Подлог документов в уголовном праве России и Германии - сравнительно-правовое исследование (1095165), страница 13
Текст из файла (страница 13)
1160); подложные банкротства и несостоятельность (ст.1163 и 1166); участие в подложных банкротствах и несостоятельности (ст.1164 и 1167). Подлоги для присвоения чужого недвижимого имущества (ст.1677-1680); при розыгрывании лотереи (ст. 992); при игре в карты, кости и т.п.(ст. 1670); подлоги опекунов и попечителей ко вреду вверенных их опек илипопечительству лиц (ст. 1598); подложное составление частных писем (ст.1537 и 1538)123.Известный русский криминалист XIX века Николай АдриановичНеклюдов считал, что субъектом подлога может быть всякий, причем123См.: Шимановский В.М. Указ. соч.
С. 418-419.62безразлично, действует ли он для себя или других. Подлог, по его мнению, могбыть учинен не только самим виновным, но и через другого, ибо подлог,подобно всем остальным преступлениям, допускает виновничество не толькофизическое,ноиинтеллектуальное,тоестьподстрекательствоипособничество словом, для преступности деяния безразлично, знал или нетфизический виновник совершаемого им действия, ибо в первом случае онбудетфизическимвиновником,впоследнем–простыморудиемпреступления, ответственность за которое падает целиком на подговорщикаили заказчика124.Преступления подлога совершались с общим субъектом, при этомотмечалась возможность опосредованного исполнения.Ссубъективнойстороныподлогпризнавалсяумышленнымпреступлением, совершаемым с намерением причинить вред другому лицуили извлечь выгоду себе или иному лицу. На форму вины прямо указывалоУложение о Наказаниях 1845 г., обуславливающая подлоги умышленностью(ст.
291, 1412, 1690-1691) или злонамеренностью изменения настоящихдокументов (ст. 291-294, 298, 1402 и 1690) и употреблением подложныхдокументов, заведомо о их подложности (ст. 291-294, 976, 977, 1160, 1406,1412 и 1697-1698). Вероятно, желая исправить мнение, которое моглосложиться от прежнего Петровского Регламента, допускавшего наказание заподлог«оплошкою»,КассационныйдепартаментПравительствующегоСената, в 1871 г.
категорично разъяснил, что «неосторожного подлога быть неможет»125. Прямое указание на цель извлечения выгоды или причинения вредасодержалось и в Art. 256 Баварского Уголовного уложения 1813 г. и в § 97Проекта APL 1828 г.126, тем самым взгляды на субъективную сторону подлогадокументов в российской и немецкой доктрине в целом совпадали.Вместе с тем, созданная 30 апреля 1881 г.
Редакционная комиссия дляподготовки проекта нового уголовного уложения Российской империи124См.: Неклюдов Н.А.. Указ.соч. С. 206.125Там же. С. 217.126См.: Prechtel, Dietmar. Указ. соч. SS. 284, 287.63считала, что «употребление поддельных или ложных документов совершаетсяради имущественных захватов» 127 . Из чего можно было сделать вывод онедостаточной самостоятельности подлога документов самого по себе.
Одиниз членов указанной Редакционной комиссии, Н.А. Неклюдов, писал, что«подлог сам по себе взятый есть только приготовление к совершению какоголибо противозаконного действия средство. Поэтому понятно, само собой, чтодля преступности подлога необходима наличность двух условий: 1) намерениясделать из подлога употребление и 2) намерение воспользоваться подложнымс противозаконной целью, то есть во вред государства, общества или частныхлиц»128. Признак вреда составляет одно из существенных условий подлога129.Отношение к подлогу как к преступлению с материальным составом неразделялось немецкой доктриной, а также российскими коллегами Н.А.Неклюдова. О том, что мнение самого Н.А. Неклюдова в отношениипричинения вреда не устоялось, свидетельствуют написанное им: «впрочемпреступность подлога не обуславливается фактическим или действительнымпричинениемвреда:длянаказуемостивиновногодостаточнолишьвозможности вредных от его подлога последствий» 130 , «подлог долженгрозить вредом или какому-либо определенному лицу или же правовомупорядку вообще» 131 .
Кроме того, описывая объективную сторону подлога,Неклюдов считал, что внешнее действие подлога должно заключаться всоставлении фальшивого документа (подделка акта), в подложном изменениисодержания документа настоящего (подлог в акте) и в употреблении заведомоподложных документов (пользование подлогом)132, «как составлениеподложного документа, преступление подлога должно быть почитаемооконченным в момент изготовления самого документа, то есть когдаизложенное на бумаге содержание будет скреплено подложной подписью тех127Есипов В.В.. Уголовное Уложение 1903 года, его характер и содержание. Варшава. ТипографияВаршавского ученого округа, 1903. С.
