диссертация (Идеология литературного объединения «Сиракаба»), страница 9

Умарэ идзуру наями (Рождающиеся страдания) // Арисима Такэо. Собрание сочинений. Токио:Тикума сѐбо, 1954. С. 342.42утверждении о зависимости человека от условий социальной среды инаследственности, то в Японии писатели этого направления описывали человекане просто натуралистично, но в субъективно мрачном ключе, выставляли напоказтемные стороны человеческой натуры. Постепенно натурализм становился всеболее пессимистичным и потерял популярность.Сиракабовцы же противопоставили натуралистам представление о человекекак существе, подвластном природным силам, но в самом положительном длячеловека смысле. Природа не заставляет его терять свои индивидуальныекачества, а наоборот, помогает проявлять лучшие из них.

Это так даже в случаеАрисимы, поскольку у него человек в борьбе с природой достигает пониманияважных для себя истин (что не противоречит западному взгляду) и уже поэтомувоспринимает воздействие природы в положительном ключе. При этомсиракабовцы не сосредотачивались на конкретном аспекте природных сил, несужали область ее деятельности, а старались представить все ее возможности.

Всвоем восприятии и осмыслении природы никто из них не был новатором, онипродолжали или японские, или западные традиции. Но идея природы какпомощника в становлении человека дала им огромное подспорье в собственнойсамореализации, уверенность в своих силах (в случае Сиги и Мусянокодзи) иоптимистичный взгляд на жизнь.§ 1.5. Проблема религиозного самосознания и взаимодействия с христианскойкультуройРелигиозное мировосприятие сиракабовцев оказало сильное (а в случаеАрисимы – решающее) влияние на их становление как художников.

Религиознаякартина мира представителей объединения характеризуется различными формамисинкретизма с уклоном в ту или иную сторону.431.5.1. Влияние христианства и отход от негоВсе молодые люди объединения начинали со знакомства с христианством.В то же время в их умах уживались традиционно японские ценности: поклонениесилам природы (синтоизм), вера в спасение через страдания (буддизм), сыновняяпочтительность, долг перед страной (конфуцианство) и т.д. Христианство былодля них новой, западной и потому весьма увлекательной доктриной, тем более,что они (Сига, Арисима, Мусянокодзи) попали в ученики к одному из самыхвлиятельных в то время христианских проповедников Утимуре Кандзо (18611930).Однако Мусянокодзи и Сига быстро оставили христианство по разнымпричинам. Мусянокодзи сложился как классический натурфилософ, стремящийсярационально постичь окружающий мир, природу и Вселенную.

Для него Бог –весь мир, вся Земля и природа. Он не придерживался определенной религии, хотяоперировалтерминамимногих.Каквсякийяпонскийпредставительинтеллигенции своего времени, он одновременно принимал и существованиепантеона синтоистских божеств, и буддийского рая, и христианского Бога,сочетание этих религиозных представлений обусловили своеобразие его картинымира. Случай Мусянокодзи здесь весьма интересен.

Он был знаком и страдиционными японскими системами – буддизмом и конфуцианством, и схристианством, но не подпустил ни одну из них слишком близко к себе, как этосделали, например, Утимура Кандзо и Нидзима Дзѐ, которые постепеннозаменяли языческий пантеон на одного христианского Бога, или Арисима Такэо,который разочаровался в доктринальной стороне религии, но сохранял веру.Мусянокодзи же пытался воспитать в себе веру в собственные силы. Сам Утимураотказался от синтоистского пантеона потому, что это было «удобно» – делатьподношения не многим божествам, ответственным за различные сферы жизни, апоклоняться только одному Богу. Он был не единственным японцем, которыйпредпочел христианство другим религиям по этой причине.

Мусяконодзи такимже образом оставил христианство, но потому, что оно ему стало «неудобно».Когда Мусянокодзи перестало быть комфортно ограничивать свои телесные44инстинкты, он тут же нашел другую философию, которая поддерживала его вреализации инстинктов – основанную на вере в себя и всестороннее развитиесвоей личности.Cига пришел к Утимуре Кандзо в 18 лет потому, что ему «посоветовали», атакже потому, что что-то в нем требовало духовного.

Он ушел тогда, когда этостало мешать его образу жизни. Если мужчине и женщине нельзя быть вместе безразрешения на то окружающих, то как же им поступить, окажись они нанеобитаемом острове? – возмущался он запретом Утимуры на отношения довступления в брак, ибо с христианской позиции это блудодеяние. Христианствобыло, как и все явления в жизни Сиги, просто одним из тех событий, чтовстретилось на его пути. Поклонение высшей силе, вероятно, вообще не имелозначения в его жизни.ВотличиеотСигииМусянокодзи,быстроотстранившихсяотхристианства, Арисима был глубоко вовлечен в околохристианский мистицизм.Природные сочувствие, жалость к обиженным и слабым, желание помочьим обусловили ревностное и искреннее увлечение Арисимы христианскойрелигией.

