И.З. Серман - Русский классициз (1006452), страница 40
Текст из файла (страница 40)
П. Адрианова-Перетц, «Повесть о куреи лисице», упоминаемую в послании Бегичева среди прочих«смехотворных писм», следует «отнести к несколько более раннему периоду, чтобы стала понятной ссылка на нее, как наобразец, хорошо знакомый читателям».36VTaKHM образом, можно говорить о достаточно широком письшЯЙом распространении сатирических произведений в русскойлитературе уже в 1620-е годы, т. е. в эпоху, следующую непосредственно за так называемым Смутным временем. По определению исследовательницы, «сатира как литературный жанрвпервые появляется в посадской среде в период обострения еевраждебного отношения ко многим сторонам общественного35«Послание Ивана Бегичева о видимом образе божием» цит.
по:В. П. А д р и а н о в а - П е р е т ц . Очерки по истории русской сатирическойлитературы XVII века. Изд. АН СССР, М.—Л., 1937, стр. 163.36Там же, стр. 164.168строя русского государства»; но далее она — вполне справедливо — расширяет социальную базу сатирической литературыXVII столетия: «оппозиционные слои населения делают изображение крепостнического гнета и вытекающих из него „нестроен пий" темой литературной сатиры».
3 7 ^\Катастрофические события русской истории начала XVII в.нанесли во многом непоправимый ущерб цельности религиозного сознания русского средневековья, уже затронутого критической работой еретических течений XIV—XVI вв. Представление о единстве мира земного и небесного в божественномпромысле, — представление, может быть, и не выраженноев конкретно-догматической форме, но лежавшее в основе средневекового отношения человеческой личности к миру, былотрагическим образом разрушено.Восстановление государственного единства и изгнание изстраны интервентов можно было объяснить по старинке произволением божиим, равно как прежние беды и несчастья — кознями дьявола, но не нужно было большой проницательностидля того, чтобы увидеть в благополучной ликвидации Смутырезультат целенаправленной деятельности самих русских людей, движимых сознанием совпадения их частных интересовс общенациональной необходимостью.Действия мининского ополчения и предшествующая емуорганизационная работа противоречили традициям феодальнойстарины, да и нормам укладывающегося абсолютизма, выдвинувзначение личного почина в противовес опоре на силу сословныхтрадиций или авторитет религии.
Смутное время потому и получило такое тенденциозное название, что в ходе его событий,а главное в итоге, как будто бы вполне благополучном, былипоколеблены самые важные устои традиционного мироотношения. Было обнаружено, что царская власть может обойтись ибез освящения авторитетом религии, что самый механизм ееесть дело рук человеческих, независимо от того, кто этим механизмом распоряжается — земский собор или крестьянско-казачье войско.
В годы Смуты был основательно поколеблен и самый авторитет царской власти, равйо как и церкви. Произошлавременная практическая«секуляризация»церкви, которойпришлось довольствоваться скромной ролью одного из участников общественной борьбы вместо привычной для нее роли всеобщей идеологической вдохновительницы. И если последствияэтих событий во всей их значительности не были осознаны современниками, то в литературе во всяком случае, хотя бы косвенно, они не могли не выразиться.37В. П. А д р и а н о в а - П е р е т ц .
Сатирическая литература. В кн.:История русской литературы, т. II, ч. 2. Изд. АН СССР, М.—Л., 1948,стр. 187,169ТолькоГдля XVII в. мы располагаем достаточным запасомсобственнхЛтатирических произведений, отразивших в целомтот этап духовного и религиозного брожения, который былпорожден Смутным временем. Но в то же время при всей новизне своих позиций общественных сатирическая литератураXVII в. еще сохраняет существенные черты фольклорной поэтики. Нормой, во имя которой ведется сатирическое обличение,являются здравый смысл и пословичная мудрость. Создателисатирической литературы XVII в. в этом отношении недалекоушли от «Моления Даниила Заточника»^Сатирическое начало, сатирическое обличение, юмор в «Молении» равным образом распространяются и на то, что в окружающей автора жизни представляется ему заслуживающимвысмеивания, и на самого автора «Моления», являющегося ицентральным персонажем этого памфлета-исповеди.
Сатирическое обличение дается как бы «нерасчлененным», никакого ясного образа автора в «Молении» нет, и он воссоздается исследователями искусственно, только в результате более или менеепроизвольного отбора определенных черт, из которых и реконструируется социальная модель «Заточника».38Древнерусские литераторы, вольно обращавшиеся с текстомоления», по-видимому, отчетливо представляли себе фиктивность облика «Заточника» и потому с такой свободой варьировали набор сатирических его высказываний. Скорей всего вернаточка зрения Н. Н.
