И.З. Серман - Русский классициз (1006452), страница 45
Текст из файла (страница 45)
В равной степени осмеиваются и наглый проныра ерш, и глупый осетр, и падкие на посулы окуни-пристава.«Отбросив церковную мораль жертвенности, авторы ставилина ее место интересы отдельного, конкретно данного человека.Вместо церковного идеала страдания на земле, подчинения реальной личности господству абстракций литература выдвигаламысль о борьбе за земное счастье и отказ от любых отвлеченностей.
Абстракцией объявлялась не только церковная мораль,но и сама мысль о морали».33В «Повести о куре и лисице» одинаково елейные речи произносят и хищница-лисица, и ее жертва-курица. Сатира XVII в.ушла из мира этических ценностей одного порядка, суммированных церковью, обычаем и традицией, но ничего взамен не нашла.Поэтому в разных вариантах «Повести о Ерше» симпатии ееперелагателей могут быть переадресованы то ершу, то его жертвам, что категорически невозможно в сатирах Кантемира илилюбого другого сатирика позднейшей эпохи.33Ю. М. Л о т м а н. Пути развития русской просветительной прозыXVIII в. В кн.: Проблемы русского просвещения в литературе XVIII века.Изд.
АН СССР, М.—Л., 1961, стр. 82.Г Л А В АIXСпор о басне1В сатирах Кантемира многие принципиальные вопросы эстетикисатирического направления и сатирических жанров русскогоклассицизма были прозорливо разрешены. Опыт разработки новой сатирической манеры, «авторской» и «личностной», указалпути дальнейшего развития русской стихотворной юатиры доКрылова и Грибоедова включительно.Влияние Кантемира на поэзию 1730—1750-х годов подтверждается широким распространением его сатир в рукописях.«В сотнях списков сатиры Кантемира разошлись по стране», —указывает 3. Н. Гершкович 1 и подтверждает это свидетельствомЛомоносова, писавшего в официальном документе в 1748 г., чтосатиры Кантемира «в российском народе с общей апробациеюприняты». 2 Но если решение общих вопросов сатиры могло опираться на опыт Кантемира, то поиски путей обновления баснитребовали от деятелей литературы 1740-х годов самостоятельноговыбора той или иной традиции этого жанра, так как Кантемирмало внимания уделял басням, да и встречаются в списках ониредко.
3^Определение задач басенного жанра осложнялось наличиемв русской литературе полувековой традиции «русского Эзопа»,в нескольких переводах широко распространенного в XVII в.в списках, а в XVIII в. — в печатных публикациях. 4 Р. Б. Тарковский указывает: «Распространение басен Эзопа во второй половине XVII—начале XVIII в. и прежде всего в переводах Гозвинского и Виниуса весьма значительно.
Из известных мнесписков „Книги глаголемой Езоп" и „Зрелища" (27 и 60) три1Антиох К а н т е м и р , Собрание стихотворений, изд. «Советский писатель», Л., 1956 (Библиотека поэта. Большая серия), стр. 431.2П. П. П е к а р с к и й . История Академии наук в Петербурге, т. [1.СПб..3 1873, стр.
133.Антиох К а н т е м и р , Собрание стихотворений, стр. 467.4См.: Р. Б. Т а р к о в с к и й . Басня в России XVII—начала XVIII в,«Филологические науки», 1966, № 3, стр. 97—109.188четверти принадлежат Петровскому времени, когда они безусловно были материалом чтения, а не анктикварного собирательства. .. Они переписываются вплоть до второй половиныXVIII столетия, и это несмотря на появление все новых и новыхпереводов Эзопа, их печатных изданий и переизданий, а затеми стремительное самобытное развитие басенного жанра в России» /^Непрерывная традиция этих прозаических переводов басенЭзопа была поддержана «в памяти русских читателей новымпереводом, который своей популярностью превзошел все предыдущие», отмечает В.
П. Адрианова-Перетц. 6 Этот новый переводпредставляет собой нечто вроде антологии; составитель (Летранж) поместил в нем, кроме басен Эзопа, басни «из разных иславных авторов... то есть из Федра, Камерариа, Авиэна, Невелета, Афтоыия, Габриела, Бодуана, Лафонтена и из другихкниг лутчее взял».
7L Почти к каждой басне в сборнике Летранжа присоединеныпримечания и пространное нравоучение. В этом смысле басниЭзопа в переводе Летранжа нравоучительны, содержат прямуюдидактику и сохраняют суховатую манеру изложения своихсюжетов. Еще первый русский переводчик Эзопа, Федор Гозвинский, в «Виршах на Езопа», предпосланных к сборнику и обращенных к читателю, показательно отметает какое-либо предположение о смешном в содержании басен:Глумление сея притчи не в глумех,Но утешительное пропитание в разумех;Нравоучительная нам сей беседует—"ЛИ в притчах полезная житию дарует.8-^Басни Эзопа в переводе Гозвинского получили вполне, посвоему времени, литературный облик.
