Лекционный курс по истории (1018906), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Разве можно большим и застенчивым
Любить тебя – старую, нескладную?
Не маши своим белым кокошником,
Не звони от Ивана Великого,
На заре мы тебя укокошили,
На заре свое горе размыкаем. (1925 г.)
Иногда в этом видят отход от ленинских принципов, который, как известно, провозглашал: «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Якобы лишь последователи Ленина перешли на позиции космополитизма, вульгарного материализма, социального утопизма. Однако первые погромы происходили еще при жизни вождя. Еще в 1918 г. был подписан декрет о снятии памятников царям, а также, по поправке Ленина, и царским слугам. Эта поправка сыграла роковую роль, ибо кто в те времена не был царским слугой? «Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам» (М.Ю.Лермонтов, «Бородино») – в этом была высшая доблесть. В число царских слуг попал генерал М.Д.Скобелев – герой, не проигравший, подобно Суворову, ни одного сражения, любимец народа. Памятник генералу Скобелеву стал первым, уничтоженным в Москве 1 мая 1918 г., якобы по требованию рабочих завода «Гужон» (ныне «Серп и молот»). Та же участь постигла памятник погибшему от рук террориста Каляева в.кн. Сергею Александровичу в Кремле, памятник императору Александру III, бюсты Кутузову и Барклаю де Толли, обелиски из трофейных орудий рядом с храмом Христа Спасителя. Снятие памятников сопровождалось кощунственными акциями: их переворачивали вверх ногами, разбивали на куски, подбрасывали в воздух; это снималось на кинопленку и показывалось в рабочих клубах. В разряд царских слуг попали памятники ординарцу Кутузова Надежде Дуровой в Елабуге, крестьянину Ивану Сусанину в Костроме – он тоже царский слуга! Кроме того, памятники, отражающие историческое развитие России, дискредитировались, объявлялись не имеющими никакой художественной ценности, даже безобразными. Газета «Вечерняя Москва» 27 августа 1930 года писала, что «тонны цветного и черного металла давно просятся в утильсырье»; среди них памятник князю Владимиру в Киеве, «ложно-классический “Минин-Пожарский” на Красной площади», «Микешинская тумба» в Ленинграде (памятник Екатерине II), «художественно и политически оскорбительный Микешинский же памятник “тысячалетия России”» в Новгороде, «немало других истуканов, уцелевших по лицу СССР». Публиковались и такие опусы:
Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить,
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно мы им не свернули шею,
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь, они спасли Расею!
А может, лучше было не спасать? (Дж. Алтаузен, конец 1920-х гг.)
При активном участии Ленина была поставлена задача борьбы с «великодержавным шовинизмом», который якобы олицетворяет русская культура. «Надо ли преподавать историю в правильно поставленной школе?» – спрашивал Луначарский в 1918 г. аудиторию учителей. И сам отвечал определенно: «Пристрастие к русскому лицу, к русской речи, к русской природе – иррациональное пристрастие, с которым, может быть, и не надо бороться, если в нем нет ограниченности, но которое отнюдь не надо воспитывать. А преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства должно быть отброшено».
Это было организованное и планомерное уничтожение художественных, архитектурных и исторических памятников, когда каждый год закрывались и уничтожались тысячи церквей и часовен, в кострах гибли десятки тысяч произведений искусства, области и районы соревновались друг с другом, кто больше уничтожит памятников прошлого. Ярким выразителем и идеологом культурного нигилизма был Л. Троцкий — по выражению М.Горького, «наиболее чужой человек русскому народу и русской истории». Против старой культуры боролись два мощных института: это «Союз воинствующих безбожников» (СВБ) и «Пролеткульт». СВБ стал мощной централизованной организацией, ориентированной на культурные погромы, фактически штабом военных действий против верующих и религиозной культуры. При этом официальные государственные органы, призванные заниматься вопросами охраны культуры, поддерживали институты, направленные на ее разрушение. В Президиуме Совета воинствующих безбожников состояли нарком просвещения Луначарский, член Политбюро ЦК ВКП(б) Бухарин. На II съезде воинствующих безбожников 1929 г. с речами выступили Бухарин, Луначарский, Горький, Демьян Бедный, Маяковский; Бухарин провозгласил: «Религия должна быть взята в штыки. Долой религию!»
