Диссертация (1098132), страница 94
Текст из файла (страница 94)
Вторая статья содержит дваприложения, посвященных распределению орфографически маркированныхи немаркированных лувийских гостевых слов по различным жанрам хеттскихписьменных источников. Однако имеется необходимость в дальнейшемисследовании данной области, поскольку Мелчерт и ван ден Хаут расходятсяв социолингвистической интерпретации представленных ими материалов.Основной предмет спора заключается в вопросе об отношении хеттов клексической интерференции с лувийским языком. Мелчерт [Melchert 2005:454] считает, что лувийские слова и формы могли использоваться в хеттскихтекстах для придания произведению литературного вида. Согласно же ванден Хауту [van den Hout 2006: 235], эти слова и формы могли употреблятьсяпо той причине, что писцы были не способны выразить те же идеи спомощью хеттского языка.
Первая гипотеза предполагает, что использованиелувийских гостевых слов содержало элемент манипуляции языком, в товремя как вторая гипотеза утверждает, что это было автоматическим453результатом сосуществования хеттского и лувийского языков в одном и томже сообществе.С моей точки зрения, социолингвистические установки различныхчастей хеттского общества должны анализироваться по отдельности.Словарных состав отдельных хеттских текстов может говорить о более илименее пуристических наклонностях их авторов. Реакция хеттских писцов наиспользование лувийских форм проясняется исходя из анализа ихорфографических и редакторских конвенций.
Поскольку невозможнорассматривать словарь исконных текстов до понимания того, как имиманипулировали в процессе письменной передачи, уместно начать споследней проблемы и затем перейти к первой.5.4.1 Функция глоссового клинаГлоссы — это примечания писцов к отдельным словам или отрывкамосновного текста, которые имеют целью разъяснить произношение илизначение слов и отрывков. Эта функция в чем-то сходна с функцией сносок всовременных печатных текстах, но в древних культурах глоссы обычноставились в самом тексте.
В случае маргинальных или подстрочных глосс ихстатус достаточно очевиден, но если глосса написана в той же строке, что ивыражение, которое она призвана разъяснить, то может понадобитьсяспециальный орфографический прием, чтобы отделить ее от остальной частитекста. В месопотамской клинописи подобный прием известен как глоссовыйклин, или Glossenkeil. Маркирование глосс было не единственной функциейданного символа в Месопотамии: он также широко использовался каксловоразделитель в лексических списках [Krecher, Souček 1971: 439a].
Овозможных клинописных формах этого знака см. [Krecher, Souček 1971:433b]; в хеттских текстах он обычно записывается как · или ¶. Не удается454обнаружить ни хронологической, ни семантической дистрибуции междудвумя формами этого знака [ср. Rosenkranz 1938: 267, сноска 1].Функции глоссового клина в хеттских текстах остаются предметомдискуссий. Имеется общее согласие в том, что, с одной стороны, глоссовыеклиньянедолжныисторическиотделятьсяотихомографов,употреблявшихся в месопотамской и сирийской клинописи, а с другойстороны, их использование в Анатолии характеризуется серьезнымифункциональными различиями. Тем не менее мне неизвестны современныепубликации, в которых делалась бы попытка проследить прагматическоеразвитие этого орфографического приема на пути к хеттским текстам.В.
Сучек, подготовивший заметку о хеттских глоссах в Reallexicon derAssyriologie, ограничился следующим замечанием по поводу происхожденияслов, отмеченных глоссовым клином в новохеттском: “Данный феноменследует понимать в связи с развитием языка в имперский период; снастоящими глоссами он не имеет ничего общего” [Krecher, Souček 1971:440b].Подробный анализ использования глоссовых клиньев в Месопотамиивыходит за рамки данного исследования432. Ниже мы ограничимсярассмотрением употребления данного орфографического приема в Ханаане,Сирии и Анатолии бронзового века. Относительная хронология примеров егофиксации предполагает, что он проник из Сирии в Анатолию, а не наоборот.С конца XV в.
до н. э. глоссовый клин используется для маркированияхурритских глосс в аккадских текстах Алалаха IV [Márquez Rove 1998: 67;Giorgieri 2005: 94]. В начале XIV в. до н. э. он обнаруживается в качествемаркера западносемитских (и реже хурритских) глосс на табличках из архиваАмарны [ср. Izre’el 1998]. С другой стороны, примеры использованияглоссового клина в корпусе текстов, записанных среднехеттским пошибом,432Было бы уместно, однако, упомянуть, что ни один из ассириологов, к которым я обращался с этимвопросом, не смог представить примеры регулярного использования этого знака в месопотамских текстах,предшествующих позднему бронзовому веку.
Следовательно, можно выдвинуть гипотезу, что он был введенне в Месопотамии, а в сиро-палестинском регионе, и данная инновация отражала особую лингвистическуюситуацию в тех регионах, где аккадский не был разговорным языком.455ограничен тремя изолированными формами [van den Hout 2006: 226–227 исноски 58, 59]. Основная часть глоссовых клиньев зафиксирована вновохеттский период, который начинается со второй половины XIV в. дон. э., то есть немного позже хеттского завоевания Северной Сирии. Эти чистохронологические выводы хорошо согласуются с общей направленностьюзаимствований внутри клинописной традиции.Безусловно,сравнительныйанализбылбыневозможенбезпредварительного рассмотрения синхронной функции глоссового клина вАнатолии.
