» (Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989-1990. С. 526).20187миссия Райдера, как и Стефана, – восстановить любовь при помощи музыки,исцелить «раны» прошлого, обрести дом.Кристоф,отвергнутыйместнымобществомдирижер,долгие годыпользовавшийся любовью публики благодаря музыке, демонстрирует связь междупоклонением музыканту и возможностью иметь дом (в прямом и переносномсмысле слова). Крах Кристофа, в понимании Райдера, – одно из страшныхпрозрений об утрате последней надежды на обретение дома. Крах музыкальнойкарьеры предстает одним из предвидений окончательного краха потери себя.И, наконец, Бродский – дирижер, местный пьяница и дебошир (в некоторыхдеталях его портрет совпадает с портретом Райдера), стремящийся восстановитьвсе утраченные связи.
И его выступление на концерте в четверг заканчиваетсяпровалом, как, увы, разрушаются и его надежды на объединение с возлюбленной,пожилой мисс Коллинз202.Сюжетные повторы заметны именно сквозь призму главной темы«Безутешных». «Унылые каденции» неизменно повторяют тотальную неудачувсех без исключения героев романа. После памятного концерта Коллинзотказывает в утешении Бродскому; миссис Хофман оказывается непримиримой кмужу, финальная сцена прощания Софи и Бориса с Райдером показана какокончательный разрыв, Густав умирает, так и не поговорив с дочерью, а Райдертак и не дожидается приезда родителей в город. Практически каждый геройромана ищет утешения со стороны возлюбленных и / или вознаграждения в сферепрофессиональной.
Однако судьба жителей этого безымянного города в том,чтобы оставаться безутешными, неудовлетворенными, в постоянном поиске того,что обрести невозможно.В одном из интервью Исигуро отмечает: «Я совершенно сознательно и нераз использовал технику сна.
Но признавая это, я продолжаю считать, что чужиесны всегда кажутся скучными. Отчасти это так, потому что в мире, в которомпотенциально может произойти что угодно, ничто не имеет смысла. То, чтоСм. об этом: Kazuo Ishiguro. Manchester and NY: Manchester University Press, 2000. 176 p.; Shaffer B.Understanding Kazuo Ishiguro. Columbia: University of South Carolina Press, 1998. 141 p.20288действительно важно, должно иметь какой-то закон, такие же правила, что и вреальном мире. Именно они помогают поддерживать связность (consistency).Конечно, это не те законы, что управляют реалистической прозой.
Но я хотел бы,чтобы после первоначального замешательства читатель почувствовал, что вромане новые правила (new laws)»203.Аномалии сюжетного времени могут быть рассмотрены и как постояннаяразверткаприхотливогосновидения,икакпроглядывающая«круговаядинамика», о которой неоднократно упоминается на страницах романа.
Согласнописателю: «Вместо использования более традиционных методов, таких какретроспективный показ, благодаря которому вы погружаетесь в жизнь персонажав тот или иной момент прошлого, здесь вам приходится видеть героя на фонеодного и того же ―пейзажа‖, в котором все является выражением его прошлогоили страхами будущего»204. Таким образом, кажущийся хаос времениукладывается в различимые временные круги, показывая специфику мышленияРайдера,персонажа-рефлектора,возвращающегосямыслямикситуациямсобственного прошлого через выдуманное прошлое других. Более того, здесьвновь обнаруживается связь с темой безутешности в ее общечеловеческомтрагедийном звучании.Ситуации прошлого неизменно повторяются в настоящем и уже заложены воснование будущего.
Отчуждение между родителями и ребенком, заставившееРайдера искать забвения в музыкальной карьере, – сюжет разворачивающегосяперед ним сейчас (в моменте «настоящего») драматического разрыва междуСтефаном и его неумолимыми родителями. Упоминание о «критическом возрастевоспоминаний» Бориса (девять лет) и многие другие детали, будто бы«списанные» с детских лет самого Райдера, свидетельствуют о неизбежномвоспроизведении ситуации в будущем.
Во всех трех случаях акцентируетсятравма, полученная ребенком и ведущая ко все новым виткам «порочного круга».Krider D.O. «Rooted in a Small Space»: An Interview with Kazuo Ishiguro // The Kenyon Review. 1998. Vol. 20.P. 152.204Там же. P.
152.20389«Круговая динамика», то, что в случае системы персонажей быломоделированием сходных групп, а в случае предметного мира проявлялось в видеповторяющихся мотивных цепочек, на уровне организации пространствапредстает как лабиринт. Принцип лабиринта, новые возвращения к тем жеотрезкам пути или новым вариациям темы, дан так же суггестивно.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
