диссертация (Идеология литературного объединения «Сиракаба»), страница 10

Проблема интерпретации христианских понятийРазрыв с западной культурой в интерпретации идейных основ христианствапомогает раскрыть представления Арисимы о «душе» в сопоставлении спантеистическим творчеством Уолта Уитмена – поэта, сыгравшего важную роль в68Ониси Сумицу. Китамура тококу найбу сэймэйрон кара арисима такэо хонно-тэки сэйкацу э (От внутреннейжизни Китамуры Тококу до инстинктивной жизни Арисимы Такэо) // Кокубунгаку. Кайсяку то кансѐ: (Японскаялитература. Интепретации и оценки.

2007 № 72 (6). С. 49. Это кстати, отличает «инстинктивную» жизнь Арисимыот «внутренней жизни» Китамуры Тококу – последний полагал, что «внутренняя жизнь» позволяет почувствоватьприсутствие Бога в себе.69Собрание ранних сочинений писателей «Сиракабы». С. 148.47становлении Арисимы-писателя. Арисиму, как он сам говорил, в Уитменепривлекала «сила характера», свободный стих, отвержение всего книжного иромантического в пользу инстинктивного, то есть, скорее, атмосфера, ощущение,мощная энергетика стихов Уитмена.

Для него оказался неотразимым образсвободного плывущего по жизни поэта-бездельника (loafer, как называл егоАрисима), который в этом плавании видит весь мир через себя и главное – видитсебя (свою душу).«Я, праздный бродяга, зову мою душу,Я слоняюсь без всякого дела и, лениво нагнувшись, разглядываю летнюютравинку»70Уитмен-пантеист выступал за равенство всего – людей между собой,человека и природы, божественного и человеческого, духовного и телесного и т.д.Этот пантеизм и панпсихизм Уитмена не мог не покорить Арисиму, постоянноищущего единства в себе и в мире«Есть во мне что-то – не знаю, что, но знаю: оно во мне.…Видите, мои братья и сестры?Это не хаос, не смерть – это порядок, единство, план — это вечная жизнь,это Счастье»71.«Что-то» – бессмертная душа Уитмена и одновременно цель его стремленийи счастье.

Уитмен – современник Арисимы – поэт-бродяга – существовал вкризисное время и искал новые пути для западного искусства. Космическиймасштаб, который он пытался вместить свою поэзию, отражал потребностьчеловека, пусть на время, вернуться к своему природному началу, признать себяравным природе. Уитмен не ограничивает душу теологическими рамками ижесткими определениями, он обращается к другой крайности и никак неопределяет душу, называя ее «чем-то». Эта свобода выбора, которой Арисимадостичь не мог, восхищала японского писателя.70Уолт Уитмен. Песнь о себе.

//Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы: [сайт]. URL:http://www.lib.ru/POEZIQ/UITMEN/uitmen_i.txt (Дата обращения: 25.05.2015).71Там же.48Обретение своего «я», поиск души, познание макрокосма через микрокосм,– все это перекликается с концепций Эмерсона (которого Арисима такжевнимательно изучал) и других трансценденталистов (поэтому Эмерсон также былпочитателем Уитмена). Идеи о «сверхдуше» (вселенской, божественной душе какглавном источнике жизни), о том, что Бог и мироздание – порождение своего «я»,становятся близки Арисиме после его отхода от христианства.

Он призываетдушу (тамасии) встать над обыденностью и посмотреть на мир в его целостности.У Уитмена «душа» – общечеловеческая, общемировая, универсальная. Всоответствии с его концепцией, «душа» любой травинки может влиять намировые процессы в той же степени, что и его собственная.«Клянусь, я постиг, наконец, что каждая вещь в мироздании обладаетбессмертной душой...Душа! это ты управляешь планетами,Время твой собрат и товарищ, ты радостно улыбаешься Смерти,Ты заполняешь собою всю ширь мирового простора»72.У Арисимы понимание души более личностно. Его «душа» не абстрактна ине управляет планетами, а только им самим.

