И.З. Серман - Русский классициз (1006452), страница 54

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 54)

К о с м а н . Комедии Сумарокова. Ученые записки Ленинградскогогос. университета, серия филологических наук, вып. 2, Л., 1939,стр. 155—189.2Г. А. Г у к о в с к и й . Сумароков и его литературно-общественноеокружение. В кн.: История русской литературы, т. III. Изд. АН СССР,М.—Л., 1941, стр. 402,226драматургами стала практически решаться проблема созданиярусской комедии как одного из насущно необходимых националь­ной культуре драматических жанров.

Провозглашенный Сума­роковым в 1762 г. применительно к басне лозунг «на русскустать я Федра преврачу» был принят к осуществлению группойтеатральных переводчиков, составивших литературный кружокИ. П. Елагина, еще с начала 1750-х годов выступившего в ка­честве убежденного сторонника Сумарокова и его литературноэстетических принципов.Тем, кто сознательно хотел создавать в середине 1760-х го­дов русскую комедию, приходилось считаться с общим положе­нием этого жанра в европейских литературах и с теми измене­ниями, которые произошли в его судьбе в послемольеровскуюэпоху, особенно во второй четверти XVIII в.Со сцен больших парижских театров исчез смех, его сме­нили чувствительность и серьезность. Комедии Детуша принятобыло называть «серьезными», а Лашоссе — «слезными».

Мольерперестал смешить. В 1764 г., когда был возобновлен «Мнимыйбольной», современник писал о своих впечатлениях: «Наше тща­тельное соблюдение приличий не позволило нам так смеяться паэтой пьесе, как это бывало во времена Мольера».3 Смех ушелиз репертуара больших театров в ярмарочные и бульварные те­атры, он существовал вне литературы, презираемый критикой,но любимый публикой и процветавший до самой французскойреволюции.4 Нелюбовь к Мольеру была лишь частным симпто­мом вражды к комическому ъ литературе.Просвещение XVIII в. в целом отнеслось к Мольеру сдер­жанно, хотя и платило дань официальным приличиям, но в об­щем Мольер не подходил под среднюю норму вкуса, он был *слишком характерен, грубоват, местами низок, его не сдержи­вали третьесословные предрассудки, честь мундира третьего со­словия ему еще не была дороже радости художественного откры­тия в области смешного.5 И чем ближе к середине века, темстроже судят о Мольере и предпочитают ему Детуша.

Так, ужев 1747 г. Вольтер писал: «Я видел „Тщеславного", который былжесточайшим образом искалечен актерами, но пиеса тем не ме­нее доставила мне огромное удовольствие. Я убежден более, чемкогда-либо, в том, что это произведение в отношении нравовможет быть сравнено с лучшими произведениями Мольера,интригою же оно превосходит почти все творения последнего».6Удивительно, что Сумароков, который, конечно, не мог знать34См.: F. G a i f f e . Le rire et la scene francaise. Paris, 1931, p. 138.Там же, стр. 139—144."' См.: И. 3.

С е р м а н . Классицизм и реализм. (В порядке постановкивопроса).В кн.: XVIII век, сб. 6. Изд. «Наука», М.—Л., 1964, стр. 38.GЦиг. по кн.: (А. А. Ч е б ы ш е в . Очерки из истории европейскойдрамы. Французская «слезная комедия». Воронеж, 1901, стр. 21.Уз 15И. 3. Серман227итого частного письма Вольтера, в том же 1747 г.

почти столь жевысоко оценил комедии Детуша, поставив его рядом с Мольером:Каков в трагедии Расин был и Вольтер,Таков в комедиях искусный Молиер.Как славят, например, тех «Федра» и «Меропа»,Не меньше и творец прославлен «Мизантропа».Мольеров «Лицемер», я чаю, не падетВ трех первых действиях, доколь пребудет свет.«Женатый философ», «Тщеславный» воссиялиИ честь Детушову в бессмертие вписали.7В примечаниях к «Эпистоле о стихотворстве» о Детуше ска­зано в прозе то же, что и в этих стихах: «Детуш, знатный фран­цузский комик. Комедии его „Тщеславный", „Женатый философ"безмерно хороши».8 Такая высокая оценка комедий Детуша —характерное явление для литературной критики 1740—1750-х го­дов, а у Сумарокова она тем более знаменательна, что из живыхв то время писателей в «Эпистолу» попал, кроме Детуша, толькоВольтер («великий стихотворец и преславный французский тра­гик»).