Воронина: «Поэтому и были бесплодны попытки исследователей прикрепить „Даниила" к определенномузвену феодальной иерархии, так как он не входил пи в одну еерамку, — он был везде и нигде».39"^Отсутствие осознанного понимания необходимости отъединения «автора» от «материала» в случае сатирического к нему отношения — характерная черта и сатирической литературыXVII в. Возможно, это объясняется возникновением сатирических текстов, а затем и законченных цельных произведенийв скоморошьей среде как речевого оформления определенныхбестекстовых сценариев.
Если такое предположение справедливо, то оно объясняет, почему в этих, дошедших до нас записяхсатирических произведений XVII в. авторский голос не выделен.Живое ощущение авторской интонации привносилось каждыйраз исполнителями этих текстов, профессиональными увеселителями.Пародирование церковных обрядов или деловых бумаг давалоотличный материал для проявления чтецовского таланта исполнителей, профессионалов или любителей.
В. П. Адрианова-Перетц&28См.: М. О. С к р и п и ль. Слово Даниила Заточника. Труды Отделадревнерусскойлитературы, т. XI, М.—Л., 1955, стр. 90—95.39Н. Н. В о р о н и н . Даниил Заточник, стр. 74.170осторожно замечает: «Гадать, почему от XVII в. мы не имеем ниодного списка повести о куре и лисице, трудно».40 Но ее же собственные, очень тщательно и тонко сделанные наблюдения надстилем этой повести наводят на предположение о первоначальном существовании последней именно как текста для устногоисполнения.
В. П. Адрианова-Перетц пишет об одной из редакций этой повести: «Окончание повести в этом списке переработано в стиле специфически сказочной прибауточной концовки:„Петуху вечная память, попу корова, дьячку кувшин браги,а просвирни кувшин молока, а пономарю книга, а кто прочитал,тому сто рублев в мошну, а хто слушал, тому по калачу, а ктоне мешал, тому ничево"».41 Позволительно увидеть в этой концовке прощальное приветствие исполнителя, скорей всего скомороха, и предположить, что появление записанных текстов этойповести лишь в XVIII в. объясняется тем, что ранее, до гоненийна скоморохов, она исполнялась преимущественно изустно.^Стилистика сатирической литературы XVII в.
по преимуществу пародийна. Смешное является результатом пародийногоупотребления стилевых формул и целых текстов серьезного,в основном церковно-культового назначения. В. П. АдриановаПеретц указывает, что «в повести о куре и лисице нет, конечно,прямого отрицания исповеди и идеи аскетизма, но очень тонкопоказана вся внутренняя фальшь представителей официальногоблагочестия».4*""^Употребление приведенных дословно цитат или больших отрывков из церковно-назидательной литературы осуществляетсяв «Повести о куре и лисице» без соблюдения элементарногоправдоподобия. Лисица, например, говорит Куру: «а косы твоидо земли». Она же, укоряя Кура, называет его «лихим человеком». Но основной прием комического в этой повести, одинаковоприменяемый к обоим персонажам, — это цитирование текстовписания в обоснование своих корыстных интересов.
ОбвиняяКур.°; в многоженстве и разврате, Лисица говорит: «Как ты богане боишься, закон преступаешь? Помнишь ли ты святыя книгии как в правилах святых отец пишет: одна жена понять по закону, а другую понять для детей, а третью понять чрез законпрелюбодеяния ради. А ты, лихой человек, злодей и чародей, законопреступник, держишь ты у себя много жен по двадцати итридцати и болше».43 Оправдываясь, Кур не отрицает своей вины(многоженства) по существу, он подыскивает тексты писания иими защищается: «Помнишь ли ты, как в бытиях пишет: землястала и нача полнится. Сице плодитися и роститися и умножите40В. П.
А д р и а н о в а - П е р е т ц . Очерки по истории русской сатирической литературы XVIT века, стр. 173.41Там же, стр. 174.42Там же, стр. 108.4:!Там же, стр. Ю'>.171землю. О сиротах и вдовицах всякое попечение имейте и пекитесявелми, то будите наследницы царствия небесного».44Повесть в целом строится из готовых, уже обработанных текстов: если это не цитаты из церковной литературы, то это пословицы, которые в изобилии приводят и Кур и Лисица. Последняяговорит Куру: «Не сули ты мне журавля в небе, токмо дай синицу в руки. Не сули мне в год, сули в рот».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
