И.З. Серман - Русский классициз (1006452), страница 47
Текст из файла (страница 47)
В повествовании содержится вымысел, а в приложении — краткое нравоучение.И как бы продолжая полемику с Сумароковым, указывавшимна Лафонтена как образцового баснописца, Ломоносов помещаетв «Риторике» три свои перевода басен последнего, в которых доказывает своему сопернику, что басни Лафонтена тоже можнопревратить в нравоучительный жанр. Выбирая для переводаименно Лафонтена, а не кого-либо из античных баснописцев,Ломоносов продолжал свой спор с Сумароковым о природе басенного жанра. Ломоносов перевел три басни Лафонтена, но в этомпереводе он сохраняет только сюжет, совершенно не уделяя внимания «смешному дурачеству», «игре», в которых Сумароковвидел самую_суть басни.
Характерно для"~всех трех ломоносовских переводов басен то, что они сделаны равностопным стихом: одна четырехстопным, а две другие шестистопным ямбом. Это, очевидно, значит, что Ломоносов не считал необходимымдля басни особый интонационный строй, воссоздающий разговорную речь. Правда, одна из басен Лафонтена и в оригинале всянаписана двенадцатисложным стихом, но две другие комбинируют восьми-, десяти- и двенадцатисложный стих.Диалог, «драматизм», согласно Ватте, — отличительная особенность структуры лафонтеновской басни. Как поступает с диалогом и прямой речью Ломоносов, переводя Лафонтена? В переводе басни Лафонтена «Утонувшая женщина» Ломоносов советодного из действующих лиц («Ищите ниже, следуя по течениюреки») из прямой речи перевел в косвенную:Сосед советовал вниз берегом идти:Что быстрина туда должна ее снести.33В переводе басни «Волк в пастушьем платье» Ломоносов значительно сократил количество реплик, а одна из выбранных имбасен Лафонтена вообще не содержит прямой речи.
Басенноеизложение, или «расскае», как говорили в начале XIX в. теоретикибасни, у Ломоносова — это чистое повествование, которое ведетсяровным авторским голосом, без каких-либо подчеркнутых ТТПТР3233Там же, стр. 365.Там же, т. 8, стр. 189,13*195наций, без иронии и без всякой установки на комизм. В своемпереводе басни Лафонтена «Мельник, его сын и осел» Ломоносовотбросил обрамление основного сюжета. У Лафонтена этой рамкой служит беседа между Малербом и его учеником и последователем Раканом. Ракан просит у Малерба совета, как ему жить,какое избрать жизненное призвание.
Вместо прямого ответа Малерб рассказывает Ракану басню о мельнике, его сыне и осле изаканчивает рассказ следующим выводом: «Что касается Вас,идите за Марсом, или за Амуром, или за принцем, уходите, приходите, бегайте, оставайтесь в провинции, гоняйтесь за женщинами, становитесь аббатом, чиновником, правителем — люди всеравно вас осудят, не сомневайтесь в этом нисколько». 34Ломоносов эти слова Малерба перенес в основную часть баснии сделал словами старика, который говорит их сам себе:Как стану я смотреть на все людские речи,То будет и осла взвалить к себе на плечи.35Ломоносов укоротил басню Лафонтена: в его переводе-переделке 18 стихов, у Лафонтена же только сюжетная часть занимает 54 строки. Но Ломоносов не только уменьшил число эпизодов — столкновений путешественников с прохожими; он стремился выбросить всякое прямое авторское вмешательство, в повествование, хотя и не всегда мог этого избежать.Так, Лафонтен, рекомендуя персонажей басни читателю,о мальчике говорит следующее:Mais garcon de quinze ans, si j'ai bonne memoir...У Ломоносова нет ни этого сомнения баснописца в точностисвоего сообщения о возрасте мальчика, ни самого указания наего лета.
Сухой, деловой рассказ заменил лафонтеновский «базар» встреч, перебранок и столкновений путешественников совстречными. Ломоносову-баснописцу вполне достаточно анекдотического, сюжетного комизма. Все, что в баснях Лафонтенаотносится к внесюжетному комизму, он, как правило, опускает.Он не видит надобности усиливать комизм басни какими-либодополнительными средствами.Позднее эту басню Лафонтена неревел Сумароков, не жалеяподробностей, не стесняя себя рамками сюжета.