Явление воинствующих безбожников исходило из положения Маркса «религия – опиум народа» и ставило целью борьбу с церковью. Эта крупная организация насчитывала в 1941 г. 3,5 млн. чел., из них 1,1 млн. молодежь (возрастной ценз для приема в эту организацию составлял 14 лет). Безбожники насильственно вытесняли верующих из церквей, оскверняли мощи, сжигали иконы, проводили антирелигиозные праздники и карнавалы, изымали церковное имущество, снимали колокола, закрывали и разрушали церкви. Главную роль в организации культурных погромов 20 – 30-х годов сыграл Емельян Ярославский (псевдоним Минея Израилевича Губельмана). Имея начальное школьное образование (трехклассное училище плюс сдал экзамен за четвертый класс гимназии), он редактировал Историю ВКП(б) и лично написал Краткую историю ВКП(б) (1930 г.), отличавшуюся крайней тенденциозностью, он причастен к разгрому экономической науки. В конце 1930-х гг. был награжден орденом Ленина и стал действительным членом Академии Наук СССР.
Главное дело его жизни – война против российского крестьянства и религии. Вот ряд его высказываний. «…у нас, конечно, идет очень быстрое уменьшение количества церквей… Если их теперь закрывают или сносят, то потому, что они очень часто мешают движению и никому уже не нужны. Вы можете видеть на Арбатской площади такую картину: если в прошлом году все движение загораживала церковь, то теперь, когда ее снесли, стало очень просторно для движения». (Из книги Е. Ярославского «Против религии и церкви», ОГИЗ, 1932 г.). «Сейчас в западной Европе русские белогвардейцы плачут по поводу того, что мы разрушаем храм Христа Спасителя в Москве. Мы действительно разрушили не один храм, и некоторые из них очень дороги сердцу мировой буржуазии и русских белогвардейцев. Но если вы хорошо видели храм Христа Спасителя, то вы должны будете признать, что более безвкусный памятник искусства вряд ли можно было бы найти где-либо в Европе и во всем мире». «Конечно, это сказки буржуазии, что мы являемся варварами, разрушающими памятники искусства. То, что имеет действительную ценность как памятники искусства,.. мы сохраняем очень бережно… Вы можете видеть на Красной площади на углу маленькую церковку, правда, без креста, с колонками (Казанский собор). Она портит весь вид Красной площади. Но так как она имеет какую-то историческую ценность, то она пока еще сохраняется. Или, например, возьмем церковь Василия Блаженного. Она сейчас, конечно, не гармонирует со всей площадью, которая полна революционных традиций. Но это памятник искусства одного из итальянских мастеров, которому, по преданию, царь Иван Грозный приказал выколоть после постройки храма глаза, чтобы он не мог потом построить кому-либо такой же храм…» Безграничное невежество, сочетающееся с оголтелым экстремизмом.
Большая часть погромщиков рекрутировалась из незрелой городской молодежи, крестьян и рабочих в СВБ было мало. Массовыми тиражами издавались ряд газет и журналов («Безбожник», «Воинствующий атеизм» и др.), главным редактором которых был Губельман-Ярославский, существовало издательское общество «Безбожник», выпускавшее сотни названий пропагандистской и методической литературы. Кадры готовили и на центральных, краевых, областных антирелигиозных курсах, на специальных совещаниях и семинарах. Материальная база этой организации позволяла вести успешную наступательную борьбу. Запланированное закрытие и уничтожение церквей, снятие колоколов («наша страна нуждается при индустриализации в цветных металлах, а они висят, не принося никакой пользы»), уничтожение церковных художественных ценностей представлялось как стихийное, по требованию трудящихся. Протесты подавлялись с помощью НКВД, случаи самообороны верующих кончались, в лучшем случае, заключением верующих. Осенью 1930 года в Москве и других городах России был запрещен колокольный звон. Пропагандисты СВБ требовали проведения экскурсий в церквях и монастырях, показа их художественных ценностей только с позиций классовой ненависти и нетерпимости. «Везде в церквях, в монастырях, в музеях предметы культа должны освещаться только с антирелигиозной точки зрения. Для этой цели нужно иметь в этих местах проспекты, брошюры, каталоги антирелигиозного содержания». Поистине мракобесная пропаганда! К концу 30-х годов из 50 тыс. православных церквей служили в нескольких сотнях, то есть было закрыто 98—99% всех храмов; не менее трети закрытых церквей были взорваны и разобраны без остатка; сожжены и уничтожены миллионы икон и книг, около 400 тысяч колоколов, много других культурных ценностей. Такого масштаба культурных погромов мировая цивилизация не знала.
