Рубинштейн (1000003), страница 65

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 65)

одного из кусков цветной шерсти, которые служили для опытов, были

объективно одного и того же оттенка, но различной яркости, они не

представлялись больному сходными, потому что перевес могло взять

впечатление яркости. Для признания двух цветов сходными больному часто

требовалось полное тожество их; иногда больной их отожествлял на

основании одинаковой яркости, в другой раз - на основании одинаковой

насыщенности. Но он никак не мог при сравнении систематически

придерживаться одного данного ему принципа и выделить тот же цвет при

различной яркости или насыщенности. Такая константность цвета, которая

сохраняется в различных конкретных ситуациях при различной яркости,

насыщенности и прочем, требует того, чтобы цвета различной яркости,

насыщенности и прочее воспринимались как частные случаи такого-то цвета,

объективно занимающего определенное место в спектре.

У этого больного каждое цветоощущение было единичной данностью,

которая не осознавалась им в своем обобщенном значении. У него не было

обобщенного восприятия красного, зеленого и т. д. цветов, к которому он мог

бы отнести различные их оттенки. Это отсутствие обобщенности в

восприятии и было источником всех отклонений в его обращении с цветами и

причиной своеобразного нарушения у него речи, выразившегося в

неспособности пользоваться общепринятыми названиями цветов.

Опираясь на эти и аналогичные им факты, Гельб и Гольдштейн

выдвинули положение о том, что основной особенностью нормального

восприятия человека является его "категориальность". Обозначение

обобщенного восприятия категориальным заключает в себе неправомерное

отожествление каждого понятия, под которое подводится воспринимаемый

предмет, с категорией. За этим скрывается идеалистическая установка,

стремящаяся целиком подчинить чувственное содержание восприятия общим

понятиям как конституирующим его "категориям". Учение о

"категориальноеT" восприятия утверждает примат логического над

чувственным. Мы отвергаем эту идеалистическую концепцию

категориальноеT восприятия и исходя из диалектического тезиса о единстве

общего и единичного в восприятии человека. <...>

Нормальное восприятие человека характеризуется тем, что,

воспринимая единичное, он обычно осознает его как частный случай общего.

Уровень этой обобщенности изменяется в зависимости от уровня

теоретического мышления. В силу этого наше восприятие зависимо от

интеллектуального контекста, в который оно включается. По мере того как мы

иначе понимаем действительность, мы иначе и воспринимаем ее. В

зависимости от уровня и содержания наших знаний мы не только по-иному

рассуждаем, но и по-иному непосредственно видим мир.

При этом в зависимости от значимости воспринятого для личности оно

остается либо только более или менее безличным предметным знанием, либо

включается в личностный план переживания. Из просто воспринятого оно

становится в последнем случае пережитым, испытанным, иногда

выстраданным; в таком случае оно не только открывает тот или иной аспект

внешнего мира, но и включается в контекст личной жизни индивида и,

приобретая в нем определенный смысл, входит в самое формирование

личности как более или менее существенный фактор.

ИСТОРИЧНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ

Как сознательный процесс, восприятие включается в процесс

исторического развития сознания. Человеческое восприятие исторично.

Чувственное восприятие человека не есть только сенсорный акт,

обусловленный лишь физиологической природой рецепторов; оно только

относительно непосредственный акт познания мира историческим

человеком. Непосредственное восприятие действительности на данной

ступени развития вырастает на основе опосредования его всей прошлой

общественной практикой, в процессе которой переделывается и чувственность

человека. Порождая новые формы предметного бытия, историческое развитие

общественной практики порождает и новые формы предметного сознания. "...

Чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства

необщественного человека. Лишь благодаря предметно развернутому

богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые

порождается, богатство субъективной человеческой чувственности:

музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, - короче говоря, такие

чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые

утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять

внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, ... одним словом,

человеческое чувство, человечность чувств, - возникают лишь благодаря

наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе.

Образование пяти внешних чувств - это работа всей предшествующей

всемирной истории" *.

Человеческий слух развился в значительной мере благодаря развитию

речи и музыки. По аналогии можно бы, пожалуй, сказать, что геометрия и

изобразительные искусства в известной мере определяют человеческое

зрение. В процессе развития современной живописи развивалось современное

понимание и восприятие перспективы. Развитие техники перестраивает, далее,

зрительное восприятие человека; в него включается "наивная физика",

недоступная восприятию обезьяны.

Всякое восприятие предмета фактически является включением

воспринятого объекта в организованную систему представлений, в

определенную систему понятий. Эта система понятий, запечатлевшаяся в

речи, представляет собой продукт общественно-исторического развития.

Человеческое восприятие является обусловленной всем предшествующим

историческим развитием человечества

------------------------------------------------

Маркс К., Энгельс Ф. Соч Т 42. С. 122

----------------------------------------------------

общественной формой познания. Мы воспринимаем мир сквозь призму

общественного сознания. Итог всей общественной практики человечества

направляет и формирует наше восприятие.

ВОСПРИЯТИЕ И НАПРАВЛЕННОСТЬ ЛИЧНОСТИ

Становясь все более сознательным и обобщенным, наше восприятие

приобретает вместе с тем все большую свободу по отношению к

непосредственно данному. Мы все более свободно можем расчленять

непосредственно данное, выделять в нем отдельные, с определенной точки

зрения существенные, моменты и соотносить их с другими.