Самое нравоучение, к которому «привязывается» басня, у него подается в манеренепринужденной дружеской болтовни, в тонезастольнойприятельской беседы:Один то так, другой то ипако зовет;На свете разны нравы,На свете разны правы;Но все ли то ловить, рекою что плывет.3135196La 1м> n l n i и с. Fables. Paris, 1893, p.
104.М. В. Л о м о н о с о в , Полное собрание сочинений, т. 8, стр. 190.Кто хочет,Пускай хлопочет,Пускай хохочет,Хула не яд,Л без вины никто не попадется в ад:Хулитель ко всему найдет привязку.Я к этому скажу старинную вам сказку.. .36Этот басенный зачин, в котором формально содержится нравоучение, басенная «мораль», по существу выглядит загадкой, гдеразгадка-разъяснение дается только в десятой строке, а до этоговысказываются самые различные суждения, как будто и не относящиеся к делу. Этой нарочито несвязной «болтовней» Сумароковдобивается разрушения преград между поэтом и читателем;баснописец не с высоты Парнаса смотрит на простых смертных,а находится где-то близко, рядом и не поучает, не укоряет,•л делится своими мыслями, соображениями, жизненным опытом.Сумароков-баснописец идет от жизненных впечатлений к определенному выводу, а от него снова к жизненному эпизоду, этотвывод подтверждающему.
Но этот основной басенный сюжетизлагается у Сумарокова в той же манере бытовой, а не ученойпли поэтической речи:С крестьянином был сын, мальчишка лет десятка,Но то одна догадка;Я в зубы не смотрел, да я ж не коновал,И от роду в такой я школе не бывал.37Стилистика непринужденного рассказа о том, о сем и как быслучайного перехода к собственно сюжету является изобретением Сумарокова.' Он, конечно, является сторонником лафонтеновской, а не эзоповской басенной манеры, и у него, как у Лафонтена, басенный рассказчик не менее важен в общей конструкции басни, чем ее сюжет. Но облик басенного рассказчикау Сумарокова не таков, как у Лафонтена.
Как пишет современный исследователь, «автор у Лафонтена не просто рассказчик,повествующий о каком-либо интересном и любопытном фактеили случае. Он обобщает увиденное и рассказанное, дает емуоценку. Это мыслитель, философ, имеющий свое, иногда оченьсвоеобразное... отношение к миру, свой взгляд па существующее».38^Сумароков не создает такой дистанции между басенным рассказчиком и персонажами басен.
Рассказчик у него находитсяв самой гуще жизни, рядом с персонажами. Такая близость к басенному миру — это особое, принципиально-важное новшествоСумарокова. Это одно из проявлений художественной оригиналь36А. П. С у м а р о к о в . Притчи, кн. 2. СПб., 17G2, стр. 5.Там же.38Д. О б л о м и е в с к и й. Французский класчщп.'м. Очопки.«Наука», 19G8, стр. 188.37Изд.197ности его басенной манеры, представляющей совершенно самостоятельную разработку басни лафонтенопского типа.В соответствии со своей теорией разграничения высокого инизкого «штилей» Ломоносов считает возможным вводить в своипереводы басен просторечие. В его баснях нет характерных примет высокого стиля, нет «громкости», но пет и слишком резкихвульгаризмов, а главное пет столкновения высокого и низкого,характерного для басен Сумарокова.Заметнее всего эта просторечная стихия у Ломоносова в выборе глаголов действия в переводе басни Лафонтена «Волк в пастушьем платье». Рядом с просторечными оборотами в ломоносовской басне есть выражения иного стилистического ряда, неразговорно-просторечные, а книжные по лексическому и синтаксическому строю.В целом же ломоносовские басни выдержаны скорей в среднем, чем в низком стиле, даже в диалогических партиях.
