Н.Ю. Алексеева - Русская Ода (1006455), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Так, для Михаила Собакина в 1738 году совершенно естественно, что «управляти торжества в праздники велики» вЂ” «действо Политики»,' одной из героинь его поэмы «Совет добродетелей». Государственная политическая тема преобразовала панегирики, утвердила новый их род. Прославление лица сменяется прославлением государства. Императрица в них восхваляется, но восхваление ее добродетелей уступает место прославлению ее как олицетворения Российского государства. Так, статуя Анны в иллюминации 16 января 1732 года имела подпись: «Рге ппгегзгегЫ(сЬе Ъегс1е 1Ьгез Чо!сйез» 1Бессмертное украшение своего народа~, что было переведено как «бессмертная народу красота».
Россия персонифицируется в монархине, образы государства и его главы совмещаются. В русских одах олицетворение в монархине России утвердилось быстро, поскольку на русском престоле весь одический период — императрица, а страны независимо от грамматического рода своего имени аллегорически изображались в образе жены. Слияние образов монархини и России не Пепе Сйг.
Ро!ЖзсЬеп Ргайеп, паз 1зт; бгйпг111сЬе гчасЬг1сЬт топ г1ег РоЫса... Огездеп; Ье1рх18, 1710. т ~Собакин Микаил1. Совет Добродетелей о поздравлении всеавгустейгпей персоны е. и, в, Анны Иоанновны <...> чрез Михайла Собакина, Шляхетнаго корпуса подпрапоргдика. 1СПб., 17881. С. 2. Глава 1. Ггетербургскал немеккал ода 1730-х годов и Тредиаковский 103 было обязательным: сохранилось немало пиктурных и словес- ных изображений России, стоящей в образе жены рядом с императрицей. Государственный пафос фейерверков и иллюминаций позволял Юнкеру в предваряющих их описания одах преда- ваться, по-видимому, свойственному ему свободному раз- мышлению.
В отличие от позднейших иллюминационных надписей, в том числе Ломоносова, иллюминационные стихо- творения Юнкера не связаны напрямую с самой иллюминаци- ей, то есть не содержат в себе описания представленного в ней зрелища. Похвалы императрице и России переплетаются в них с сентенциями по поводу всепоглощающей власти времени. Включение в государственную оду этого мотива придает ему определенный трагизм, поскольку получается, что всесильно- му времени тщатся противостоять человек, государство, ци- вилизация.
Это, конечно, не было изобретением Юнкера: в ев- ропейском государственном панегирике такое горацианское понимание значения государства давно было известно.' Од- нако у Юнкера, склонного к горацианству, спор государства со временем звучит не как заемный штамп, а органично, не без напряжения: Г)!е хек гпая ешгпа! Вгацэащ тчегг(еп, Вйе ег(хг цпг( зге!п хегзсЬгое!хг цпг! ЬпсЬ1: !)е!п апйег!епс!сеп Ые!Ьг ацг егг!еп; чггаз еъчяз депп( г!еп тчесЬзе! ЫсЬ1, !)ег гцяепс! 1оЪ !саин ьйсЬ1 чегдгйпеп, ()пс! тч!гг! г!его ерЬец я1е!сЬ егЫ!с1«1, !)ег, депп !Ьп ацсЬ г!!е ич!йп!эз г!гйс!гг, ЪЪасЬэг ацз с!еп гйхеп г!ег гц!пеп.з г Существует принципиальная разница между горацианским и Горациевым пониманием бессмертия поэта, государства. Сам Гораций отнюдь не считал ни Рим, ни соответственно свою поэзию бессмертной.
Он говорит: «озоне еяо ровгега Сгезсаи !ацг!е гесепз, дшп Сарпо!щщ Зсапдет сшп гас!са ч1гя1пе ропг1!ех» («буду я славиться До тех пор, пока жрец с девой безмолвною Всходят по ступеням в храм Капитолиям Пер. А. П. СеменоваТян-Шанского). Однако в европейской горацианской поэзии еще в ХН! в. «посмертная славаь метафорически превратилась в «бессмертием з !Время может сделаться вдруг жестоким, медь и камень расплавлять и раздроблять, твоя же память пребудет на земле: что причастно вечности— не пременно. Похвала добродетели не может увянуть, она, как плющ, придавленный развалинами, растет из расщелин руин] (ВезсЬге(Ъппи бег ягозвеп 1йппцпагюп «ге1сЬе деп 28. !ап. 1733 «...> чогяезге!!ег тчогдеп. !БРЬ., 17331.
3 !д!). 1ой Часть 11. Становление русской классицистической одм Русским, несмотря на их знакомство с Горацием, понима- ние государства как силы, способной устоять перед всемогу- щим временем, было внове. Читая Горация и других Древних, этой цивилизаторской, гуманистической идеи они не замеча- ли, потому что хорошо знали о конечном разрушении всех царств на земле. Так, Тредиаковский определенно не узнал в «меди» и «камне» второй строки Юнкера «меди» и «пирамид» знаменитого начала 30-й оды, кн. П1 Горация: Хотя время твердыни всяки сокрушает, Растопляет, ломает, бывает сурово, Но твоя память будет на земле не вредна, Вечное бо премены не весть никакия, Хвала добродетелей вся не увядает, И подобно есть блющу зеленеющуся, Которой хоть давится падшим строением, Но растет из расщелин всегда обвалении.' Гораций, в частности его «ЕхеК! шопцшептцш...», про- читывался, по-видимому, иначе, чем сегодня.
