Рубинштейн (1000003), страница 66

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 66)

материал не давал однозначного ответа на вопрос, потому что сам вопрос был

неоднозначно поставлен. Ни одна из борющихся сторон не отдавала себе

отчета в том, что восприятие пространства является сложным образованием, в

котором в тесном единстве сплетаются разнородные компоненты.

В нем нужно различать протяженность и собственно пространство.

Когда я воспринимаю внеположностъ различных предметов, расположенных

один вне другого, не будучи еще, однако, в состоянии осознать, в каком

направлении, на каком расстоянии один находится по отношению к другому, я

воспринимаю лишь протяженность. Протяженность - это внеположность,

экстенсивность, которая, так же как интенсивность ощущений, дана

непосредственно, первично, вместе с их чувственными качествами.

Но протяженность - это лишь первая ступень в познании реального

пространства. Реальные предметы в реальном пространстве, находясь один

вне другого, неизбежно располагаются в том или ином направлении, на том

или ином расстоянии друг от друга. Только по мере того как в моем

восприятии отражаются положение, направление, расстояние, величина,

форма, определяемые сложной системой пространственных отношений, а не

одна лишь недифференцированная внеположность, у меня формируется

подлинное восприятие пространства. Такое восприятие пространства,

включающего в себя осознание более или менее сложной системы отношений,

отражающих соотношения вещей в реальном пространстве, конечно, не

является первичной чувственной данностью. Оно - продукт значительного

развития.

Таким образом, на основе более дифференцированного анализа спор

между нативистами и генетистами может получить свое разрешение:

примитивная внеположность, или экстенсивность, - элементарная

чувственная основа восприятия пространства - дана, так же как

интенсивность, непосредственно, первично, вместе с чувственными

качествами ощущений. Но лишь в результате более или менее длительного

развития формируется у человека восприятие пространства, в котором

получают все более дифференцированное и адекватное отражение реальные

пространственные свойства и отношения предметов.

В восприятии пространственных свойств вещей известную роль играют

различные ощущения, в частности осязательные, кинестетические. Но человек

- существо по преимуществу оптическое - ориентируется в пространстве

главным образом на основе зрительных данных; восприятие пространства

является у него по преимуществу функцией зрения.

Однако восприятие пространства - положения предмета в

пространстве, его величины, контура, рельефа, так же как его покоя и

движения, - совершается обычно движущимся глазом, и мышечное чувство

- в сочетании с собственно зрительными ощущениями - играет в

деятельности самого глаза существенную роль. Благодаря ему глаз может

наподобие руки "ощупывать" предмет. Он функционирует в качестве

измерительного прибора. "Пространственное видение есть видение

измерительное с самого начала своего развития", - пишет И. М. Сеченов.

"Измерителями" служат ощущения, возникающие на основе движения. Они

помогают внести расчлененность и оформленность, которой восприятие

неподвижного глаза не могло бы достичь.

Сеченов последовательно развил эту мысль применительно ко всем

сторонам пространственного восприятия. Так, восприятие движущегося

предмета совершается глазом, поскольку он имеет возможность следовать за

движущимся предметом и участвовать в его движении. При восприятии

неподвижного предмета, когда человек воспринимает расположение

предметов на плоскости и вглубь, глаза - как выражается Сеченов -

"вымеривают углы", под которыми расположены предметы. Измерения эти

производятся "не градусами, а чувством, связанным с передвижением глаз".

"Чтобы выучиться этой форме видения, человек ненамеренно, не сознавая

того, что делает, пускает в ход те самые приемы, которые употребляет

топограф-землемер, когда снимает на план различно удаленные от него

пункты местности" '. Подобно этому измерительные движения глазных мышц

лежат, по Сеченову, в основе восприятия положения предметов и их

величины, а также восприятия контура, формы.

В зрительном восприятии пространства существенную роль играют

прежде всего своеобразные глубинные ощущения, возникающие в результате

раздражения не вполне соответствующих точек сетчатых оболочек обоих глаз,

получающих одинаковые раздражения от равноудаленных от наблюдателя

точек пространства.

Соответствующими, или корреспондирующими, точками называются

все точки на сетчатой оболочке обоих глаз, лежащие в одном и том же

направлении и на с одном и том же расстоянии от центральных ямок. Если

фиксировать взгляд на одной из равноудаленных точек, то другая точка будет

раздражать соответствующие, или корреспондирующие, точки сетчатой

оболочки обоих глаз.

Помимо специфических ощущений, возникающих при раздражении не

вполне соответствующих точек, восприятию глубины или расстояния

содействует также конвергенция, т. е. сведение глаз, совершающееся так,

чтобы изображение фиксируемого объекта в обоих глазах падало в поле

наиболее ясного видения. Чем ближе предмет, который мы фиксируем, тем

больше должна быть конвергенция, т. е. сведение осей глаз, с тем чтобы оба

глаза конвергировали или сходились на равноудаленных точках объекта.

Конвергенция может, таким образом, служить показателем отдаленности

предмета, который мы рассматриваем. Поэтому те ощущения, которые

доставляет сокращение мышц, ее осуществляющих, могут, присоединяясь к

глубинным ощущениям, входить в чувственную основу восприятия

глубинного пространства. Они составляют ее проприоцептивный компонент.

Некоторую роль в восприятии расстояния может играть и тесно

связанная с конвергенцией аккомодация.