Арисима был «посвящен» в нее благодаря своему другу МоримотоКокити, с которым они были более чем дружески близки во время обучения всельскохозяйственном колледже Саппоро (1896-1901). С Моримото они пыталисьпознать сущность монотеистической религии, почувствовать присутствие Бога идоходили до отчаянья, когда им это не удавалось. Много раз они дажепомышляли о самоубийстве. Так, Арисима хотел совершить самоубийство один,потому что думал, что его жертва поможет его другу обрести «путь к истине», асам он все равно слишком грешен и слаб, чтобы продолжать жить. Сама по себемысль о самоубийстве противоречит доктринам изучаемой ими религии исвидетельствует о крайне слабом понимании христианства молодыми людьми.Во время поездки в Америку (1903-1907) и знакомства с «настоящими»протестантами Арисима разочаровывается в христианстве и в западнойцивилизации вообще.

Он критикует общее настроение бездуховности и лжи,катава-но буммэй − «ущербной цивилизации», которое он отмечает в среде, где45ожидал встретить искреннюю веру в Бога. В 1904 году Арисима работал влечебнице для душевнобольных, что также стало для него горьким опытом.Вначале он ощущал, что, помогая людям, выполняет миссию, порученную Богом.Однако потом Арисима узнал, что вся его деятельность оказалась ненужной –пациент по фамилии Скотт, с которым он был особенно близок, после выхода избольницы повесился. Это стало сильным ударом и заставило Арисимусомневаться в том, что он способен понимать божественную волю и выполнятьее. Как он пишет впоследствии, если Утимуру Кандзо опыт работы в подобнойлечебнице только закалил в вере, то его, наоборот, надломил.По возвращении из США он уходит из церковной общины, по своемусобственному признанию, по четырем причинам: убеждается в невозможностинепосредственного контакта с Богом или его воплощением, не принимаетдоктрину греха и его искупления, сомневается в существовании загробной жизнии видит «оборотную сторону» народов христианских стран во время Русскояпонской войны.

В частности, в отношении второго пункта главной проблемойдля него стало распределение ответственности за грехи. Он рассуждаетследующим образом. Если человек сам несет ответственность за свои грехи, ондолжен стать совершенно независимым от создавшего его Бога, а это невозможно.Если же ответственность за человеческие проступки несет Бог, то о какойрасплате за грехи может идти речь? Это становится одним из неразрешимыхпротиворечий для Арисимы, одним из многих противоречий для него вхристианстве, к которому он подходит слишком аналитически, чтобы простоуверовать. Христианин должен стремиться к идеалу безгрешности – Богу, а несваливать на него ответственность за грехи, которые Христос уже принял на себя,как не должен и пытаться самостоятельно нести бремя своих грехов, а постояннообращаться за помощью к Богу. Подход Арисимы к христианству демонстрирует,с одной стороны, наивность (например, желание непосредственного контакта сБогом или ожидание немедленного воздаяния за свои добрые дела в лечебнице), сдругой стороны – чрезмерное стремление рационализировать христианскиедоктрины.46Любовь к ближнему, о которой говорится в Новом Завете, воспринималасьим максималистски и буквально.

Он действительно надеялся испытать ее истрадал от внутренней невозможности сделать это и от обманутых ожиданийтакой любви со стороны других. Но и отдалившись от христианской общины, онпродолжает искать идеал истины и веры. Стремясь сохранить веру в Бога как ввысшую силу, Арисима отрицает не только свою подчиненность этой силе, но исвою способность познать ее, и поэтому мучается от противоречия. «Я» Арисимыобвиняет его: «Ты поместил концепцию Бога в рамки того, что тебе самомудоступно.

Ты никогда и не чувствовал Бога в себе, ты создал его сам усилиемволи или чувства, сконструировал его в своей голове68.Таким образом, об истине или о Боге «человек не может делать вывода, всеотносительно, все движется по кругу, а человек только переставляет спицыогромного колеса»69, решает Арисима.Не будучи язычником или натурфилософом, Арисима не стал нихристианином, ни буддистом, но сочетал в своем мироощущении элементы этихрелигий.Полный трудностей и разочарований поиск идеала в религии оказался дляАрисимырешающимфакторомформированияегомировосприятияи,соответственно, идей, в частности, той, которая красной нитью проходит черезвсе его произведения – о разделении на духовное и телесное начало в человеке.1.5.2.