диссертация (Роль Польши в восточной политике ЕС), страница 8

Литовское правительство с самого началапотребовало от Польши извинений за «оккупацию» в межвоенный период истало предпринимать шаги, которые были интерпретированы Варшавой как47Из-за этого Польша даже заработала в некоторых европейских СМИ нелестное прозвище «троянскогоконя» США и НАТО в Евросоюзе.39попытка ассимилировать жителей польского происхождения. У сразувозникшегомеждупольскимменьшинствомилитовскимвластяминедоверия была и вполне конкретная причина: просоветская позицияпольских жителей страны во время попыток Литвы получить независимость,которая основывалась на опасениях перед литовским национализмом.

Сосвоей стороны, Варшава стала активно выступать в защиту прав своегоменьшинства, включая возможность получать образование на родном языке,возвращениеконфискованногосоветскимивластямиимуществаиоригинальное написание польских фамилий в литовских документах. Из-заэтих разногласий Польша смогла заключить Договор о дружественныхотношениях и сотрудничестве с Литвой только в 1994 году (то естьпоследней из всех своих восточных соседей), и то после того, как стороныдоговорились включить все спорные моменты в отдельный документ,который так никогда и не был принят.

Как показало время, дажеодновременное вступление Польши и Литвы в Евросоюз в 2004 году непомогло полностью ликвидировать исторические и культурные противоречиямежду этими двумя такими близкими странами.В отношениях Польши с Белоруссией не было такой сложнойисторической подоплеки, однако помимо вопроса польского меньшинстваздесь имело место недовольство миссионерской деятельностью польскойкатолической церкви, а также первоначальные притязания белорусскихвластей на Белостокский район. Довольно быстро к этому добавилосьохлаждение отношений из-за прихода к власти в Белоруссии пророссийскогопрезидентаАлександраЛукашенко,которыйначалпосредствомреферендумов расширять и укреплять свои полномочия, а также из-занастойчивого стремления Польши в НАТО.

При всем том позиция Варшавыпо отношению к Минску была намного более мягкой, чем у властей ЕС,40которые еще в 1997 году заморозили ратификацию соглашения о партнерствеи сотрудничестве с Белоруссией из-за претензий в сфере демократии и правчеловека. Польша выступала против изоляции Белоруссии из опасений, чтоэто окончательно толкнет ее в объятия России, и потому проводила поотношению к ней политику «критического диалога», одновременно критикуяМинск за его внутреннюю политику и поддерживая контакты посущественным вопросам.

В целом польские исследователи сходятся вомнении о том, что белорусский вектор «восточной политики» Польши в1990-е годы был самым слабым, и объясняют это тем, что Белоруссия, вотличие от Украины, негласно признавалась российской сферой влияния.48Украина действительно с самого начала являлась безусловнымприоритетом внешней политики Польши, ведь она в глазах поляков являласьглавным барьером, отделяющим их от России, и одновременно главнымограничителем «имперских амбиций» Москвы.

Со своей стороны, новоеукраинское руководство во главе с Л. Кравчуком испытывало большиесимпатии к Польше (несмотря на то, что он сам был выходцем из ЗападнойУкраины) и видело в ней воплощение своей западной альтернативы ипроводникавЕвропу.Однакопослемногообещающегопризнаниянезависимости Украины - уже на следующий день после референдума 1декабря 1991 года, то есть раньше всех остальных государств - Польша несмогла полностью оправдать ожидания Киева. Например, Варшаве неудалось ввести Украину в состав Вышеградской группы из-за возраженийостальных ее участников, а затем она отклонила предложение Киева осоздании фактического военно-политического союза, поскольку былавынуждена в тот период действовать с оглядкой на Москву. Приход к власти48Fedorowicz K.

Bialorus I Polska dwadziescia lat w stosunkach miedzynarodowych:stan obecny // Co po ULB?Polityka wschodnia Polski wobec sasiadow w nowych uwarunkowaniach. Red. Gil A. Rocznik Instytutu EuropySrodkowo-Wschodniej Rok 10 (2012) Zeszyt 1. Lublin, 2012. S.7641в 1994 году более пророссийского Леонида Кучмы изменил мнение обУкраине среди поляков, которые стали видеть в ней страну с разделеннымобществом и неопределенным геополитическим вектором.

Застой вотношениях удалось преодолеть при новом президенте Польши АлександреКвасьневском, только теперь стороны уже поменялись местами: Варшава,укрепив свои позиции на Западе, всячески добивалась сближения с Киевом иподдерживала его европейские амбиции, а тот пытался сохранять баланс вотношениях с Западом и Россией. Тем не менее, президенты Польши иУкраины все-таки запустили политику «стратегического партнерства»,которая продержалась в таком виде практически до самой «оранжевойреволюции».В Польше принято критиковать «восточную политику» 1990-х годов заее оборонительный характер и «двухколейность», якобы сохранившиеся поинерции после долгих лет несамостоятельности и подчинения Москве.Особенно обращается внимание на тот факт, что Польша не смоглафорсироватьотношениясмаксимальнопропольскинастроеннымправительством Л.

Кравчука, поскольку опасалась сначала задержек свыводом российских войск, а затем – противодействия Москвы противсвоего сближения с НАТО. Тем не менее, Варшаве удалось в этот периоднакопить значительный опыт сотрудничества с восточными соседями,который позволил ей в 2000-е годы стать главным европейским экспертом поэтому региону и расширить его с одной Украины и Белоруссии до Молдавиии стран Закавказья.