Городом, принявшим на себя главный удар культурного нигилизма, стала Москва. Историческая Москва – это собирательный образ нашего Отечества, хранилище памяти, ставшей основой нашего исторического и нравственного сознания. Москва стояла в центре собирания русских земель, поэтому в ней сосредотачивались всемирные святыни, чтобы совершилось преображение народов, их духовное единение. В этом – тайна Москвы: собирание духовное должно предшествовать собиранию материальному. В исторической Москве, занимающей 4% современной территории города, собрались духовные национальные и общечеловеческие святыни, аккумулировавшие сознание и память человечества. Но сегодня Москвы нет в списке городов с особыми художественными достоинствами ЮНЕСКО.
Вульгарный материализм резко преувеличивает значение материального начала, его преобладание над духовной культурой. Материальный успех, вещь, предмет делаются главной целью развития общества, все подчиняется прагматическим целям – удобному проезду, связям, отсюда стремление «рационализнуть» (термин из дневника В.Катаева 1930 г.) сложившуюся городскую застройку. «Новое городское строительство за последнее время очень часто наталкивает на необходимость сломки тех или иных построек, находящихся под охраной соответствующих органов, как исторические памятники архитектуры и зодчества. На этой почве происходит много недоразумений, заключающихся главным образом в том, что «исторические памятники», часто незаслуженно претендующие на «постоянное бытие», не дают возможности развиваться городскому строительству», – пишет газета «Известия» 25 мая 1927 года. «Пора убрать “исторический” мусор с площадей – призывает газета «Вечерняя Москва» 27 марта 1930 года. – Улица, площадь – не музей... И это место должно быть очищено от все еще засоряющего его векового мусора – идеологического и художественного».
Л.М. Каганович писал: «Когда ходишь по московским переулкам и закоулкам, то получается впечатление, что эти улочки прокладывал пьяный строитель ... Мы должны знать, где и как строить, проложив ровные улицы в правильном сочетании, выправлять криволинейные и просто кривые улицы и переулки». Это означало почти полное уничтожение исторического центра столицы, сохранение единичных объектов, окруженных современной застройкой. В Кремле были снесены основанные еще в XIV в. Чудов и Вознесенский монастыри, с которыми были связаны значительные события государственной жизни России. Против их сноса выступила общественность, директор Ленинской библиотеки В.И.Невский (репрессирован в 1935 г.) направил письмо Сталину. Ответа не последовало, памятники Кремля продолжали разрушать, в результате Кремль утерял 17 памятников. На Красной площади был разобран (перед этим отреставрированный) Казанский собор (XVII века), построенный князем Пожарским как памятник победы над польскими интервентами, снесены знаменитые Иверские шатровые ворота Китай-города вместе с Китайгородской стеной. Планировался снос храма Василия Блаженного; за протест, адресованный Сталину, против этого отсидел несколько лет выдающийся русский архитектор-реставратор Петр Дмитриевич Барановский. Снесли великолепные храмы Николы Большой Крест на Ильинке и Успения на Покровке (XVII век), Владимирскую церковь, построенную в честь избавления от татарского нашествия, и церковь Троицы в Полях на Никольской улице…
Решение о взрыве храма Христа Спасителя, памятника победы России над Наполеоном (в нем на особой доске были выбиты слова: «Да будет сей храм стоять века, вознося славу русскому народу»), было принято на самом высоком уровне — Сталиным, Молотовым, Кагановичем. Решили «взорвать безвкусный и грузный монумент с позолоченным куполом, чтобы на его отличной территории, рядом с Кремлем и рекой, построить Дворец Советов». В 1934 году «разбирается» Сухарева башня, замечательный памятник архитектуры, истории и культуры петровской эпохи, в палатах которой размещалась созданная Петром I школа математических и навигационных наук; ее называли невестой Ивана Великого. Против сноса Сухаревой баши выступила художественная интеллигенция, архитекторы, художники, искусствоведы, направившие на имя Сталина письмо. На это письмо Сталин ответил:
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