Вот одна из них — «О татех»:«Тате, вшедше в дом некий, ничто же обретоша, точию алектора, и сего вземше и отидоша. И егда хотяше от них убиен быти.Молися, дабы его отпустили, глаголя, яко потребен быти человеком, нощию возбуждая их на дела.Тати же рекоша: — Но сего ради наипаче убием тя: онех возбужая, нам же красть не попущаети.56Там же, стр. 102.В. П. А д р и а н о в а - П е р е т ц .
Басни Эзопа в русской юмористической литературе XVIII века. Известия Отделения русского языка и словесности, т. II, 1929, стр. 381. Имеется в виду издание: Эзоповы басни с нравоучениями и примечаниями Рожера Летранжа, вновь изданные, а нароссийский язык переведенные в СПб. канцелярии Академии наук секретарем 7Сергеем Волчковым. СПб., 1747.Эзоповы басни..., стр.
15.8Цит. по: Р. Б. Т а р к о в с к и й . Государев толмач Федор Гозвинскийи его перевод басен Эзопа. Вестник Ленинградского университета, Л., 1966,№ 14, серия истории языка и литературы, вып. 3, стр. 106,189Притча являет, яко сия вещи наипаче лукавыым суть сопротивныя яже благим суть благопотребная».
9И сама басня, и особенно нравоучение не выходят из строгихрамок сюжета; неожиданность разрешения исходной ситуациирассчитана не на смех, не на комизм, а на удивление. Неожиданность решения «татей» подготовлена природой их нрава, хотя ипе предусмотрена заранее. В самой басенной ситуации ничегонет комического, она может быть скорей отнесена к категориистранного или «курьезного».Комизм, а тем более сатира не входят в задание басен Эзопаи сравнительно редко оказываются вторичным результатом сюжетного разрешения. Соответственно назидательно-дидактическому содержанию «осуществленный в приказной среде переводГозвинского выполнен не . в формах приказно-деловой речи...а в весьма строгих традициях ученой книжности, далекой нетолько от бытовой речи своего времени, но п письменного языкадемократического типа».
108 сборнике Летранжа эта же басня, под названием «Ворыпетуха украли», представлена в таком виде:«Воры ночным временем на двор вломившись, думали великую добычу получить; только кроме петуха ничего не нашедши,и того с собой унесли. Петух между многими извинениями сталбыло у воров за такую службу прощения просить, что крикомсвоим рано на работу людей будит.
Только воры ему сказали:„Ты бы гораздо умнее сделал, ежели бы ни слова о том не говорил, для того, что твой крик наши воровские помыслы так портит, что мы от того часто на виселицу попадаемся"». 11Сжатый рассказ «русского Эзопа» в версии Летранжа получает большую полноту мотивировок поступков персонажей и более пространные диалогические партии в прямой речи. Самоеповествование в целом получает большую плавность, теряет свойственную старым, допетровским переводам Эзопа отрывочность,афористичность следования фразовых отрезков. Нравоучениев общем остается тем же: «Что одному пища, то другому яд.Воров, разбойников и смертоубийцев — смерть, добрым людям —покой и безопасность.
Временем одно неосторожное слово все делопортит, а человек от невоздержанного языка своего частопогибает». 12Но уже в этом «учении» добавлено расширительное толкование в духе практической морали, а «Примечание» в своем объяснении аллегорического смысла басни расширяет сферу ее применения до общества в целом, до его социального механизма:«Редко тот человек в намерении своем успех получит, кто против9Там же, стр.
107.10Там же.11Эзоповы басни...,12стр. 492,Там же, стр. 492—493.190правды и против самого состояния вещи спорит, ибо как к путешествию своему особливой дороги или нарочного правила неиметь, то из сорока одного такого человека не сыскать, который бы с дороги не сбился; только больше всего таких слов беречься надлежит, которых бы против нас самих не употребили».13| Аллегорическое истолкование басен, поиски в них филососрско-политического смысла — вот то повое, что привнеслалитература классицизма в судьбу басни как жанраГ^Поэтомуразработка басенного сюжета у Сумарокова и его учеников частосоотносится не только с классическим его изложением у Эзопа —Федра, но и с толкованиями и примечаниями позднейших излагателей басен.Сатирическое переосмысление басенных сюжетов Эзопа происходит в других жанрах литератур, в повествовательном например.
Так, В. П. Адрианова-Перетц считает, что «для повестио куре и лисице мы можем указать тот круг литературных образцов, которыми была навеяна, вероятно, самая форма повести...Это басня Эзопа „О коте п алектрионе". В роли обличителя петуха в басне является кот, который, как лисица в повести, укоряет петуха за многоженство. На все оправдания петуха в баснекот отвечает: „Но аще ты многи благообразныя собиравшиответы, аз же гладей сый и не жду сего.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
