Н.Ю. Алексеева - Русская Ода (1006455), страница 44
Текст из файла (страница 44)
Русская ода была свободным выражением верности. О социальной функции оды говорят строки Ломоносова: «Прости, что раб твой к громкой славе <...> Придать дерзнул некрасный стих В подданства знак твоей державе». ' ' Там же. С. 1092. По желанию И. И. Шувалова был выпущен дополнительный тираж оды (точнее, ее новое издание), оплаченный Московским университетом (Там же).
з Так, на заседании Академической канцелярии 29 декабря 1763 г. Ломоносов «требовал о напечатанииь своей оды «На новый 1764 год» (Там же. С. 1183). з См. с. 135. «Ломоносов М. В. Ода блаженныя памяти государыне императрице Анне Иоанновне <...> на взятие Хотина 1739 года //Ломоносов М. В. Полн.
собр. соч. Т. 8. С. 30. Это место повторяет Тредиаковский; «Воззри на искренность желаний И на даллгкость верну подданства« (ТрвдиакавскийВ. К. Приветственная ода императрице Елизавете Петровне в день ее коронования 1742 года // Тредиаковский В. К. Избранные произведения / Вступ. ст. и подгот. текста Л. И. Тимофеева, примеч. Я.
М. Строчкова.М4 Л., 1963. С.140.(Б-ка поэта)). Часть П!. Классицистическая ода 180 Подносимые оды во многом определяли положение Ломоносова в обществе, доставляли ему покровителей, что в свою очередь определяло привилегированность его положения в Академии наук, но это было поощрением заслуг, а не расплатой за должность. Продиктованные свободным волеизъявлением, оды Ломоносова выходили редко и нерегулярно.
Проходили годы, когда Ломоносов не воспарял. Так, после летней оды 1743 года («На тезоименитство великого князя Петра Феодоровича») прошло два года до следующей летней оды 1745 года («На бракосочетание»), более двух лет отделяют оду «На день восшествия» (25 ноября 1748 года) от «Оды, в которой благодарение приносится...» (весна 1751 года), почти два года пролегают между одами «На день восшествия» 1752 года и «На день рождения великого князя Павла Петровича» (сентябрь 1754 года), более трех лет — между последней и следующей одой «На рождение великой княжны Анны Петровны» (декабрь 1757 года).
Не писал од Ломоносов ни в 1758-м, ни в 1760 году, ни в последний, 1764, год своей жизни. После начала петербургского периода, когда за два года (1741 — 1743) Ломоносовым было написано пять од, второй всплеск одического восторга был в 1746 — 1748 годах, третий — в 1761 — 1763 годах. Если первый одический период объясним новизной положения Ломоносова как русского поэта-реформатора, а последний — дважды сменившейся властью, то период шедевров 1746 — 1748 годов имеет, должно быть, свои причины.
Для их выяснения может оказаться полезным исследование публицистического содержания этих од, внимание на котором было сосредоточено в работах о Ломоносове ХХ века.' В каждый новый период оды Ломоносова предстают в узнаваемом, но вместе с тем в поразительно новом облике. При определенном взгляде это неизменное восхождение вверх. В первый период, в начале 1740-х годов, Ломоносов достиг, казалось бы, мыслимой вершины жанра в оде «На прибытие императрицы» (декабрь 1742 года), но новый период 1746— 1748 годов показал, что то была не вершина и что подлинное раскрытие возможностей пиндарической оды произошло ~ Наиболее подробно публицистическое начало од Ломоносова отражают примечания к ним П П.
Блока и Т. А. Красоткиной (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 918 — 922, 987 — 942, 945 — 949). 181 Глава 1. Торжеств«нные оды Ломоносова именно в этих одах, проникнутых возможной для поэзии гар- монией. Действительно, следующие три оды 1751 — 1754 годов, при всем своем совершенстве, повторяют уже достигнутое. После од 1746 †17 годов пиндарическая ода получить раз- вития уже не могла. Но наступил 1757 год, а вместе с ним на- чалась война с Пруссией. Пафосом оды 1757 года впервые становится не похвала России и монархине, не радость и благо- дарение за разлитое в государстве блаженство, а отношение поэта-гражданина к начавшейся войне.
Эта первая из поздних од Ломоносова разительно отличается от его ранних батальных од, в которых живописно изображены кровь и трупы врагов, а само отношение к войне ничем не отлично от официально- го. В этой оде война изображена как ужасное бедствие, «цар- ствам опасная» буря, «зря» на которую и поэт, и императрица в оде «скорбят лушей». В следующей оде — «На тезоименит- ство е. в. и на преславные победы» 1759 года, несмотря на ра- дость от великой победы, только что одержанной русскими войсками под Куннерсдорфом, Ломоносов уже во второй стро- фе приступает к антивоенной теме, противопоставляя мир войне, внушающей поэту тревогу за будущее России.' Здесь он впервые указывает на веление своего жара говорить: Позволь, мне жар велит сердечный, Монархиня, в сей светлый день, Как в имени твоем Предвечный Поставил нам покоя сень, Безмолвно предвещая царство, Чтоб миром свергла ты коварство; Позволь мне духа взор простерть На брань и сродство милосердо, Где кротости жилище твердо: Жалка и сопостатов смерть.' В пяти следующих одах гражданский пафос Ломоносова возрастает и в одах, посвященных Екатерине Н, достигает предела возможного.' Оды на восшествие и «На новый 1764 год» 1 Об отношении Ломоносова к Семилетней войне, отраженном в его одах смл Чернов С.
