Диссертация (1098132), страница 98
Текст из файла (страница 98)
Размер данного фрагмента не способствует каким-либо обобщениям, касающимся моделиупотребления глоссового клина.473Дополнительный филологический аргумент в пользу предложенныхсценариев заключается в трактовке слова warwalan- ‘семя, потомок’ в обоихтекстах. Сохранившаяся часть KBo 4.10 содержит три случая фиксации этогообозначения с глоссовым клином (rev. 22, 24, дат. ед. ·wa-ar-wa-la-ni и rev.25, эрг.
ед. ·wa-ar-wa-la-na-an-te-eš). В Бронзовой табличке данные формызамещеныспомощьюNUMUN,wa-ar-wa-la-niиNUMUN-an-zaсоответственно [van den Hout 1995: 46–48]. В двух случаях лувийские основыбыли замещены шумерограммами, а в одном случае лувийское окончаниеэргативной формы заместили хеттским аналогом447. Едва ли можнопредставить противоположный сценарий, согласно которому переписчикустранил две шумерограммы и одно хеттское окончание, чтобы заместить ихлувийскими формами с глоссовыми клиньями.Анализ вариаций между помеченными и немаркированными формамив хеттских текстах будет неполным без упоминания апологии Хаттусили III(CTH 81), текста, доступного по меньшей мере в десятке копий, базоваягенеалогия которых может быть найдена уже у Гетце [Goetze 1925: 3].История передачи этого текста была рассмотрена в более свежей работе[Otten 1981].
Автор подтвердил выводы предшественников о том, что ни однаиз хорошо сохранившихся табличек не может рассматриваться как егоархетип. Следовательно, нельзя напрямую оценить влияние писцовойпередачи на количество слов, снабженных глоссовым клином. Тем не менеесравнение двух наилучших с точки зрения сохранности копий CTH 81показывает существенную склонность текста CTH 81.A к использованиюданного орфографического приема. Представленные ниже материалыоснованы на таблице из [Otten 1981: 66–80]:447В настоящей диссертации употребляется термин «эргативная форма», а не «эргативный падеж»,принятый в грамматике [Hoffner, Melchert 2008] и отстаиваемый в работе [Goedegebuure 2010b].Относительно обоснования данного подхода см.
[Yakubovich 2010d: 153; Шацков 2011; Касьян, Сидельцев2013: 47, 48].474Таблица 49. Вариация в использовании глоссового клина в CTH 8181.CTH 81.A (KUB 1.1+)CTH 81.B (KBo3.6+)¶ar-ša-ni-i-e-erar-ša-ni-i-e-er‘они завидовали’¶hu-u-i-ya-mihu-u-ya-mi‘бегу’¶hu-u-wa-ap-pihu-u-wa-ap-pi‘полохому’¶ir-ma-la-ašir-ma-la-aš‘больной’¶ku-pí-ya-ti-inku-pí-ya-te-in‘интригу’¶dan-na-at-ta (2x)dan-na-at-ta (2x)‘пустые’¶zi-la-du-wa (2x)zi-la-du-wa (2x)‘затем, отныне’Нет ни одного случая, когда словоформа была бы помечена в B,но не в A. Примеры словоформ, маркированных в обоих манускриптах,распространены, ср. tabarha ‘я правил’ (3x), marhta ‘он представился’ (1x).Насколько можно судить, подобные слова всегда имеют нехеттскоепроисхождение и часто снабжены явными лувийскими окончаниями.Напротив, словоформы, маркированные в A, но не в B, образуютгетерогеннуюгруппу.Формыkupiyadinиziladuwaявляютсяассимилированными лувийскими заимствованиями, huyami и dannattaпредставляютсобойхеттскиеформы,подвергшиеся,вероятно,морфологической пересторойке (в противоположность первоначальным*huwahhi и dannant-), а остальные примеры являются регулярнымихеттскими формами.
Причина их маркировки не вполне ясна, но тот факт,что HUL-lu в A i 49 соответствует [huwap]pan в B, может свидетельствовать отом, что писец A рассматривал huwappa- ‘плохой, злой’ в качествепросторечного синонима idālu-.Как было упомянуто выше, архетип вариантов A и B остаетсянедоступен. Следовательно, напрямую нельзя увидеть, добавил ли писец A475(или один из его предшественников) дополнительные глоссовые клинья или,скорее, писец B (или один из его предшественников) удалил часть из них.Однако второй сценарий, по моему мнению, более вероятен.
Формы,маркированные в варианте A, скорее всего не являются результатомтщательной редакции, а больше похожи на набор форм, который с первоговзгляда могли показаться писцу странноватым. Напротив, B отражаетсостояние после того, как главный писец тщательно рассмотрел помеченныеформы и снял пометы с тех, которые казались ему хорошо подходящими дляхеттского лексикона. Если предложенный сценарий верен, ziladiya получилотакой же анализ в апологии Хаттусили, как и ziladuwa в молитве Муваталли.Дополнительный аргумент в пользу данного сценария связан санализом других вариативных чтений в A vs.
B. Хотя оба манускриптадемонстрируют ряд ошибочных опущений, а также структуры, которыемогут выдавать идиолекты и индивидуальные графические привычки своихписцов, все же текст B, похоже, показывает несколько вариантов,отражающих умышленные попытки писцов улучшить стиль первоначальногоманускрипта. Так, apiya pi[di] ‘в месте там’ в A iv 63 замещено с помощьюболее литературного [ape]dani pidi ‘в том месте’ в B.
