диссертация (Роль Польши в восточной политике ЕС), страница 6

Их носителями были два, пожалуй, наиболее яркихполитика того времени: Юзеф Пилсудский и Роман Дмовский. Пилсудскийбыл сторонником возрождения Речи Посполитой в границах до разделов,включая литовские, белорусские и украинские земли, и даже вынашивалидеюфедерациивосточноевропейскихнародовнапространствеотАдриатического и Черного морей на юге до Балтийского на севере (такназываемого «Междуморья»). Она была призвана защитить страныучастницы от российского, а заодно и германского влияния, причем Польшекак наиболее развитой из них отводилась роль лидера, выполняющегоевропейскую цивилизационную миссию.Идея «Междуморья» считается крайним выражением «ягеллонской»концепции «восточной политики» Польши, названной так в честь польскойкоролевской династии, при которой была создана уния с Великимкняжеством Литовским.

Она также известна как «прометеизм» по названиюсекретной организации «Прометей», которая была создана в Париже в 1926году при непосредственном участии Ю. Пилсудского, уже являвшегосяфактически главой Польской республики. Эта организация включала весьспектр антисоветских национальных движений на территориях бывшейРоссийской империи и была призвана ослабить Советскую Россию и надолгоотодвинуть ее от восточноевропейских дел, обеспечив молодому польскому29государствубезопасностьсостороныбольшогососеда.Корни«прометеизма» как политико-идеологического проекта относятся еще всередине XIX века, когда в среде польской эмиграции в Париже зародиласьидея не просто восстановить Речь Посполитую, а объединить ее с Румынией,Чехией, Словакией, Венгрией и южнославянским балканскими народами.

Ееавтором был Адам Чарторыйский - бывший министр иностранных делроссийского императора Александра I, который пытался заручитьсяподдержкой Франции и Великобритании и даже вел переговоры некоторымииз предполагаемых участников этого объединения.«Ягеллонской»концепциипротивостоялатакназываемая«пястовская», главным выразителем которой, а заодно и главным идеологомпольского национализма, являлся Роман Дмовский. Его взгляды были вомногом противоположны тому, к чему апеллировал Пилсудский: например,он был далек от восхищения Речью Посполитой и критиковал ее за то, чтоона так и не смогла создать общей идентичности для всех входивших в неенародов.

Дмовский был согласен на создание полноценной польскойавтономии в составе Российской империи, которая не выходила бы запределы этнически однородного региона, каким Польша изначально иявлялась при первой королевской династии Пястов. Соответственно,Дмовский акцентировал внимание не на российской, а на германской угрозе,и, в частности, подчеркивал тот факт, что Германия поглотила многиеисконно польские земли и, в отличие от России, имеет планы по ассимиляцииих населения.34 Он сильно сомневался в готовности восточных соседейПольши к государственности, о чем свидетельствует разработанная имклассификация наций. Всего она включала четыре их типа: те, которыеменьше всего могут и хотят быть независимыми; нации, способные к34Носкова А.

(ред.) Польша в ХХ веке. Очерки политической истории. М.: Индрик, 2012. С.4630самоуправлению, с пробуждающимся националистическими устремлениями;нации, имеющие длительный опыт государственности ижелающиевосстановить свою независимость; и, наконец, нации, имеющие своегосударство.

К первым Дмовский относил, в частности, белорусов, ко вторым– украинцев, к третьим – поляков, а к последним – немцев.На тот момент в межвоенной Польше из этих двух теорий верходержало «ягеллонство», потому что, как было сказано выше, именно такихвзглядов придерживался Юзеф Пилсудский и его окружение. И первые жешаги Польской республики во внешней политике были направлены на то,чтобы заполнить вакуум, образовавшийся на огромном пространствеВосточной Европы после ликвидации Российской империи.

В полномсоответствии с «ягеллонской» концепцией союзником Польши сталановоиспеченная Украинская Народная Республика (УНР) во главе с СеменомПетлюрой (правда, перед этим поляки успели разгромить воинскиеформированиясамопровозглашеннойЗападно-УкраинскойНароднойРеспублики и частично захватить ее территорию, включая Львов).Столкновение с Советской Россией в таких условиях было неизбежным, ионо вылилось в двухлетнюю советско-польскую войну, которая завершиласьв пользу Польши.

Это и было зафиксировано Рижским договором 1921 года,по которому последней отошли значительные территории к востоку от«линии Керзона», а именно Западная Украина и Белоруссия, а также частьЛитвы с Вильно.35 Вместе с тем, о надеждах на дружескую независимуюУкраину пришлось забыть – вся ее остальная (большая) часть перешла подконтроль Советов. Восточная граница Польской республики, установленная35Вдоль этой линии, получившей свое название по имени лорда Керзона, державы Антанты рекомендовалиустановить границу между Советской Россией и Польшей.

