Диссертация (1098142), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Barrett 1964, 227, комм. к ст. 375, где в качестве параллелей к подобному употреблению ἄλλωςприводятся Платон «Теэтет» 172e, «Законы» 650a, Эсхил «Хоэфоры» 680.93именно самоубийство связывается в сознании Федры с моральным благом (τὸκαλόν в 382), представляясь ей единственным нравственно правильнымвыбором: «Я решила умереть. Это лучшее из решений – никто не станетспорить (401-402, ср.
419-421). Потому главной интенцией рассужденияФедры должно быть выражение ее готовности с крайним упорством и доконца (ср. ἐκπονοῦµεν) следовать своему сознательному моральному выбору,заключающемуся в самоубийстве.Теперь обратимся к части пассажа, где перечислены наслаждения(ἡδοναί) – искушения, которые могут мешать осуществлению нравственногозамысла. Необычность списка наслаждений (ἀργία «праздность», µακραὶλέσχαι «длинные разговоры», σχολή «досуг» и αἰδώς) заставляетисследователей по возможности его сокращать. Барретт, например, оставляетсреди наслаждений только µακραὶ λέσχαι и σχολή, которые названы сразупосле фразы εἰσὶ δ᾽ ἡδοναὶ πολλαὶ βίου, а второе к тому же и прямоохарактеризовано как τερπνὸν κακόν. ἀργία исключается Барреттом на томосновании, что ἄλλην τινά может означать не только «другое [наслаждение]»,но и «другое [а именно наслаждение]», и потому фразу можно понимать как«одни от праздности, другие – предпочтя моральному благу нечто другое, аименно, наслаждение», не относя к наслаждениям праздность.83 Ковачвозражает на это довольно убедительным аргументом, замечая, что вбольшинстве примеров употребления подобной конструкции ἄλλος стоитблизко к управляющему слову, в то время как здесь оно помещено вэмфатический hyperbaton.84 Кроме ἀργία, Барретт исключает из числанаслаждений и αἰδώς.
По его мнению, αἰδώς τε в начале ст. 385 не следуетотносить в качестве однородного члена к примерам ἡδοναί в ст. 384, нонеобходимо считать продолжением конструкции в 382-383: οἱ δ᾽ ἡδονὴν83Barrett 1964, 229, комм. к ст. 381-5.84Kovacs 1980b, 293. Примеры отделения ἄλλος от управляющего слова, конечно, есть (ср., напр., «Одиссея»6.84: ἅµα τῇ γε καὶ ἀµφίπολοι κίον ἄλλαι), однако нигде мы не встречаем столь подчеркнутого отделения как вданном месте.94προθέντες ἀντὶ τοῦ καλοῦ ἄλλην τιν᾽. αἰδώς τε в таком случае должно заменятьподразумеваемую фразу οἱ δ᾽ αἰδῶ προθέντες; такое изменениеграмматической конструкции Барретт объясняет влиянием группыноминативов в ст.
383-384: «Она [Федра], как и публика, уже забыла, каковабыла грамматическая конструкция в более ранней части списка, и добавляетαἰδώς так, будто бы весь список стоял в номинативе».85 Ковач справедливооспаривает этот аргумент: «И мы – публика, и «она» должны бытьисключительно забывчивыми, чтобы полтора стиха простых согласованныхноминативов могли заставить нас забыть конструкцию». Кроме того, какубедительно замечает Ковач, едва ли кто-либо из публики мог, услышавαἰδώς τε, понять эти слова в значении οἱ δ᾽ αἰδῶ προθέντες – поскольку αἰδώςсвязывается союзом τε с предыдущим стихом, и соединительный союз τε неможет замещать разделительное οἱ δέ.86Очевидно, что в обоих случаях, и с ἀργία, и с αἰδώς, приводимыеБарреттом грамматические аргументы должны убеждать не сами по себе.Они лишь дают ему возможность прочитать предложение иначе, не относяэти два понятия к наслаждениям, исходит же он из предполагаемой имлогической необходимости исключить ἀργία и αἰδώς из наслаждений.Если не принимать интерпретации Барретта, мы остаемся передпроблемой достаточно своеобразного и необычного перечня наслаждений.Кроме того, в любом случае требует объяснения, почему αἰδώςпротивопоставлен моральному благу (τὸ καλόν) и какой смысл Еврипидможет вкладывать в слова о «двойном αἰδώς» в 383-387.Способ решить почти все эти проблемы сразу предложил Уиллинк, 87которому последовали Клаус88 и затем Ковач, дополнивший филологическиеаргументы своих предшественников некоторыми общими соображениями о85Barrett 1964, 230, комм.
