А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998) (А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998).pdf), страница 24

Такуюпроблему Кун называет аномалией.Пока аномалий немного,ученые не слишком о них беспокоятся.” Однако разработка самойпарадигмы приводит к росту числа аномалий. Совершенствованиеприборов, повышение точности наблюдений и измерений, строгостьконцептуальных средств — все это ведет к тому, что расхождениямежду предсказаниями парадигмы и фактами, которые ранее не моглибыть замечены и осознаны, теперь фиксируются и осознаются какпроблемы за счет введения в парадигму новых теоретическихпредположений нарушают ее дедуктивную стройность, делаютее расплывчатой и рыхлой.Иллюстрацией может служить развитие системы Птолемея.

Онасформировалась в течение двух последних столетий до новой эры ипервых двух новой эры. Ее основная идея, как известно, заключалась втом, что Солнце, планеты и звезды вращаются по круговым орбитамвокруг Земли. В течение длительного времени эта система давалавозможность рассчитывать положения планет на небосводе. Однакочем более точными становились астрономические наблюдения, темболее заметными оказывались расхождения между вычисленными инаблюдаемыми положениями планет.

Для устранения этихрасхождений в парадигму было введено предположение о том, чтопланеты вращаются по вспомогательным кругам — эпициклам,центры которых уже вращаются непосредственно вокруг Земли.Именно поэтому при наблюдении с Земли может казаться, что иногдапланета движется в обратном направлении по отношению кобычному. Однако это помогло ненадолго.

Вскоре пришлось ввестидопущение о том, что эпициклов может быть несколько, что у каждойпланеты своя система эпициклов и т. п. В конечном итоге вся системастала настолько сложной, что ей оказалось трудно пользоваться. Темне менее, количество аномалий продолжало расти.По мере накопления аномалий доверие к парадигме падает. Ее неспособностьсправитьсясвозникающимипроблемамисвидетельствует о том, что она уже не может служить инструментомуспешного решения головоломок. Наступает состояние, которое Кунименует кризисом. Ученые оказываются перед лицом множестванерешенных проблем, необъясненных фактов и экспериментальныхданных. У некоторых из них господствовавшая недавно парадигмауже не вызывает доверия, и они начинают искать новые теоретическиесредства, которые, возможно, окажутся более успешными.

Уходит то,что объединяло ученых, — парадигма. Научное сообществораспадается на несколько групп, одни из которых продолжают веритьв парадигму, другие выдвигают гипотезу, претендующую на рольновой парадигмы. Нормальное исследование вымирает. Наука, по сутидела, перестает функционировать.

Только в этот период кризиса,полагает Кун, ученые ставят эксперименты, направленные напроверку и отсев конкурирующих теорий. Но для него это периодраспада науки, период, когда наука, как замечает он в одной из своихстатей, становится похожей на философию, для которой как разконкуренция различных идей является правилом, а не исключением.Период кризиса заканчивается, когда одна из предложенных гипотез доказывает свою способность справиться с существующимипроблемами, объяснить непонятные факты и благодаря этомупривлекает на свою сторону большую часть ученых.

Она приобретаетстатус новой парадигмы. Научное сообщество восстанавливает своеединство. Смену парадигмы Кун и называет научной революцией. Таккак же происходит этот переход? И на что опираются ученые,отказываясь от старой парадигмы и принимая новую?Чтобы вполне понять ответ Куна на эти вопросы, следует яснеепредставить себе, что такое научная революция в его понимании. Истолковывать этот переход просто как замену постулатов или аксиомодной теории постулатами другой при сохранении остального содержания рассматриваемой научной области — значит совершенно не понимать Куна. У него речь идет о гораздо более фундаментальномизменении.

Как уже отмечалось, господствующая парадигма не толькоформулирует некоторые общие утверждения, но и определяет, какиепроблемы имеют смысл и могут быть решены в ее рамках, объявляяпсевдопроблемами или передавая другим областям все то, что неможет быть сформулировано или решено ее средствами. Парадигмазадает методы решения проблем, устанавливая, какие из них научны, акакие недопустимы. Она вырабатывает стандарты решений, нормыточности, допустимую аргументацию и т.

п. Парадигмадетерминирует содержание научных терминов и утверждений. Спомощью образцов решений проблем парадигма воспитывает у своихприверженцев умение выделять определенные "факты", а все то, чтоне может быть выражено ее средствами, отсеивать как шумовой фон.Все это Кун выражает одной фразой: парадигма создает мир, вкотором живет и работает ученый. Поэтому переход от однойпарадигмы к другой означает для ученого переход из одного мира вдругой, полностью отличный от первого — со специфическимипроблемами, методами, фактами, с иным мировоззрением и даже сиными чувственными восприятиями.Теперь мы можем спросить: как происходит или мог бы происхо-дить переход от одной парадигмы к другой? Могут ли при таком понимании существа этого перехода сторонники старой и новойпарадигмы совместно обсудить их сравнительные достоинства инедостатки и, опираясь на некоторые общие для них критерии,выбрать лучшую из них? Такое сравнение, считает Кун, невозможно,ибо нет никакой общей основы, которую могли бы принятьсторонники конкурирующих парадигм.

Если бы существовали общиедля обеих парадигм факты или нейтральный язык наблюдения, томожно было бы сравнить парадигмы в их отношении к фактам иизбрать ту из них, которая лучше им соответствует. Однако в разныхпарадигмах факты будут разными и нейтральный язык наблюденияневозможен.