Человек противопоставлен природе,а не равен ей. Идеи Уитмена-пантеиста были привлекательны для него, однакосам он не мог разделить их. Так, Арисима был далек от того, чтобы считать всехмужчин и самого Бога своими братьями, а женщин – своими сестрами илилюбовницами, как на том настаивал Уитмен.«Я лишь точка, лишь атом в плавучей пустыне миров...» 73 , – говоритУитмен, и можно подумать, что Арисима вторит ему, также называя себя точкой.Однако это не так. Уитмен считал всех остальных людей такими же мельчайшимичастичками и одновременно – божествами («я божество и внутри, и снаружи»),утверждал, что все – одно и то же – люди,человек и природа, жизнь и смерть.

Как следствие – Уитмен воспеваетабстрактного, вселенского человека, рисует универсальные образы, мыслит7273Чуковский К.И. Мой Уитмен. М., Прогресс, 1966. С .5.Там же. С. 3.49космическими величинами. Арисима, находясь под впечатлением от творчестваУитмена, сам в своих произведениях не воспевал абстрактные идеалы илиобобщенные образы людей, но описывал конкретные характеры с ихиндивидуальными особенностями.Уитмен пытается объединиться, слиться с окружающим миром – он равенприроде, и как бы становится описываемым объектом. Арисима, напротив,описывал персонажей, глядя на них со стороны.Арисима, таким образом, оказывается в своем индивидуалистическомодиночестве более «западным», чем Уитмен, чьи идеи – реконструкция в стихахдревнего языческого сознания.Поскольку у Уитмена «я» и «душа» – одно и то же, материальный мирпереходит в духовный и наоборот, «душа» становится, в том числе, частьютелесного мира, представая то деревом, то травинкой, то птицей, и т.д.Для Арисимы эта схема выглядит иначе.

Существует грешное, уродливое,трусливое «я», которое противостоит духовному и возвышенному «я», а «душа»объединяет их в одно трансцендентное целое. «Душа» придает смелости, чтобыбесстрашно посмотреть на свое неприглядное «я»: «Разве не недостаток смелости– причина блужданий детей человеческих? Смелости, которая побуждает душубесстрашно смотреть на настоящего (себя) и на свое уродство»74.

Для Арисимы«душа» – абсолютная величина, а тело – часть души и путь к ней: «Я думаю, чтоотношение между душой и эго можно сравнить со свободой и несвободой воли уБергсона. Свободная воля существует только в чистом времени. Свободная волясуществует в абсолютных границах, в чистом измерении субъекта, а несвободнаяволя разбросана по пространству; так же и эго (дзико) появляется тогда, когда всядуша или ее часть выходит за границы индивидуальности (косэй) и падает в миробщества»75. Эго – своего рода деградировавшая душа, нисшедшая досоприкосновения с окружающим миром.74Коидзуми Итиро.

Арисима Такэо рон. Току ни карэ ни окэру кирисуто кѐ: но мондай (Об Арисиме Такэо, вчастности о проблеме христианства) // Tokyo Woman’s Christian University, 1955. № 1. С.168.75Сиракаба-ха бунгаку (Литература «Сиракабы») [сборник статей]. Токио: Юсэйдо, 1977. С. 147.50По всей видимости, у Арисимы в связи с его отходом от христианствапроизошла эволюция понятия души. Пытаясь познать свою душу как внутреннююприроду, благодаря которой происходит связь с другим, ближним, Арисимапротивопоставлял ее всему плотскому, низменному и ведущему к деградацииморальных качеств, но при этом он воспринимал тело как часть души и какворота, ведущие к душе, выступал против разделения на два противоположныхполюса.