150. Репринтное издание. www.bibliard.ru128Неклюдов Н.А. Указ. соч. С. 217.129Там же. С. 220.130Там же. С. 220.131Там же. С. 221.132Там же. С. 222.64мест или лиц, от коих документ показан исходящим (ст. 294) или которыепоказаны участвовавшими в составлении его» 133 . Таким образом мнениеНеклюдова Н.А. о том, что «признак вреда является существенным условиемподлога» противоречит его же мнению о моменте окончания этогопреступления.Указанное несоответствие в суждениях, полагаем, явилось следствиемсомнения в самостоятельности такого преступления как подлог документов.Н.А.
Неклюдов подразумевал под документом «письмена», «для того чтобыписьмо могло иметь значение документа, необходима наличность двухусловий: во 1-х, скрепление его подписью того лица или места, от которогооно показано исходящим, и во 2-х, соответствие его по содержанию тембумагам, подделка которых преследуется законом, выдвигал к документам,каккпредметамдействительность»134подлога,дватребования–формальностьи. Формальность документа, с его точки зрения,обуславливается содержанием документа и подписанием его теми органамиили лицами, от которых он исходит. При этом несоблюдение в документе тойили иной формальности не может служить «основанием к уничтожениюпреступности подлога, поскольку несоблюдение формальностей не лишаетдокумент своей силы и не всякому известны те формальности, которыедолжны быть соблюдены при составлении того или иного акта»135.Действительность документа связана с том, что документ имеет какое-либоюридическое значениеиподделка егодолжна рассматриваться какпреступление, хотя бы означенный документ и допускал возможностьоспаривания его на суде гражданском.
Напротив, коль скоро «документ сам посебе взятый не имеет никакого юридического значения, то и подделка его иливовсе не будет составлять преступление, или же может быть преследуемалишь как подлог частных писем» (ст. 1537-1538 Ул. о нак.)136.Таким образом, по мнению Н.А. Неклюдова «формальность» документа,133Неклюдов Н.А. Указ.соч. С.
244.134Там же. С. 207.135Там же. С. 210.136Там же. С. 214.65то есть возможность установить лицо, от которого он исходит, являетсяпризнаком его достоверности, но при этом несоблюдение формальныхтребований к составлению документа, т.е. изначальное отсутствие егодостоверности, не лишает письменный акт способности стать предметомподлога. С одной стороны, действительным с точки зрения уголовного законаявляется документ, имеющий юридическое значение. С другой стороны –подлог частных писем, такое значение не имеющих, не освобождает отуголовной ответственности.Считаем, что Н.А.
Неклюдов широко описывал документ, как предметподлога,пытаясьпримиритьнаучныевзглядысдействующимзаконодательством. Иначе трудно объяснить, почему из правильного вывода онеобходимости защиты юридического оборота сделано исключение радичастных писем, которые могут и не содержать факты, имеющие юридическоезначение.Вместе с тем, Неклюдов упускает такое важное свойство документа какналичие установленной формы для удостоверения обстоятельств, имеющихюридическое значение. На это свойство документа как предмета подлога,указывал, например, немецкий ученый Шютце (Schütze), считая подлогспособом создания угрозы общественному доверию137.Кроме того, Н.А. Неклюдов относил подлог «по существу и характерусвоему в той группе преступлений, которую мы называем преступнымсокрытиемистины»138.Основнымотличиемподлогаоттакихсоприкасающихся с ним преступлений как сокрытие своей личности,сокрытие истины в показаниях и бумагах, подделка, мошенничество излоупотребление доверием, Неклюдов считал то, что подлог документазаключается в фабрикации документа от имени лица, в его составлении неучаствовавшего.
Схожие же с ним преступления совершаются лицом,действительно дающим ложные показания или скрывающим истину. Подлог137Schütze. Lehrbuch des deutschen Strafrechts. 1874. S. 468. Цит. По Жижиленко А.А. Указ. соч. С. 481.138Там же. С. 196.66отличается от подделки тем существенным признаком, что подлог имеетсвоим предметом бумаги, акты и документы, тогда как объектом подделкимогут быть различные вещи, знаки или предметы, служащие источникомдохода или удостоверением каких-либо событий и обстоятельств139. Отличиеподлога от мошенничества Неклюдов усматривал в том же признаке, что и отостальных обманов, а именно отсутствием подделки документа 140 .
Дляпояснения своей мысли Неклюдов ссылается на решение КассационногоДепартамента Сената от 1873 г. № 36 по делу Синегуба и от 1875 г. № 164 поделу Вертиголова, согласно которым «подлогом в актах и обязательствахследует признавать: во 1-х, составление акта от имени и при участии лица, непринимавших в совершении акта участия; во 2-х, подложную явку актов, и в3-х, подложные поправки и изменения в правильно составленных актах.Употребление же обманных действий, имеющих целью или понудить ксовершениюактаилипривестипротивнуюсторонувзаблуждениеотносительно значения сделки, силы и действительности акта, составляютобман, а не подлог»141. Неклюдов резюмирует, «посему подлог в документе,хотя бы и с целью мошенничества, должен быть безусловно преследуем какподлог, а в случае совершения мошенничества – по правилам о совокупностипреступлений, т.е.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
