Kushnir (1018904), страница 16
Текст из файла (страница 16)
К концу 1929 г. - названного И. Сталиным "годом великого перелома" - генсек остался единственным Вож-
вало саму идею долгосрочного планирования и органично вылилось в фальсификацию итогов пятилетки. Вторая пятилетка, почти избавленная от "подхлестывания", сделала промышленность безубыточной, но вакханалия репрессий 1937 г. (особенно против технической интеллигенции, специалистов) не позволила и ее выполнить по всем показателям. Третью пятилетку сорвала война. Лишь в 60-е гг. СССР стал промышленно-аграрной державой — когда Запад вступил уже в эпоху НТР.
Такой была цена сталинщины, уплаченная народом в 30-е гг.
ВОЙНА: УЧАСТИЕ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ
Традиционной датой начала второй мировой войны считается 1 сентября 1939 г., когда в 4.45 утра вермахт пересек германско-польскую границу. Но представляется, что в "очаговом варианте" на трех континентах (в Азии, Африке и Европе) эта война стала реальностью уже с начала 30-х гг., проявившись через вооруженные конфликты и территориальные захваты, в которых участвовали почти все будущие основные участники военных действий 1939— 1945 гг..
Непосредственная ответственность за развязывание второй мировой войны, повидимому, должна быть возложена прежде всего на правительства тех государств, где к власти пришли (в различных ипостасях) идеологизированные диктатуры тоталитарного толка. Исповедывавшиеся ими культ Вождя (фюреризм), шовинизм, расизм и идеологическое мессианство, безграничная социальная демагогия служили прикрытием империалистических целей передела (территориально-экономического) и переделки (социально-политической) мира, сложившегося по итогам первой мировой войны и революционных потрясений, сопутствовавших ей.
Наиболее откровенно агрессивность внешней политики для достижения указанных целей была сформулирована германским национал-социализмом. Идея установления "нового порядка" в мире получила подкрепление в виде милитаризации хозяйства и социальных структур Герма-
нии, официальной правительственной однопартийности и политического террора по отношению к инакомыслию. В процесс быстрого восстановления силовых структур и возрождения вооруженных сил (запрещенных Версальским мирным договором) будущего III рейха внесли в 20— 30-е гг. частнопредпринимательские и правительственные круги Англии, СССР, США, Франции и других стран. В середине же 30-х гг., когда Адольф Гитлер (Шикльгрубер) открыто провозгласил и начал осуществлять политику территориально-идеологической экспансии, западные демократии стали на путь умиротворения агрессора за счет третьих стран. Они рассматривали национал-социалистическую Германию как бастион, а возможно, и меч "западной цивилизации" против национал-коммунистического ("национал-большевистского") режима в СССР, где пропаганда мировой социальной революции, по сути, превратилась в средство реставрации Российской неоимперии с ее многовековым стремлением к военно-политической гегемонии в Европе и Азии.
Действительно, социально-экономическая политика "сталинщины" во многом преследовала цель создания военно-материальной базы для расширения советского внешнего влияния по всему периметру границ СССР. Помноженная на идеологическую консолидацию основной массы населения страны, эта база "советского империализма" резко повышала эффективность внешнеполитического инструментария сталинского режима власти — армии, разведки, аппарата Коминтерна и дипломатии. Регулярно проводившиеся "чистки" данного инструментария (особенно со второй половины 30-х гг.) способствовали укреплению позиций правящего режима личной диктатуры в борьбе с реальной и гипотетической оппозицией (внутри страны и за ее рубежами), но одновременно они же значительно ослабляли обороноспособность государства, вызывали у западных демократий сомнения в союзнической ценности СССР.
На что же рассчитывали сталинисты после прихода к власти в Германии национал-социалистов, если еще в начале 30-х гг. И. Сталин заявил: "Гитлер - - это война!"? -Официально рассчитывали на создание системы коллективной безопасности в Европе, гарантами которой стали бы СССР и Франция. Но, вместе с тем, просчитывали и такое видение перспективы: война "наверняка развяжет революцию и поставит под вопрос само существование капитализма в ряде стран, как это имело место в империалистической войне" 1914—1918 гг. (И. Сталин). То есть, надежды сводились к порождению мировой войной мировой революции, плодами которой удастся воспользоваться в интересах расширения СССР и зоны его влияния. Отсюда стремление ста-лининстов иметь армию не столько, может быть, технически оснащенную, сколько идейно монолитную, очищенную от инакомыслия.