Вместе с тем, у Варшавы объективно не хваталоресурсов, чтобы играть роль регионального лидера и динамично наращиватьотношения с восточными соседями и, прежде всего, с крупнейшим из них Украиной. «Стратегическое партнерство» между Варшавой и Киевомсуществовало в отношениях президентов этих стран А. Квасьневского и Л.42Кучмы, но не в экономической и социальной сфере, поэтому признакиполитического кризиса на Украине в начале 2000-х гг.

так быстро снизилиего эффективность.Выход из этой ситуации был очевиден: Польша еще в 1990-е годынастойчиво пыталась вписать свою «восточную политику» в контекстполитики расширения ЕС, в частности, лоббируя европейские перспективыУкраины. В результате она стала первой в своем роде страной, которая, ещене будучи членом Евросоюза, официально представила предложения,касающиеся его долгосрочной внешней политики. Документ под названием«Восточная политика Евросоюза в преддверии расширения ЕС в страныЦентральной и Восточной Европы» был подготовлен польским МИД в 2001году и обосновывал важность выработки единого курса в отношении России,Украины, Белоруссии и Молдавии.

В частности, в нем говорилось об«историческом вызове, заключающемся в том, чтобы убедить политическиеэлиты и общества стран СНГ в преимуществах от ориентации насотрудничество с ЕС».49 Актуальность подобных концепций была связана стем, что Евросоюз, находясь на пороге самого масштабного расширения всвоей истории, начинал все сильнее интересоваться своими будущимивосточными соседями (помимо России это были как раз Украина, Белоруссияи Молдавия). В конечном счете это вылилось в беспрецедентную похарактеру и размаху для Евросоюза инициативу - Европейскую политикусоседства (ЕПС), объединившую полтора десятка соседних с ним стран нетолько по восточному, но и по южному направлению.5049The Eastern Policy of the European Union in the run-up to the EU‘s enlargement to include the countries ofCentral and Eastern Europe – Poland‘s viewpoint (official non-paper).

Polish Ministry of Foreign Affairs. Warsaw.2001. P.850Помимо Украины, Белоруссии и Молдавии в Европейскую политику соседства были включены страныЗакавказья: Азербайджан, Армения и Грузия. На южном направлении в ЕПС вошли арабские страныЮжного Средиземноморья на всем протяжении от Марокко до Сирии, а также Израиль. С каждым из этих43Таким образом, цели польской «восточной политики» на этом этапеудивительно гармонично совпали с задачами ЕС. Здесь нашлось место ицивилизаторской миссии Польши как носителя демократических и рыночныхценностей, и стремлению обеспечить стабильность и безопасность к востокуот польских границ и, пускай завуалированной, конкуренции с Москвой завлияние в регионе. Кроме того, Варшава к этому времени накопила опытуспешной экономической и политической трансформации, который она самаочень высоко оценивала и собиралась предложить постсоветским странам.При этом для нее не была секретом недостаточная привлекательностьЕвропейской политики соседства, и она сразу же начала работать над еереформированием и приспособлением для нужд восточных соседей.

Болееэффективнопрививать своевидение «восточной политики» членамЕвросоюза Польша смогла после вступления в ЕС в 2004 году, причемконкурироватьейпришлось,преждевсего,сальтернативныминаправлениями сотрудничества: Южным Средиземноморьем и Россией.Параллельно с процессами европейской интеграции в Польше в 2000-хгодах произошел подъем правых сил, апеллировавших больше не кобщеевропейским, а к традиционным и христианским ценностям. Своейвершины этот тренд достиг в 2006-07 гг., когда лидеры консервативнойпартии «Право и справедливость» братья Лех и Ярослав Качиньскиеодновременно занимали посты президента и премьер-министра Польши.

Ихвнешнеполитическая доктрина официально носила название «исторической»,а ее восточное направление во многом воспроизводило «ягеллонскую»концепцию в ее изначальном виде, включая восприятие России какимманентного врага Польши. Именно при этих политиках нараставший ещегосударств предполагалось заключить отдельное соглашение с планом политических и экономическихреформ, в обмен на которые они могли рассчитывать на сближение с ЕС.44со времен украинской «оранжевой революции» конфликт между Варшавой иМосквойвпервыевышелнаевропейскийуровень,когдаПольшазаветировала переговоры о новом партнерском соглашении между Россией иЕС в ответ на российское эмбарго на поставки польской мясной продукции.Тогда же Варшава предложила проект «Европейского договора обэнергетической безопасности», который обеспечивал бы европейскимпотребителямзащитуот«политическинестабильных»поставщиковэнергоносителей.

В рамках этого соглашения, которое сразу окрестили«энергетическим НАТО», все члены евроатлантического сообщества,включая США, обязывались прийти на помощь любому из его участников,пострадавшему от инцидентов наподобие российско-украинских газовыхконфликтов или переориентировки транзитных маршрутов. Второй пункттакже имел непосредственное отношение к России: в это время былиобнародованы планы строительства российско-германского трубопровода подну Балтийского моря в обход восточноевропейских стран.51Тенденция к институционализации «восточной политики» Польши врамкахЕСпо-настоящемуобозначиласьпослеприходаквластицентристской «Гражданской платформы» во главе с Дональдом Туском.