к ст. 381-385.86Kovacs 1980b, 288.87Willink 1968.88Claus 1972.95поведении и характере Федры.89 Этот способ заключается в радикальнойпереинтерпретации всей фразы. Прежде всего, они предлагают понимать подἄλλην τινά «другое» по отношению не к ἀργία, а к τὸ καλόν, усматривая в τὸκαλόν обозначение одного из наслаждений. В качестве параллели к такойхарактеристике τὸ καλόν Клаус приводит фрагмент Демокрита 68B207 ἡδονὴνοὐ πᾶσαν, ἀλλὰ τὴν ἐπὶ τῷ καλῷ αἱρεῖσθαι χρεών «Нужно выбирать не всякоенаслаждение, а наслаждение нравственно-прекрасным». Ковач упоминаеттакже рассуждение Аристотеля о том, что добродетельный человек получаетнаивысшее наслаждение от добродетельных поступков («Никомахова этика»1099a7 сл.); к этим параллелям можно было бы добавить выражение,вложенное Платоном в уста Протагора («Протагор» 351b): «Жить внаслаждениях – это благо … если жить, наслаждаясь нравственнопрекрасным» (τοῖς καλοῖς ...
ἡδόµενος).Вторая идея Уиллинка дополняет первую: он предлагает относитьδισσαί не к αἰδώς, а к ἡδοναί. Тогда оказывается, что некоторые наслаждения,или, точнее, некоторые предметы наслаждения, такие как µακραὶ λέσχαι иσχολή, являются дурными, в то время как другие, т.е. τὸ καλόν, благими. Притаком прочтении αἰδώς, естественно, должно быть связано с τὸ καλόν иотнесено к благим наслаждениям.90Это толкование позволило Ковачу увидеть в словах Федрыутверждение ее морального кредо – признание τὸ καλόν и αἰδώςбезусловными ценностями: «Речь Федры показывает ее решительнойженщиной, ясно понимающей моральные проблемы, с которыми она89Kovacs 1980b.90Едва ли заслуживает специального обсуждения и опровержения точка зрения В. Н.
Ярхо, который вслед заУиллинком относит «двойные» к наслаждениям, но, в отличие от Уиллинка, хочет видеть благиенаслаждения в долгих беседах и досуге, а дурное наслаждение – в αἰδώς: «На наш взгляд, Федра мыслитпрямо противоположным образом: с ее, женской, точки зрения, в долгих беседах и досуге едва ли можетбыть какой-нибудь вред для дома; это – невинные развлечения греческой женщины, замкнутой на всюжизнь в четырех стенах гинекея» (Ярхо 2004, 211). У Еврипида досуг вполне определенно назван злом(τερπνὸν κακόν).96сталкивается, готовой к активным действиям.
У нее ясное видение … тогоспособа поведения, который необходим, чтобы достичь в жизни τὸ καλόν».91Интерпретация Уиллинка, Клауса и Ковача позволяет снятьбольшинство вопросов, которые ставит перед нами данный пассаж. В нем нетбольше парадоксального противопоставления αἰδώς и τὸ καλόν, мы недолжны искать варианты для хорошего и дурного αἰδώς, и, наконец, получаетсмысл включение αἰδώς в число наслаждений.
И все же, при всех очевидныхвыгодах этого толкования, против него можно привести некоторыевозражения, которые не позволяют его принять.Во-первых, характеристика τὸ καλόν как наслаждения всюду, где онапоявляется, выглядит особым философским тезисом, а не общепринятыммнением. Как кажется, философы хотят специально показать, что можнополучать наслаждение, причем наивысшее наслаждение, от нравственныхпоступков; они отнюдь не обращаются к этой идее как к идеераспространенной и всем известной.
Еврипид, конечно, не раз вводит в своидрамы современные философские взгляды, однако они нуждаются внекотором пояснении; фраза же οἱ δ᾽ ἡδονὴν προθέντες ἀντὶ τοῦ καλοῦ ἄλληντιν᾽ «другие – предпочтя морально прекрасному какое-либо другоенаслаждение» может быть прочитана предложенным способом, только еслиотнесение τὸ καλόν к ἡδονή представляется всем зрителям естественным,несомненным и не вызывающим вопросов.Несколько возражений можно высказать и против отнесения δισσαί кἡδοναί. Во-первых, странным тогда выглядит единственное число во фразе ἡµὲν οὐ κακή, ἡ δ᾽ ἄχθος οἴκων «одно не плохо, другое – тягость для дома»,особенно после утверждения εἰσὶ δ᾽ ἡδοναὶ πολλαὶ βίου «есть многонаслаждений в жизни».
Во-вторых, в предложении δισσαὶ δ᾽ εἰσίν, ἡ µὲν οὐκακή, ἡ δ᾽ ἄχθος οἴκων логический акцент сделан на втором членепротивопоставления, т.е., если речь идет здесь о наслаждениях, нанаслаждении дурном – иначе первый член не был бы определен лишь91Kovacs 1980b, 300.97отрицательным образом (οὐ κακή).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