К середине века Детуш прочно занял в литературе клас­сицизма XVIII в. очень заметное место, заменив Мольера в вы­сокой комедии. Детуш, а за ним Лашоссе, как известно, явилисьсоздателями: первый — серьезной, а второй — слезной комедии.Их творчество — это существенный этап на пути к созданию воФранции буржуазной драмы, хотя оба драматурга еще предпо­читали изображать дворянское общество и делать носителямидобродетели аристократов, а не буржуа: «Основное требование,предъявляемое Детушем к комедии, это — поучать, забавляя.Он всегда стремится подчеркнуть ту мораль, ради которой на­писана пьеса, и потому снабжает свои комедии морализирую­щими концовками...

Центральные образы пьес Детуша даныв двух планах: с одной стороны, это — олицетворение тех илииных общественных пороков, с другой — противопоставленныеим образцы добродетели. Добродетельные персонажи, после не­которой борьбы с отрицательными, заставляют последних отка­заться от своих пороков и вернуться на стезю добродетели».9Все разнообразие поисков в драматургии классицизма первойполовины XVIII в.

свелось к постановке проблем морали: «„Слез­ная драматургия" полагала в моралистичности своей основнойпафос. Однако именно на этом пути ее захватывала и сковывалаклассическая доктрина: прививать буржуазную мораль к устоямстарого порядка можно было только в идеальной абстракции. Длярешения этой задачи „слезная комедия" вынуждена была отка7А. П. С у м а р о к о в , Избранные произведения, изд. «Советский пи­сатель», Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия), стр.

121.8Там же, стр. 127.9Г. Н. Г е н д р и к с о н . Развитие комедии и романа до Дидро. В кн.:Истории французской литературы, т. I. Изд. ATI СССР. М.—Л., 1П4П. стр. 707.228латься от „материальных образов" старой мольеровской комикии опереться на противоположную сторону классической анти­тезы — отвлеченный разум, чтобы и разрабатывать при его по­мощи „субстанциальные" характеры, принадлежавшие до сихпор трагической сфере».10Поэтому многие правоверные сторонники эстетики класси­цизма спокойно и одобрительно отнеслись к появлению слезнойкомедии.

Даже Фрерон, строгий последователь Буало, одобрялее: «Слезный жанр... мне кажется более естественным, более со­ответствующим нашим нравам, чем трагедия. Страсти трагиче­ского театра являются страстями сильными, напряженными докрайности. Наши подавляются воспитанием и светским обычаем.Пороки, которые рисует трагедия, являются преступлением,наши — это слабости. Ее герои — короли, мы — частные граж­дане. Наконец, картины, которые она предлагает нашему взору,не имеют никакого сходства с тем, что нас касается и занимаетв обычном течении жизни».11Из этого существенного и принципиального обстоятельстваследует, что само по себе обращение к слезной комедии русскихдраматургов 1760-х годов еще не обязательно означало их раз­рыв с классицизмом, а было одной из многих попыток его ре­формирования.Пропагандистом серьезной комедии, комедии нравоучения,выступил в русской драматургии 1760-х годов Владимир Лукин.Несколько лет вокруг него шли ожесточенные критические ба­талии, но уже в 1770-е годы он был забыт, пьесы его на сценене удержались, и через сто лет его «открыл» А.

Н. Пыпин, на­помнивший о неудачливом новаторе-драматурге. Каковы жепричины столь кратковременного, но несомненного успеха нова­торской работы Лукина и катастрофически быстро наступившегозабвения?А. Н. Пыпин считал, что «Лукин может представить исто­рический интерес, потому что, каковы бы ни были его качествакак писателя (таланта у него не было), он пытался в свое времяна некоторую реформу в принятых тогда псевдоклассическихправилах и обычаях, он хотел быть нововводителем в русскомнародном смысле».12 За сто лет после появления работы Пыпинаоценка Лукина у историков русского театра приобрела большую«внушительность».