Цивилизатор- ский пафос, который мы вычитываем из оды Горация,' а так- же идея бессмертия поэзии, была русским читателям чужда и, похоже, не интересна. В строгом, христианском, понима- нии смерти и бессмертия она выглядит ложной. Противо- стояние стихиям и бедствиям видится не в памятниках (ру- котворных и нерукотворных), а в вере. В этом отношении показательна парафраза Горация в стихотворении Феофана Прокоповича: Кто коепок на Бога уповая, тон недвижим смотрит на вся злая; Ему нн в народе мятеж бедный, ни страшен мучитель зверовидный, Не страшен нз облак гром парящий, ниже ветр, от южных стран шумящий, Когда он смертного страха полный финобалтнцкие движет волны.з 1 Описание великия нллумннацин в 28 генваря 1733 года <...> представленныя.
[СП6.1, 1733. С. 141. з О цнвнлнзаторском пафосе 30-й оды П! кн. Горация, о ее рецеццнн в русской традиции смл Пумпянский Л. В. Об оде Пушкина «Памятник» // Пумпянский Л. В. Классическая традиция: Собрание трудов цо истории русской литературы. М., 2000. С. 197 — 209. з Русская литература. Век ХЧП!. Лирика/ Под ред. Н. Д. Кочетковой, А. М. Панченко н др.
М., 1990. С. 27 — 28. Глава 1. Пвгаербургская немецкая ода 1730-х годов и Тредиаковский 105 Такое прочтение Горация было понятно человеку близкой Феофану культуры, К. А. Кондратовичу, узнавшему в строках этого стихотворения место из 3-й оды ?? ? книги Горация.' С Горацием соотносил это стихотворение и И. В. Паузе, поместив над сделанной им его копией надпись в виде заголовка: Моиоягас?. Аг?ггергзс. 10 Ногагй зсгорЬ:»,' но какая именно ода Горация использована Феофаном, он уже не знал и, скорее всего, о связи стихотворения Феофана с Горацием судил понаслышке.
Почему Паузе относит вирши Феофана к строфической форме, подтверждая заголовок его строфической записью, остается непонятным. Через десять лет после стихотворения Юнкера и неточного перевода Тредиаковского место из 30-й оды ??? книги Горация использует Ломоносов с полным знанием и пониманием его значения: Твою усерднейшую ревность Ни гнев стихий, ни мрачна древность В забвении не могут скрыть...э В этой ранней оде Ломоносова (декабрь 1742 года) могла сказаться память обыгрывания знаменитой оды Горация Юнкером.
Однако у Ломоносова речь идет не о бессмертии императрицы, а о собственном поэтическом бессмертии (» Покойся, дух мой восхищенный, <...> Твою усерднейшую ревность...» и т. д.), обеспеченном ревностью к славе России. Таким образом, Ломоносов возвращает Горациев смысл этим строкам и одновременно закрепляет традицию горацианского понимания ценности государства. Горацианское понимание вечности государства и бессмертия поэта, его воспевающего, стало основой русского одического сознания. Русские одописцы использовали реминисценции из оды Горация, наполняя их смыслом, близким к юнкеровской приведенной строфе. Так, строки в оде ?754 года Н. Н. Поповского, в своем словесном выражении почти повторяющие место из оды Ломоносова 1742 года 1 Николаев С И Литературная культура Петровской эпохи.
СПб., 1996. С. 100. э БАН. 16. 7. 20. Л. 3 об. В. Н. Перетц, первым обративший на это эппмание, воспроизводит надпись Паузе как лНогэгй этгорьа» (Перетц В. О. Историко-литературные исследования и материалы. Иэ истории развития русской поэзии Х'тгП1 э. СПб., 1900. Т. 3. С. 257). э Ломоносов М. В. Полн. собр, соч. Мс Л., 1959. Т. 8. Поэзия. Ораторская проза. Надписи. С. 102. 106 Часть 11 Стала«ление русской классицистической ады и уже известного к этому времени перевода Ломоносова 30-й оды П1 книги Горация «Я знак бессмертия себе воздвиг- нул...» («...что бурный Аквилон сотреть не может Ни множе- ство веков, ни едка древность...»), по своему смыслу много ближе Юнкеру, чем Ломоносову; Россия не в металлах ломких Твой внешний представляет вид, Но дел изображеньем громких И славою весь свет дивит.
Сей вид даров твоих душевных Ниже стихий свирепость гневных, Ни время ввеки не сотрет...' Близость Поповского к Юнкеру не свидетельствует о заимствовании из, вероятно, уже забытой к 1754 году оды 1733 года. Однако это и не случайное совпадение, а результат введенного Юнкером в русский панегирик европейского горацианского осмысления государства. Горацианский пафос вечности государства представляет в одах Юнкера лишь общую исходную идею ценности государства. Сама же похвала России основывается им в иллюминационных одах на тех же категориях, что и в иллюминациях.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