Для лидеров западных демократий, невидимому, особой разницы между тоталитарными, репрессивными и агрессивными режимами в Германии и СССР не существовало. Более того, субъективно, в интересах собственных стран им, вероятно, и следовало сделать выбор в пользу Германии, территориальное умиротворение которой в Центральной Европе предполагало поворот острия ее агрессии на Восток. Тем более, что А. Гитлер предлагал Западу политические гарантии безопасности, и дал их после "мюнхенской сделки" в 1938 г., подписав декларации о ненападении с Англией (30.09) и Францией (06.12). В итоге, оставшись без потенциальных союзников в Западной Европе, И. Сталин оказался один на один с активно накачивавшим военно-экономические мускулы А. Гитлером и... сделал ставку на дружбу с нацистским диктатором. Именно на дружбу, ибо инициированный Германией договор о ненападении от 23 августа 1939 г. уже месяц спустя (28 сентября) был дополнен договором о дружбе и границе, т.е. о совместном германо-советском разделе Восточной Европы.
После этого Запад молча воспринял восстановление И. Сталиным тех границ Российской империи, которые совпадали с так называемой "линией Керзона", но решительно потребовал прекращения агрессии против Финляндии, угрожая выступить на ее стороне. Открытое военное столкновение с Англией и Францией заставило бы СССР, в условиях уже начавшейся войны этих государств с Германией, перестать играть роль третьей силы в Европе и пойти на перерастание советско-германского дружественного нейтралитета в военно-политический союз, что резко ограничило бы возможности удовлетворения собственных геополитических интересов. Поэтому, получив г.Выборг и отодвинув государственную границу от Ленинграда на несколько десятков километров, СССР заключил с Финляндией мир. Но последующие шаги советского руководства предопределили будущий германо-финский военный союз и северный фронт у ворот Ленинграда и Мурманска. Основанием для подобного утверждения служит провокационное создание в марте 1940 г. абсолютно искусственной Карело-Финской ССР.
Разумеется, теоретические прогнозы И. Сталина и его дипломатические маневры между буржуазно-демократической Сциллой и национал-социалистической Харибдой не гарантировали СССР от втягивания в мясорубку межимпериалистической бойни. Результат же участия в ней для судьбы "сталинщины" был непредсказуем, если учесть последствия сталинской репрессивной политики по отношению к военно-политической и хозяйственной элите, к советскому народу в целом. Поэтому, спохватившись, И.Сталин и его соратники предприняли в самом конце 30-х — начале 40-х гг. максимум возможных усилий для милитаризации страны. Но время было упущено и в годы Отечественной войны народ кровью заплатил за личную диктатуру Вождя и Учителя.
ВОЙНА: ЦЕНА ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕ ЧЕСТВЕННОЙ
О Великой Отечественной войне советского народа написано много, очень много, однако она является, пожалуй, самым "белым пятном" (или, если угодно, самой "черной дырой") в истории Советского государства.
Ни одна из страниц нашей истории не содержит столько целенаправленного мифотворчества и не умалчивает о таком огромном числе фактов и событий, как те строки, которые повествуют о всенародной трагедии и всенародном подвиге. Поэтому подойдем к ее изложению избирательно, останавливаясь лишь на некоторых эпизодах в летописи данной войны.
В мае 1941 г. И. Сталин в узком кругу приближенных дал прогноз начала советско-германской войны на май 1942 г. Но такое сталинское планирование не совпало с расчетами германского Генштаба и вскоре Молох войны потребовал от советского народа многомиллионных жертвоприношений. По современным оценкам СССР безвозвратно потерял до 30 миллионов своих граждан (свыше 15% населения от его численности в 1940 г.) — без учета искалеченных физически и психически, без учета изломанных судеб вдов, матерей и сирот. Причем, основная масса потерь пришлась на первый период войны, когда телами людей (ополченцы, подольские курсанты, памфиловцы и т.д.) буквально затыкали прорехи на участках прорыва вермахта. Народ расплачивался жизнью лучших своих представителей за расчеты, просчеты руководства страны.
Да, потери на любой войне неизбежны и чаще всего они диктуются объективными факторами. Но в данном случае, эти объективные факторы во многом явились следствием "сталинщины".
Нападение вооруженных сил Германии и ее союзников на СССР неожиданным (ни с точки зрения сроков, ни по способам его осуществления) не было. Теперь это очевидно. Правда, Георгий Константинович Жуков — полководец суворовского масштаба указывал, что, дескать, никто не ожидал столь массированного использования авиационных и бронетанковых сил. Но ведь еще к середине 30-х гг. никто иной как маршал М.Н. Тухачевский разработал теорию концентрированного использования этих средств ведения войны, считая, что будущая война -- война моторов. Германские генералы просто использовали данное достижение военной мысли советского "врага народа" для того, чтобы бить генералов Красной Армии их же оружием.