Например, Б. Н. Асеев пишет: «Реалистиче­ские и демократические тенденции, свойственные сентимента­лизму, впервые в России нашли свое проявление в деятель10В. Б л ю м е н ф е л ь д . Драматургическая теория Дидро. В кн.: Ран­ний буржуазный реализм. Сборник статей под ред. Н. Берковского. Гос.изд. худож. литературы, Л., 1936, стр. 259.11Там же, стр. 260.12А. Н. П ы п и н .В.

И. Лукин. В кн.: Сочинения и переводыВ. И. Лукина и Б. Е. Ельчанинова. СПб., 1868, стр. II.15*229ности... Лукина».13 По мнению этого же историка театра, «моло­дой писатель-разночинец был зачинателем борьбы против дво­рянского классицизма».В каком же отношении к действительному положению делв драматургии классицизма середины XVIII в. находятся теат­ральные взгляды и драматургическая практика Лукина? Наибо­лее обстоятельное исследование творчества Лукина принадлежитП. Н.

Беркову, который так определяет позиции Лукина в лите­ратурно-театральной борьбе 1760-х годов: «Формируя свои эсте­тические взгляды, он серьезно и вдумчиво отнесся к народномутеатру, к сатирическим „игрищам", к другим видам театральнойинициативы народа. Из размышлений над этим материаломЛукин извлек поучительные и плодотворные выводы, прониксяреалистическими тенденциями народного театра и, по мере своихскромных творческих возможностей, попытался перенести в рус­ский театр живую связь с русской действительностью, с соци­альными отношениями того времени».14В своих пространных полемических предисловиях к сочине­ниям и отдельным пьесам Лукин высказался по многим вопро­сам, беспокоившим театральных деятелей середины 1760-х го­дов.

И если Сумароков в «Эпистоле о стихотворстве» ставит Детуша рядом с Мольером, но все-таки ниже, то для ЛукинаМольер представляет собой вчерашний день комедии, ее давнопройденный этап; Детуш же является его учителем и образцом.С убежденным недоброжелательством и осуждением пишет Лу­кин в предисловии к «Награжденному постоянству» о Мольереи бессмысленности комизма в его пьесах: «У нас есть много итаковых зрителей, которым ни малыя нет в том нужды, свойст­венная ли нашим нравам комедия представляется или и видусходствия не имеющая. Они тою лишь желают, чтобы им по­смеяться. Явное тому свидетельство „Принужденная женитьба"господина Молиера. В ней услышишь неутихающее хохотание,а чему? Двум, не только нашим обычаям, но и всему естествунесходственным, лицам.

Панкрат лишь появится, то вздорнымсвоим болтанием, или, лучше сказать, криком, до тех пор сме­шит, покуда Сганарель каменьями его не прогонит... Сия ко­медия уже и в самой Франции несколько лет не была в театре...Легко угадать можно, что и господин Молиер сие сочинение наслучай сделал и в такое время, когда еще театр французскийначинал вычищаться».15 Критикуя фарсовый комизм «Принуж­денной женитьбы», Лукин сопоставляет с ней и осуждает народ­ные русские «игрища» и комедии Сумарокова, в которых видитподражание фарсовой линии мольеровского творчества.13Б. Н.

А с е е в . Русский драматический театр XVII—XVIII веков. М.,1058, стр. 210.14П. Н. Б е р к о в . В. И. Лукин. Изд. «Искусство», М.—Л., 1950, стр.24.15В. И. Л у к и н , Сочинения, СПб., 1868, стр. 117—118.230Критикуя и отвергая Мольера, считая нелепой и неправиль­ной смешную комедию, Лукин почти благоговейно пишето Детуше в предисловии к «Моту, любовью исправленному»:«Сей великий автор в своих комедиях достоин подражания».В примечании к этой фразе Лукин поясняет, что он имел в виду:«В сие число можно внесть „Тщеславного", „Женатого фило­софа", „Мота", „Честолюбивого" и „Нескромную", „Колеблю­щегося", „Неблагодарного" и „Странного человека", но сию по­следнюю единственно за изящные мысли, а не за расположениеи сплетение.

Характеристики

Список файлов книги