Кроме того, новая парадигма обычно хуже соответствуетфактам, чем ее предшественница: за длинный период своегосуществования господствующая парадигма сумела достаточно хорошо"приспособиться" к громадному количеству фактов и, чтобы догнатьее в этом отношении, ее молодой сопернице нужно время. Такимобразом, факты не могут служить общей основой сравнения парадигм,а если бы они могли это делать, то ученые всегда были бы вынужденысохранять старую парадигму, несмотря на все ее несовершенства.Можно было бы попробовать сравнивать конкурирующие парадигмы по числу решаемых ими проблем и обосновывать переход ученых к новой парадигме тем, что она решает больше проблем и, следовательно, является более плодотворным орудием исследования.Однако и этот путь оказывается сомнительным.

Во-первых, старая иновая парадигмы решают вовсе не одни и те же проблемы. То, чтобыло проблемой в старой парадигме, может оказатьсяпсевдопроблемой с точки зрения новой; проблема, которая считаласьважной сторонниками одной парадигмы и привлекала лучшие умы длясвоего решения, приверженцам другой может показатьсятривиальностью. Во-вторых, если мы при сравнении парадигм будемориентироваться на количество решаемых проблем, то мы опять-такидолжны будем предпочесть старую развитую парадигму: новаяпарадигма в начале своего существования обычно решает оченьнемного проблем и неизвестно, способна ли она на большее.

Длявыяснения этого нужно начать работу в рамках новой парадигмы.Таким образом, если принять во внимание то, как полновластногосподствует куновская парадигма над мышлением ее сторонников,становится понятным, насколько трудно найти общие основания длясравнения и выбора одной из конкурирующих парадигм. Причем сточки зрения всех существующих методологических стандартов новаяпарадигма всегда будет казаться хуже старой: она не так хорошо соответствует большинству фактов, она решает меньше проблем, ее технический аппарат менее разработан, ее понятия менее точны и т. п.

Длятого чтобы улучшить ее, развить ее потенциальные возможности, нужны ученые, способные принять ее и начать разрабатывать, однако"принятие решения такого типа может быть основано только на вере"”.Ученые, принявшие новую парадигму, начинают видеть мир поновому: например, раньше на рисунке видели вазу. Нужно усилие,чтобы на том же рисунке увидеть два человеческих профиля.

Но кактолько переключение образа произошло, сторонники новойпарадигмы уже не способны совершить обратного переключения иперестают понимать тех своих коллег, которые все еще говорят о вазе.Сторонники разных парадигм говорят на разных языках и живут вразных мирах, они теряют возможность общаться друг с другом. Чтоже заставляет ученого покинуть старый, обжитой мир и устремитьсяпо новой, незнакомой и полной неизвестности дороге? — Вера в то,что она удобнее старой, заезженной колеи, религиозные,метафизические, эстетические и аналогичные соображения, но нелогико-методологическиеаргументы."Конкуренциямеждупарадигмами не является видом борьбы, которая может быть решена спомощью доводов"9.В одной из своих лекций 10.

Кун очень ясно показал, почему, поего мнению, универсальных методологических стандартов икритериев, подобных тем, которые формулировал Поппер, всегдабудет недостаточно для объяснения перехода ученых от однойпарадигмы к другой.8. Кун Т. С. Структура научных революций. М., 1975, с. 207.9 Там же, с- 195.10 Kuhn Т. S. Objectivity, value judgement, and theory choice // Essential tension.

Chicago; L., 1977, pp. 320—339.Он выделяет несколько требований, которые философия науки устанавливает для научных теорий. В частности: 1) требование точности— следствия теории должны в определенной мере согласовываться срезультатами экспериментов и наблюдений; 2) требованиенепротиворечивости — теория должна быть непротиворечива идолжна быть совместима с другими признанными теориями; 3)требование относительно сферы применения — теория должнаобъяснять достаточно широкую область явлений, в частности,следствия теории должны превосходить ту область наблюдений, дляобъяснения которой она первоначально была предназначена; 4)требование простоты — теория должна вносить порядок и стройностьтам, где до нее царил хаос; 5) требование плодотворности — теориядолжна предсказывать факты нового рода.

Считается, что этим илианалогичным требованиям должна удовлетворять хорошая научнаятеория.Кун вполне согласен с тем, что все требования такого рода играютважную роль при сравнении и выборе конкурирующих теорий. В этомон не расходится с Поппером. Однако если последний считает, чтоэтих требований достаточно для выбора лучшей теории и методологможет ограничиться лишь их формулировкой. Кун идет дальше иставит вопрос: "Как отдельный ученый может использовать этистандарты в случае конкретного выбора?" При попытке ответить наэтот вопрос выясняется, что для реального выбора этих стандартовнедостаточно.” Прежде всего, все методологические характеристикихорошей научной теории неточны, и разные ученые могут по-разномуих истолковывать.

Вдобавок, эти характеристики могут вступатьмежду собой в конфликт:например, точность принуждает ученого выбрать одну теорию, а плодотворность говорит в пользу другой. Поэтому ученые вынужденырешать, какие характеристики теории являются для них болееважными, Л решение такого рода может определяться, считает Кун,только индивидуальными особенностями каждого отдельногоученого. "Когда ученые должны выбрать одну из двухконкурирующих теорий, два человека, принимающие один и тот жесписок критериев выбора, могут тем не менее придти к совершенноразличным выводам. Возможно, они по-разному понимают простотуили имеют разные мнения по поводу тех областей, с которыми должнасогласовываться теория...