О. М. В. Ломоносов в одах 1762 г. // ХЧП1 век: Сб. статей и материалов. Мд Л., 1935. 1Сб. 11. С. 144 — 146. т Ломоносов и. В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 648 — 649. з Обстоятельный и глубокий разбор оды «На восшествие е. и. в. Екатерины Алексееевны на всероссийский престол» 1762 г. дан С. Н. Черновым, показавшим, как, повторяя положения манифестов о восшествии на престол императрицы Екатерины (от 28 июня и 6 июля 1762 с), Ломоносов 182 Часть 1П. Кпассииистическав ода по существу являются прямым уроком преступно воцарив- шейся немецкой принцессе, ио ставшей тем самым матерью Отечества. Прямота и строгость обращения поэта к Екатери- не П, сочетавшего в себе и отповедь, и проповедь, особенно заметны иа фоне благодушных од этих лет, в обилии подно- симых новой императрице начиная с Сумарокова и Хераско- ва и заканчивая студентами.
Но и в контексте всей истории русской поэзии ломоносовские оды Екатерине П предстают беспримерным по своей ответственности, серьезности и смелости выступлением. Никогда в русской поэзии госу- дарственные перевороты и даже революции ие вызывали такого мучительного поиска оправдания и в конце концов признания за ними воли Бога, а вместе с иим и смирения, и вы- ражения верности: Сам Бог ведет, и кто противу? Кто ход его остановит? Как океанских вод разливу Навстречу кто поставит щит? Где звуки? Где огни и страхи? Где, где всегдашний дым и прахи? В иих Вышний не благоволил! В свою ие принял благостыню, Но, щедря кротку героиню, Покрыл, воздвиг, венцем почтил.' Ломоносов разворачивает концепцию власти, основанной ие иа праве, а иа заслуге, и требует от Екатерины заслуг перед Россией, способных оправдать ее шаг: Услышьте, судии земные И все державные главы: Законы нарушать святые От буйности блюдитесь вы И подданных не презирайте, Но их пороки исправляйте Ученьем, милостью, трудом.
Вместите с правдою щедроту, Народву наблюдайте льготу, То Бог благословит ваш дом.' заметно их переосмысляет, превращая оду в наставление императрице и даже угрозу ( Чернов С. Н. М. В. Ломоносов в одах 1762 г. С. 155 — 180, особенно: с. 178-180). 1 Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 789 — 790. 7 Там же. С. 778. 183 Глава 1. Тормвстввнныв оды Ломоносова Так панегирик перерастает в одах позднего Ломоносова в гражданственное выступление. За этим изменением лежит долгий путь Ломоносова от талантливого студента, адъюнкта к ученому, способному мыслить в государственных масштабах и чувствующему свою ответственность за происходящее.
Бесстрашие Ломоносова не вызвано дерзостью, столь свойственной гражданским выступлениям, как правило, молодых поэтов Х1Х века, напротив, это бесстрашие старца. Включенное дважды в поздние оды упоминание своего «преклонного века» («На восшествие императрицы Елизаветы Петровны», 1761, ст. 15; «На новый, 1764, год», ст. 25) и «гонящего в гроб недуга» («На новый, 1764, год», ст. 17) становится своего рода условием речи. Никогда ранее, на что многократно обратцалось внимание исследователей, Ломоносов не говорил в одах о себе. Это позволяло рассматривать ломоносовские автохарактеристики как развитие одического «я» в сторону его индивидуализации, что, думается, неверно.' Обе оды, в которые они включены, по своему одическому началу, восторгу не отличаются от всех других од Ломоносова, и указание возраста было бы ненужной оговоркой, если бы оно не участвовало в создании общего тона од, ставших завещанием русскому обществу и русской поэзии.
Форма пиндарической торжественной оды (на примере од Ломоносова) С самых первых шагов изучения русских од исследователи обратили внимание на устойчивость в них тем, мотивов и словесных выражений. Однако принадлежность к романтической литературной культуре первых исследователей оды помешала им увидеть в «общих местах» большее, чем следы заимствования или признак неоригинальности одописцев. Впервые «общие места» русских од стали предметом исследования в двух работах — О. Покотиловой и Е. Грешищевой.' ~ Смл Серман И.3. Поэтический стиль Ломоносова. Мл Л., 1966. С. 129.
Вместе с тем, если нельзя согласиться с объяснением И. 3. Сермана природы одического «я» Ломоносова, данное им описание лирического субъекта од Ломоносова сделано точно. т Покотилова О. Предшественники Ломоносова в русской поэзии ХЧП-го и начала ХЧП1-го столетия // М. В. Ломоносов; Сб. статей / Под ред. Часть Ш. Классицистическая ода 164 При некотором различии задач исследований обе работы объединяет общий подход к изучаемому предмету — оде. О. Покотилова рассматривает происхождение тем и выражений в одах Ломоносова, Е.
Грешищева — влияние од Ломоносова на тематику и словесные выражения последующих русских од. Обе они приходят к выводу, что тематика и ряд выражений в одах Ломоносова и его последователей — устойчивы. Поскольку сама устойчивость не была целью их исследования и описания, они не отнеслись к ней как к феномену. На основании устойчивых мест они считали возможным определение генезиса оды Ломоносова и соответственно поздней русской оды.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