В ряде случаевдвусмысленныеилиэллиптичныепредложениявAимеютболееэксплицитные соответствия в B. Так, A ii 53 повествует о том, что Муваталли‘взял’ (epta) город Тархунтасса, и из контекста следует понимать, что авторподразумевает перемещение столицы в Тархунтассу, а не военное нападение,в то время как B просто утверждает, что Муваталли построил (wedet) городТархунтасса. A iv 17 содержит предложение: “Как он говорил мне, (так) это ипроизошло”, а его соответствие в B — это просто ‘так’ (QATAMMA-pat). Вцелом B и тесно связанные с ним манускрипты C и D, по-видимому,подверглись более серьезному редакторскому пересмотру, чем A448.448Ср., однако, вероятную замену huwappan на HUL-lu ‘злой’ в KUB 1.1 i 49, который был рассмотрен впредыдущем разделе.476Выводы из этого раздела требуют небольшого резюме.
Имеются ясныеи многочисленные свидетельства того, что различные копии одного текста ипараллельные разделы генетически близких текстов отличаются в планеиспользования глоссового клина. Анализ CTH 381 предполагает, чтоглоссовые клинья шире употреблялись в черновиках и затем постепенноустранялись в процессе редактирования. Удаление глоссовых клиньев можетлибо подтверждать приемлемость структуры исконной фразы, либосопровождаться правкой. Свидетельства других текстов, рассмотренных вданном разделе, менее однозначны, но они совместимы с первоначальнымизаключениями данного раздела и в целом говорят скорее в их пользу, чемпротив них.
Тем не менее напрашиваются два уточнения. Во-первых, случаи,когда помеченные слова корректируются или замещаются, менее часты, чемте, когда глоссовый клин просто удаляется. Во-вторых, ограниченное числоглоссовых пометок может сохраняться даже в финальных редакциях текстов,таких как Бронзовая табличка.Утверждение Мелчерта, что глоссовый клин является маркеромнепривычных форм, возможно, и пригодно для хеттских текстов без историиредактирования, но оно не имеет объяснительной силы, поскольку ничего неговорит о прагматике данного знака.
В отличие от глоссы sic!, одна изосновных целей которой заключается в обеспечении правильной передачинепривычной особенности текста, глоссовый клин в хеттском контекстезаставлял читателя задуматься, является ли данная текстовая особенностьдействительно «непривычной», и если да, то можно ли ее заменить на что-тоболее «привычное». Отмеченное непостоянство суждений по поводу слов,маркированных глоссовым клином, предполагает, что эта пометка должнаопределяться скорее в стилистических, чем в грамматических терминах, ичто она выполняла прескриптивные, а не дескриптивные функции.4775.4.3 Глоссовый клин и жанровое варьированиеМы привели аргументы в пользу определения глоссового клина какмаркера тех слов и выражений, которые данный писец считал стилистическинепригодными в определенном контексте.
Это определение не касаетсяязыковой атрибуции помеченных форм. Здесь, однако, можно вспомнить, чтобольшинство из них являются либо лувийскими гостевыми словами, либоассимилированными лувийскими заимствованиями. Далее, в предыдущемразделе было показано, что лувийские гостевые слова в хеттских текстах, повидимому, характеризуются наибольшей устойчивостью в плане глоссовогомаркирования, в то время как интегрированные лувийские заимствования ихеттские формы, подвергшиеся интерференции, менее последовательны вданном отношении.
Сейчас пришло время рассмотреть важность этойкорреляции для определения отношения хеттских писцов к лексическимконтактам с лувийским языком.С первого взгляда картина может показаться ясной. Использованиеглоссового клина рядом с лувийскими формами в хеттских контекстахвыдает широко распространенное предубеждение против лексическойинтерференции с лувийским. Тот факт, что лувийские иностранные лексемывсе же широко употреблялись, мог бы тогда свидетельствовать о том, что,говоря словами Гютербока [Güterbock 1956a: 138], писцы в то время “не былиспособны избавиться от собственного лувийского наречия”.
Данноезаключение совместимо со статусом лувийского как субстратного языка снизким престижем, который распространялся лишь из-за большого числа егоносителей. Именно эту позицию, несмотря на некоторые сомнения,принимает ван ден Хаут [van den Hout 2006].Однакоимеютсянесколькосоображений,которыезаставляютпредпочесть более тонкий подход. Во-первых, требуется объяснить, почемулувийские формы в хеттских текстах часто помечались, но относительноредко исправлялись. Можно, конечно, считать, что отдельные писцы478использовали лувийские слова, поскольку они не помнили их хеттскиеэквиваленты, но идея, что ни один из редакторов «Апологии Хаттусили» небыл способен заместить лувийское гостевое слово tabarha ‘я правил’близким хеттским синонимом maniyahhun, основа которого использована впредшествующей клаузе того же самого текста, не кажется правдоподобной.Также едва ли возможно, что новохеттские переписчики среднехеттскогоруководства для служителей храма (CTH 264) не были осведомлены о хетт.sehur ‘моча’, когнате и функциональном эквиваленте лув.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