Впоследствии он разочаровался в способности своей души и вспособности духа как внутренней силы, обеспечивающей связь с Богом. Тем неменее, потребность в этих понятиях у него сохранилась, и в его концепции«любви – безжалостного похитителя», о которой будет сказано ниже, «духу»соответствует понятие единого инстинкта. Направленность действия этой силыизменилась – от связи с Богом она обратилась внутрь, к своему «я» и полномуодиночеству. Понятие же «душа» Арисима стал использовать как синонимичное«индивидуальности» или эго (косэй).

Это показывает нам его вольное обращениес христианскими категориями, однако эта вольность связана не с выгодой иудобством той или иной позиции, как у Мусянокодзи, а с кризисом идентичности,разрывоммежду самоутверждением(котороготребовала«Сиракаба»)исамоотрицанием (к которому больше склонялся он сам). Арисима не смог занятьпобедить в себе христианское ощущение греховности. В отличие от Уитмена,изначально знакомого с христианским понятием «души» и независимовыбравшего для себе другую, пантеистическую трактовку, Арисима не могобращаться с этим понятием свободно, ощущал постоянную скованность,неуверенность, потерянность.

Арисиму привлекала идея о том, что в человекеесть часть, открывающая ему путь в мир высших смыслов (необязательнобожественных). Поэтому, в зависимости от того, к кому в представленияхАрисимы перемещалось «право» постижения этих смыслов – к Богу или,впоследствии, – к себе самому, своей индивидуальности, – и трактовалосьпонятие «души».511.5.3.

Религиозный синкретизм МусянокодзиДля сиракабовцев было характерно увлекаться творческими личностями втакой степени, что это походило на религиозное поклонение. Наиболее яркимпримером здесь выступает Мусянокодзи. Именно потому, что он подходил крелигии как к набору установок, приносящих пользу его развитию, он не рисковалполностью погрузиться в какое-либо вероисповедание. Это, несомненно, связанос особенностями его характера и склонностью увлекаться яркими творческимиличностями – художниками и писателями.Важнейшую роль для Мусянокодзи в юности сыграл Л.Н. Толстой, которогоСанэацу сделал своим учителем и духовным наставником.

В среде школьныхдрузей Мусянокодзи даже прозвали «Толстым», настолько часто он упоминал этоимя вслух и на бумаге. Санэацу говорит, что, прочитав «Власть тьмы», он захотелраскаяться и встать на колени, то есть в каком-то смысле сравнивал Толстого сХристом76.Среди других его кумиров – В. Ван Гог, О. Роден, П. Гоген, которые своимобразом жизни поддерживали ту идеологию приоритета личности, которуюпропагандировал Мусянокодзи на страницах «Сиракабы». Однако многиеувлечения сходили на нет после того, как он получал от них то полезное дляразвития себя, что они могли дать.«Из ныне живущих художников я особенно уважаю Матисса, Дерена и Руо.Все они отличаются от меня по своим индивидуальным особенностям, но они вседают мне хороший стимул.

Я у них многому могу научиться», – писалМусянокодзи о своих занятиях живописью77. «Постимпрессионисты указали мнепуть, по которому я должен идти, показали, как услышать в себе голосприроды»78, – говорил он также.76Абэ Гундзи. Торусутой то Сиракаба-ха (Толстой и «Сиракаба»). Токио, Сайрюся, 2008. С.28.Татикава Кадзуми. Мусянокодзи Санэацу-но бунгаку то бидзюцу ни кансуру сайко: (Переосмыслениелитературы и живописи Мусянокодзи //Журнал университета Рюцу Кэйдзай, 2009.

№ 44 (2). С.163.78Мусянокодзи Санэацу. Полное собрание сочинений. Т.1. С.410.7752«Постимпрессионисты указали мне путь», «Толстой научил меня разуму», –все «божества» пантеона Мусянокодзи каким-то образом способствовали егоразвитию и личностному росту. Все эти творческие личности были полезныМусянокодзи так же, как божества синтоизма полезны тем, что приносят урожайили успех в деле. Здесь у Мусянокодзи проявляется языческое начало и пояпонски прагматичный подход к жизни.