По этой проблеме отсутствует консенсус. С точки зрения Хокинса[Hawkins2003:138],глоссовыйклиниспользовалсякаксредствомаркирования лувийских слов в хеттских текстах XIII в. до н. э. Мелчерт[Melchert 2005: 445], следуя, в конечном счете, Шварцу [Schwartz 1938],считал, что хеттские писцы использовали глоссовый клин на манерсовременного sic!, то есть для того, чтобы обратить внимание на различныенеобычные формы.
Хотя ван ден Хаут [van den Hout 2006] не даетопределения функции глоссового клина напрямую, все же его позиция, повидимому,являетсякомпромиссоммеждудвумяпредыдущими.Подчеркивая, что большинство маркированных форм являются лувийскими,он, однако, признает, что имеются исключения. Наконец, Зорман [Zorman2007] развила принципиально новую гипотезу, согласно которой глоссовыйклин ставился в хеттских текстах рядом с табуированными лексемами.С моей точки зрения, богазкейские писцы ставили глоссовые клиньяперед теми словами и выражениями, которые они считали стилистическинеуместными для определенного контекста.
Иностранные вкрапленияпомечались клином, если писцы рассматривали язык гостевого фрагментакак менее официальный, чем язык матричного текста. Общепризнанной быласледующая иерархия официальности: шумерский/аккадский > хеттский >лувийский433.433ХотябольшинствомаркированныхформоказывалисьОчевидно, данная иерархия не полна, поскольку в ней игнорируются некоторые другие языки,использовавшиеся в Хеттской империи, например хурритский. О ряде причин, по которым она не всегдаприменима к хурритскому языку в анатолийском контексте, см.
5.4.3.456разговорными, все же между маркированными и разговорными формами нетпрямой связи. Скорее, можно говорить о стилистическом несоответствиимежду маркированными формами и матричным текстом. В диахроническомплане данная модель может быть выведена из того, что глоссовые клиньяставились перед иностранными глоссами, при этом предполагается, чтоформы матричного текста, поясняемые глоссами, могли подвергнутьсяэллипсису в процессе развития письма.
Необходимо добавить, чтопрактическое применение этого орфографического приема оставляло многоместа для вариаций со стороны писцов. Релевантные различия междуотдельными хеттскими манускриптами будут рассмотрены в следующемразделе.Уместно начать пояснение предложенной интерпретации с анализаиспользования глоссовых клиньев в аккадских текстах из Богазкея. Впримере (172), взятом из аккадского медицинского текста, возможно,переписанного в качестве школьного упражнения, клауза, содержащаяпроизводные от корня rabāku ‘варить’, сопровождается ее приблизительнымхеттским переводом.
Хотя это явно глосса, это также и гостевая клауза наменее официальном языке. Напротив, пример (173), взятый из того же текста,является двусмысленным. Знак · здесь может отсылать либо ко всей глоссе‘я не знаю этого дерева-ṣalabitu’, либо только к хеттскому указательномуместоимению kūn в аккадском контексте. Наконец, пример (174) содержитглоссу, однако явно говорит в пользу предложенной интерпретации.Несмотря на то что лувийская глосса к аккадскому вербальному выражениюначинается с аккадографического предлога INA, тем не менее глоссовый клинпоставлен после данного предлога, перед первой настоящей лувийскойформой434.434Дополнительные примеры хеттских и лувийских «глосс» в аккадских текстах см.
в работе [Wilhelm 1994].К сожалению, все показательные тексты, опубликованные в данной монографии, находятся в плачевномсостоянии с точки зрения сохранности.457(172) KUB 37.1 obv. 5–6, CTH 808 (LNS), Giusfredi 2012: 50GIM ra-bi-ki ta-ra-ab<-bak> ¶hu-wa-ar-ti-in GIM-an za-nu-uz-zi(акк.) ‘вывариваешь как отвар’ / (хетт.) ‘варит как похлебку’.(173) KUB 37.1 obv. 9–10, CTH 808 (LNS), Giusfredi 2012: 50GIŠERIN GIŠṣa-la-bi-ta ˹·˺ku-u-un GIŠṣa-la-b[i-t]a ú-ul i-di GIŠdap-ra-a-na‘…кедр, дерево ṣalabitu (я не знаю это дерево ṣalabitu), можжевельник…’(174) KUB 37.1 obv. 15–16, CTH 808 (LNS), Giusfredi 2012: 50an-nu-ti kà-li-ši-na ina GIŠGAZ ta-haš-šal I-NA ·ma-ma-na-[š]a-tiba-at-tu-na-a-ti pu-wa-a-ti(акк.) ‘Все эти (ингредиенты) ты толчешь в ступке’ / (лув.)растолчет в ступке из mamana-’ (или: ‘…в ступке (и) mamanasa-’).Как можно видеть из приведенных выше примеров, писец KUB 37.1пометил глоссовым клином как хеттские, так и лувийские вкрапления ваккадском тексте.
Это свидетельствует об отсутствии положительной связимежду глоссовым клином и определенным языком и подтверждает идею отом, что его функция была преимущественно контрастивной.Единственный известный мне пример, когда глоссовый клин можетпониматься как помечающий настоящую глоссу в хеттском контексте, такжесовместим с предложенной интерпретацией. В приведенной ниже клаузехурритское слово šinahila, восходящее к хурр.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