Восприятие обычно никогда не бывает чисто пассивным, только

созерцательным актом. Воспринимает не изолированный глаз, не ухо само по

себе, а конкретный живой человек, и в его восприятии - если взять его во

всей его конкретности - всегда в той или иной мере сказывается весь

человек, его отношение к воспринимаемому, его потребности, интересы,

стремления, желания и чувства. Эмоциональное отношение как бы регулирует

и расцвечивает воспринимаемое - делает яркими, выпуклыми одни черты и

оставляет другие затушеванными, в тени.

Влияние интересов и чувств проявляется в восприятии сначала в форме

непроизвольного внимания. Но восприятие может осуществляться на

различных уровнях. Если на низших уровнях процесс восприятия протекает

как бы "стихийно", "самотеком", независимо от сознательного регулирования,

то в высших своих формах, связанных с развитием мышления, восприятие

превращается в сознательно регулируемую деятельность наблюдения.

Восприятие, поднявшееся до уровня сознательного наблюдения, является

волевым актом.

В своих наиболее совершенных формах наблюдение, исходя из четкой

целевой установки и приобретая плановый систематический характер,

превращается в метод научного познания. Восприятие в обыденной жизни

относительно редко достигает той сознательной направленности, до которой

оно поднимается в условиях научного познания, но оно никогда не спускается

до уровня чисто пассивного, совершенно не направленного переживания. То

спускаясь несколько ниже, то поднимаясь вверх, оно обычно находится где-то

между этими двумя полюсами.

Таким образом, в ходе изучения восприятия все глубже раскрывается

подлинное содержание того исходного утверждения, что восприятие не

является простой суммой ощущений, что оно - сложный целостный процесс,

а то и целенаправленная деятельность. Это утверждение означало, во-первых,

что ощущения и вызывающие их раздражения не остаются внешне

рядоположными, а взаимодействуют в процессе восприятия, так что даже

взятое лишь в своем чувственном составе восприятие представляет собой

нечто большее и иное, чем простой агрегат ощущений. Это утверждение

означало, во-вторых, что восприятие вообще не ограничивается одной лишь

чувственной основой, образуемой ощущениями. Восприятие человека

представляет собой в действительности единство чувственного и логического,

чувственного и смыслового, ощущения и мысли.

Оно всегда не только сенсорная данность, но и осмысливание ее

объективного значения.

Это утверждение означает, наконец, в-третьих, что в восприятии

отражается вся многообразная жизнь личности - ее установки, интересы,

общая направленность и прошлый опыт - апперцепция - и притом не одних

лишь представлений, а всего реального бытия личности, ее реального

жизненного пути.

ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА

Восприятие пространства включает восприятия расстояния или

отдаления, в котором предметы расположены от нас и друг от друга,

направления, в котором они находятся, величины и формы предметов.

В истории науки в каждую эпоху обычно имеется такая узловая

конкретная проблема исследования, которая является носительницей

основной принципиальной проблематики данной науки. Такой проблемой на

рубеже прошлого и настоящего столетия была в психологии проблема

пространства. Все крупные психологи предшествующего поколения уделяли

ей особое внимание и делились в зависимости от различных исходных

позиций, выявлявшихся преимущественно на этой проблеме, на нативистов и

генетистов.

Основной тезис нативизма гласит: восприятие пространства

"врожденно". Имелась при этом в виду врожденность не "идеи" пространства

в духе априоризма, а аппаратов для его восприятия. По существу

утверждалось, что пространство имеет первичный, не производный по

отношению к чувственному содержанию характер.

Основное положение генетистов утверждает: восприятие пространства

и в особенности третьего измерения, глубины, является продуктом развития,

личного опыта. В понимании генетистов это означало, что оно есть нечто

производное, получающееся в результате если не ассоциации, то слияния (В.

Вундт) непространственных элементов - ощущений, в результате постепенно

развивающегося истолкования сенсорных локальных знаков.

Нативисты в доказательство своего тезиса указывали на то, что еще

никогда никому не удалось констатировать наличие совершенно

непространственных восприятии или ощущений: каждое чувственное

качество воспринимается всегда где-то, т. е. в какой-то пространственности.

Основной аргумент генетистов заключался в том, что восприятие

пространства, в частности оценка расстояний, у детей, например, менее

совершенна, чем у взрослых (пример сына В. Прейера, который тянулся

ручкой, чтобы достать луну), и с возрастом развивается. Для разрешения

вопроса пытались прибегнуть к помощи патологии. Наблюдения над

восприятием пространства оперированных слепорожденных показали, что,

когда пациент через двое суток после операции впервые открыл глаза, он

видел "световое поле", через несколько дней - "полупрозрачные водяные

шары", являвшиеся кругами светорассеяния от неправильной аккомодации.

Но и через несколько недель удаленность видимых предметов оценивалась

оперированными больными еще очень неточно: плоскостных и трехмерных

фигур (круг и шар) они не различали; перспективного уменьшения

отдаленных предметов на картине не понимали; движущиеся предметы

казались им больше покоящихся. Нормальное восприятие пространственных

свойств и отношений устанавливалось лишь постепенно, шаг за шагом.

Трудно решить, в чью пользу говорят эти результаты. Нативист мог бы

сослаться на то, что с самого начала воспринималось "световое поле";

восприятие было пространственно. Но генетист мог констатировать, что

восприятие пространства лишь постепенно уточнялось. Экспериментальный

Характеристики

Список файлов книги