Так,реплика мужа в другом ломоносовском переводе — в басне «Жениться хорошо, да много и досады» — выражена слишком сложной для басни синтаксической конструкцией:. . . Я, братец, признаваюсь,Что век она жила со мною вопреки:То истинно теперь о том не сумневаюсь,Что, потонув, она плыла против реки.39Перевод басни «Волк в пастушьем платье»40 у Ломоносовапочти эквилинеарен оригиналу: у Лафонтена 33 строки, у Ломоносова — 30. Но стилистически перевод очень сильно отличаетсяот оригинала обилием бытовых подробностей, у Лафонтенаотсутствующих, — подробностей, как бы разъясняющих читателюобстановку, в которой происходят события, изображенные в басне.Ломоносов вместо четырех строк Лафонтена, в которых объясняется волчий замысел, вводит одну строку, которой у Лафонтена нет совсем, о времени начала событий:Лишь только дневной шум умолк...Ввел Ломоносов новые подробности и в картину всеобщегосна, у негоОбняв пастушку, Фирс храпит, —чего нет совсем у Лафонтена, как и нет самого слова «храпит»;у последнего сказано только:Gnillol, le vrai Guillot, etendu sur 41l'herbette,Dorm ait alors profondement.Больше всего Ломоносов обогатил бытовыми подробностямисцепу пробуждения сторожей и возмездия волку:394041HISМ.
В. Л о м о н о с о в , Полное собрание сочинений, т. 8, стр. 189—190.Там же, стр. 188—189.La F o r i t a i n о. Fables. r> |0'лПастух свой сладкий сон покинул,И Жучко с ним бросился в бой;Один дубиной гостя встретил,Другой за горло ухватилНо Фирс недолго размышлял,Убор с него и кожу снял.У Лафонтена все это сказано в двух строках:Chacun se reveille a ce son, 42Les brebis, le chien, le garcon.Спокойный тон ломоносовского перевода, устранение авторской интонации, минимум диалога и драматического действия,«несценичность» — вся эта система «серьезного» басенного стиляоказала значительное влияние на развитие русской басни 1750—1760-х годов, и Сумарокову пришлось с ней долго и упорнобороться.Сумароков свой перевод этой басни Лафонтена напечаталчерез несколько лет. Он написан разностопным ямбом, в собственно Сумароковым введенной манере интонационно-разнообразного рассказа:Волк, с т а в ш и й п а с т у х о мКогда приятным сном пастух в лугах умолкИ овцы спали,А караульщики уж больше не брехали,Пришел для добычи голодный к стаду волк.Способен случай мне, подкравшися, волк мыслит:Десятка полтора овец своими числит.Не силу он, обманУпотребляет;Аркасов он кафтанИ шляпу надевает,И подпирается он посохом его.Мнит: волчьева на нем нет больше ничего.Изрядной молодец, в пастушьем волк наряде!А если б грамоте он знал,Конечно бы на шляпе подписал:Аркас мне имя, я пастух при этом стаде.К Аркасу схожим быть,Чего ему тогда недоставало?Чтоб голосом его немного повопить.Лишь только закричал, все дело явно стало;Перетревожил всех противной стаду слух;Все овцы заблеяли,Собаки лаять стали,Проснулся и пастух.Кафтаном лицемер опутан; как спасаться!Не мог бежать, ни защищаться.
43Помимо очень существенной разницы в самом изложении —< мысли» волка и его «соображения» излагаются подробно, тогдакак у Ломоносова о них ничего не говорится, — у Сумарокова42Там же."" «Ежемесячные сочинения», СПб., 1755, ч. 2, май, стр. 452—'i53.190начисто отсутствует нравоучение в конце басни, которое, следуяза Лафонтеном, Ломоносов сохранил:Я притчу всю коротким толкомМогу вам, господа, сказать:Кто в свете сам родился волком,Тому лисицей не бывать.Весь внутренний монолог волка нужен Сумарокову для сообщения рассказу басни имитации прямой речи, невозможной поусловиям сюжета. Отсюда и «мысли» волка, и вопросительныеи восклицательные интонации в авторской речи («Изрядноймолодец в пастушьем волк наряде!»), осуществляющие иллюзиюпрямого, непосредственного, сиюминутного разговора басенникас читателем.Таким образом, в этом переводе содержалась полная программа сумароковского решения стилевых принципов басни.3JB русской литературе 1750-х годов споры о басне в основномперешли в сферу поэтической практикиПБаснописцы следовалиустановкам Сумарокова или Ломоносова, демонстрируя преимущество своего понимания басенной манеры.
Но (ЁГ конце 1750-х годов у басни эзоповского типа появился в Германии новый и оченьсильный сторонник. Его точка зрения привлекла, по-видимому,внимание русских баснописцевЧи нашла, как кажется, прямойотклик у Сумарокова./Спор готшедианцев со швейцарцами, Брайтингером и Бодмером, о природе басни имел местное значение по сравнению с тем,какой резонанс получило вмешательство в полемику о басне Лессинга.4 1QH759 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