Приведенный выше пример — не частный случай. За ним стоит теория сталинизма и практика "сталинщины", принцип единомыслия и единовластия, итог контрреволюционного термидора середины 20-х гг. Не только власть народа, но и, единственная сохранявшаяся организованной политическая сила общества — компартия, миллионы ее членов оказались жертвами личной диктатуры И. Сталина.
И все же, с первых дней Отечественной войны именно компартия стала для народа той патриотической силой, с которой связывались надежды на Победу. Так, за второе полугодие 1941 г., когда в случае пленения принадлежность к компартии была равносильна смертному приговору, только в военные парторганизации было принято кандидатами 137 000 человек (в 4 раза больше, чем в мирное первое полугодие). Всего же, с 1 июля 1941 г. по 1 июля 1945 г. кандидатами в члены ВКП(б) стали 5,1 млн. человек, а членами ее — 3,3 млн. человек (количественная разница иллюстрирует сакраментальное "ухожу в бой. Прошу считать меня коммунистом"). Таким образом, за 4 года войны в ВКП(б) вступило такое же количество людей, как и за предвоенные "сталинские" 12 лет. Воистину, из этой народной "песни" слова не выкинешь.
Народный характер Отечественной войны проявился в подлинно каторжном (по условиям) труде людей в тылу под лозунгом "Все для фронта, все для победы!". Об этом же характере войны свидетельствует история широкого партизанского движения, народного ополчения. Проявление массового патриотизма использовалось И.Сталиным, вспомнившим в критический момент войны и об Александре Невском, и о Дмитрии Донском, и о К. Минине, и о Д. Пожарском, для того, чтобы "латать дыры" обескровленных фронтов необученными, очень плохо вооруженными, пожилыми, больными людьми. Гибель Московского ополчения, колоссальные потери добровольческих дивизий на других направлениях, т.е. утрата в мясорубке войны основы нравственного генофонда народа -- все это, по сути, стало очередной "чисткой", продолжением сталинского геноцида 30-х гг.
Перенос И. Сталиным в первой половине 40-х гг. методов борьбы с "врагами народа" в сферу национальную заложил под СССР мину замедленного действия, которая рванула уже в наши дни, превратив "Союз нерушимый" в скопище "кровников" на 1/6 Земного шара.
Вина И. Сталина перед народами Советского Союза безмерна не только из-за террористической внутренней политики и великодержавных внешнеполитических устремлений, но и из-за его личного вмешательства в непосредственное руководство военными действиями.
Миф о великом полководце не выдерживает критики. Придя в себя от психологического шока, вызванного катастрофическими событиями начала войны, И. Сталин 19 июля возложил на себя обязанности наркома обороны, а 8 августа — Верховного Главнокомандующего. В этом качестве он лично подготовил приказ от 16 августа 1941 г., который, по существу, лег в основу всей его последующей деятельности. Главная мысль приказа была сформулирована абсолютно четко: "расстрел на месте трусов и дезертиров", что дополнялось репрессиями в отношении семей военнопленных. Аналогичным по методам достижения цели стал приказ от 28 июля 1942 г. при прорыве вермахта к Сталинграду. — В итоге, за личные ошибки Верховного Главнокомандующего, приведшие к потере Киева, трагедии 2-ой ударной армии под Ленинградом, к гибели советских войск в Крыму, под Харьковом и Ростовом, к выходу противника к Кавказу и Волге, был вынужден расплачиваться народ, выигрывая битвы и войну в целом не благодаря, а во многом, вопреки И. Сталину и его ближайшему политическому окружению. "Оттолкнувшись ногой от Урала", он (народ) не только вернул своей стране "наши пяди и крохи" (В. Высоцкий), но и, добив своих "обидчиков" в Берлине, разгромил элитную Квантунскую армию Японии в Манчжурии, выполняя союзнические обязательства.
Несколько слов об антигитлеровской коалиции. Разумеется, ее создание сыграло большую положительную роль. Свой вклад в коренной перелом, поворот в ход второй мировой, а следовательно, и Великой Отечественной войны, несомненно, внесли и солдаты, офицеры стран-союзников СССР. Народы, правительства этих стран оказали нам значительную материально-техническую помощь, в том числе и по программе "ленд-лиз". Этого забывать нельзя. Военно-дипломатические контакты руководителей коалиции (Тегеранская, Ялтинская, Потсдамская встречи /конференции/) не только способствовали победе над врагом, но и создали условия для формирования концепции послевоенного устройства мира, для создания Организации Объединенных Наций. (Здесь нельзя не отдать должного предусмотрительности И.Сталина в период советско-финской войны, когда он не пошел на обострение отношений с Западом.)
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