Аккомодационная мышца иннервируется тем же глазодвигательным

нервом, который иннервирует и мышцы, двигающие глазное яблоко. Поэтому

аккомодация и конвергенция взаимно связаны; это значит, что конвергенция

вызывает и соответствующие аккомодационные движения, и наоборот (что,

однако, не исключает и известной независимости аккомодации и

конвергенции друг от друга). Сколько-нибудь значительную роль

аккомодация играет, однако, лишь при монокулярном восприятии глубины

(преимущественно при небольших расстояниях в 2-5 м).

Расстояния (в глубину) могут определяться и одним глазом. Однако

при таком - монокулярном - восприятии глубины оценки получаются менее

точными. Монокулярное восприятие глубины пространства основывается на

вторичных, вспомогательных признаках. Так, когда величина объекта нам

известна, восприятие его удаленности опирается на соотношение

воспринимаемой его величины с объективной собственной величиной

предмета. Если объект неизвестной нам величины расположен поблизости от

известных нам по величине объектов, то удаленность этого объекта

оценивается в восприятии косвенно по отношению к этим ближе

расположенным известным по величине объектам. В том случае, когда

расстояние до объекта велико, а величина объекта точно не известна,

возникают особенно значительные ошибки в оценке расстояний. Например, в

ясную погоду, когда воздух чист, снеговые горы, наблюдаемые с вершины

другой горы, кажутся значительно ближе, чем они есть в действительности,

если между ними и зрителем нет промежуточных очертаний гор.

О расстоянии можно косвенно судить также по перспективному

смещению всех точек видимых нами объектов при движении головы,

поскольку чем ближе объект, тем больше это смещение, и чем дальше объект,

тем смещение меньше. Для определения удаленности освещенного объекта

может в качестве вспомогательного фактора служить оценка освещенности

объекта в зависимости от положения источника света.

Относительная удаленность объектов друг от друга определяется теми

же признаками.

Направление, в котором мы видим объект, определяется местом его

отображения на сетчатой оболочке глаза и положением нашего тела, головы и

глаз по отношению к окружающим объектам. Вертикальное положение

нашего тела По отношению к горизонтальной плоскости земли является

исходным моментом для определения направления, в котором человек

распознает окружающие его предметы.

Практически в нашей ориентировке в пространстве более или менее

значительную роль играют и непространственные признаки. На основании

таких едва уловимых признаков люди, близкие к природе, в частности на

ранних стадиях общественного развития, благодаря большой

наблюдательности узнают каждую точку знакомой им местности, каждый

уголок родной реки, не будучи тем не менее в состоянии начертить ее карту.

На основании таких же непространственных признаков иногда ориентируется

каждый из нас: вот выйти я должен в эту дверь со стертой краской и

пожелтевшей надписью, с правой стороны повернуть у высокой решетки и

затем перейти улицу у часов. Иногда я сознательно руководствуюсь этими

предметами; иногда они автоматически регулируют мой путь.

Но мой путь может определяться совсем по-иному - собственно

пространственными отношениями: он тогда для меня - совокупность

отрезков определенной длины, определенным образом расположенных по

отношению друг к другу. В таком случае, совершая свой путь, я своим

движением как бы вычерчиваю его по карте города. Я сумею в таком случае и

начертить схему моего пути на плане. Эта схема - не только абстрактное

отображение моего пути; она включается в мое восприятие пространства и

опосредует мою практическую ориентировку в действии. Принципиальная

невозможность для афатика нарисовать пространственную схему или план

помещения, в котором он находится, или путь, который он проходит, не есть

лишь ограниченность чертежных или графических возможностей. Она связана

с определенным типом практической ориентировки в пространстве: она

свидетельствует об отсутствии подлинного осознания пространства. Для того

чтобы мой путь определялся для меня системой пространственных

отношений, я должен с самого начала как бы расположить мое исходное

положение - ту комнату, из которой я выходил, - в определенном месте

города, в определенном расположении по отношению к различным его

частям, в частности к тем, к которым я направляюсь. Иначе говоря, не только

другие части пространства должны быть определены по отношению к моему

исходному положению, но прежде всего мое исходное положение должно

быть определено по отношению к ним. Пространственную характеристику это

исходное положение приобретает, только включаясь в единое

пространственное целое и определяясь в нем пространственными

отношениями. Для того чтобы человек мог так ориентироваться в

пространстве, необходимо, чтобы он мог свободно перенести свою исходную

точку зрения в любое место реального пространства. Без этой возможности

перехода с точки зрения одного наблюдателя на точку зрения другого и

понимания соответствующего преобразования системы координат не

существует понимания пространства.

Собственно ориентация в пространстве может (согласно исследованию

Ф. Н. Шемякина) осуществляться двумя способами. Пользуясь одним из них,

человек мысленно прослеживает пройденный или предполагаемый путь,

связывающий данные точки пространства, и определяет свое положение по

отношению к отправной точке своего пути. Второй способ заключается в

одновременном представлении всех пространственных отношений данной

местности.

Обычно мы пользуемся как одним, так и другим способом в

зависимости от ситуации. Однако в этом отношении наблюдаются более или

менее ярко выраженные индивидуальные различия: у одних людей часто

преобладает первый, у других - второй способ ориентации в пространстве.

Первый способ является генетически более ранним и служит предпосылкой

для развития второго.

В тех случаях, когда почему-либо получается противоречие между

восприятием данной местности и представлением о ней, возникают иллюзии

ориентации. Они обычно состоят в том, что мысленный план оказывается

повернутым на 180°. При первом способе ориентации иллюзии возникают

вследствие незамеченного поворота (например, при выходе из метро и т. д.),

при втором способе - вследствие неверного определения положения данных,

Характеристики

Список файлов книги