Она должна была приблизительно разделитьрайоны с преобладанием польского населения и районы, населенные преимущественно белорусами,литовцами и украинцами.31Рижским договором, продержалась в таком виде до самого начала Второймировой войны и вошла в польский исторический дискурс под названием«границ 1939 года».Послевоенные рубежи Польши на востоке были прочерчены наТегеранской конференции 1943 года, где СССР, США и Великобританиясогласились использовать в этом качестве «линию Керзона». Эта границапрактически полностью соответствовала советско-германскому разделу всентябре 1939 года за исключением того, что Польше был дополнительнопередан Белостокский район.

Компенсацию за Западную Украину иЗападную Белоруссию Польша получила на западе за счет побежденнойГермании, где под ее контроль перешли исторически населенные полякамиземли Восточной Пруссии вплоть до рек Одера и Нейсе.36 В результате запределами послевоенной Польши остались два города, считаемых полякамисвоими крупнейшими культурными и историческими центрами – Вильнюс(Вильно) и Львов, – а дискуссия о необходимости и возможности ихвозвращения стала центральной в размышлениях о польской «восточнойполитике». Тем не менее, на протяжении последующих сорока лет подобныевопросы оставались чисто в теоретической плоскости, потому что Польскаянароднаяреспублика(ПНР)былалишенавозможностипроводитьсамостоятельную внешнюю политику.

Военно-политический союз с СССР,включая сохранение существующей границы с Украиной, Литвой иБелоруссией, считался гарантией существования польского государства.Польско-украинские,польско-литовскиеипольско-белорусскиесвязиразвивались исключительно в рамках двусторонних отношений с СоветскимСоюзом, а вместо их сложной исторической подоплеки создавался миф о36Поскольку ФРГ признала границу по рекам Одеру и Нейсе только в 1970 году (ГДР сделала это в 1950году), западная граница Польши длительное время имела неразрешенный международно-правовой статус.32товарищеских отношениях между трудящимися этих стран.

Даннымтребованиям в большей степени соответствовала «пястовская» концепция,поэтому именно она была использована в качестве основы для официальнойидеологии ПНР.Параллельносэтимпопыткипереосмыслить«ягеллонскую»концепцию предпринимались в польских эмигрантских кругах, а именновокругсозданногоЕжиГедройцем издательства«InstytutLiteracki»(«Литературный институт») и журнала «Kultura» («Культура»).

Коллектив«Культуры» вступил в полемику с последователями Юзефа Пилсудского ирешительно высказался в поддержку украинской, белорусской и литовскойгосударственности, осудив польские претензии на Вильно, Гродно и Львов.«Сильно ошибается тот, кто претендует на то, чтобы эти города былиобязательно когда-то возвращены Польше. Литовцы никогда не забудут оВильно, и поэтому между нами никогда не будет согласия, пока мы неотдадим им этот Вильно. С другой стороны, и украинцы не подарят намЛьвов», - говорилось в опубликованном в 1952 году на страницах журналаоткрытом письме польского священника Юзефа Маевского.37 Именно идея онезависимых Украине, Литве и Белоруссии как гаранте безопасности истабильности Польши и всей Центрально-Восточной Европы (так называемаяконцепция «УЛБ») считается самым большим достижением «Культуры»Гедройца.На страницах журнала ее развивал Юлиуш Мерошевский, которыйоткрыто заявлял, что традиционное «ягеллонство» является формойпольского империализма по отношению к восточным соседям и в их лицелишает Польшу важнейших союзников.

По его мнению, «в условиях37Архив журнала «Kultura». [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.culture.pl/baza-literaturapelna-tresc/-/eo_event_asset_publisher/k3Ps/content/ukraina-w-zyciu-jerzego-giedroycia-i-na-lamach-paryskiejkultury.33национальных и освободительных движений советская империя станетанахронизмом», и только таким образом, а не путем переговоров с Москвой,у Польши появится шанс рассчитывать на независимость.38 Исключительноезначение его идей для польской «восточной политики» заключается в том,что он предвидел ситуацию, которая сложилась в Восточной Европенесколько десятилетий спустя после распада Советского Союза.

Однако дляпольской эмиграции это видение Польши как суверенного государствасредней величины рядом с такими же суверенными и дружественнымиУкраиной, Литвой и Белоруссией казалось кощунственным. Ведь отказ отвозвращения на «восточные кресы» («Kresy wschodnie») – ранее входившие всостав Польши белорусские, литовские и украинские земли – означалокончательный разрыв с имперским прошлым и величием Речи Посполитой.Этот разрыв был тем более болезненным, что многие представителипольской элиты были выходцами именно из этих мест (как, например, самЮзеф Пилсудский, который был родом из-под Вильна).Таким образом, концепция деятелей парижской «Культуры» оказаласьнаиболеереалистичнойначинающейсяиперестройки,лучшечтовсегосоответствоваласпособствовалоеереалиямиширокомураспространению в среде демократической оппозиции в эпоху ПНР.Ссылаться на Гедройца и Мерошевского стало правилом хорошего тона нетолько для первых политических деятелей посткоммунистической Польши,но и их преемников.