Диссертация (Генезис и истоки философии Артура Шопенгауэра), страница 4

Именно на работу Аппа мы опирались в реконструкции рождения понятия воли в соответствующей главе, поэтому более подробную информацию о гипотезе Аппа следует искать там1.В связи с «Шопенгауэровским компасом» следует сказать несколько слов об исследовательской литературе, посвящённой влиянию, оказанному восточной философией на становлениефилософии Шопенгауэра. Несмотря на то, что сама по себе она необъятна, доверия заслуживаютлишь работы Урса Аппа – единственного, кто в своих штудиях опирался на релевантные первоисточники и проследил историю рецепции Шопенгауэром восточной мысли с его первого знакомства с ней до последних лет его жизни2.Другим высококачественным исследованием – реконструкцией генезиса философии Шопенгауэра является диссертация Томаса Бохинка «Раскованный интеллект»3. Помимо информативного обзора литературы на данную тему, эта книга конспективно представляет процесс возникновения шопенгауэровской метафизики и теории познания в течение 1808-1816 гг.

Бохинкрассматривает эволюцию шопенгауэровских воззрений как разнообразные попытки выразитьодин и тот же тезис, причем наследующий кантовской философии: есть лучшее, истинное познание, не зависящее от субъективных, априорных условий4. Однако, если до диссертации о Законе основания Шопенгауэр заострял дуализм между сверхчувственным и миром явлений, топосле неё стремился объяснять их как функции одной и то же способности к познанию. Автортакже отмечает изменения в значении понятий идеи и воли, отдельно анализирует раннее понятие интеллигибельного характера.

Другим конспективным изложением истории изменения учения Шопенгауэра является книга итальянской исследовательницы Де Чиан5. В ней проанализированы трансформация шопенгауэровской мысли с самых ранних романтических афоризмов допубликации диссертации о Законе основания в 1813 г. Она отмечает влияние пиетизма и в экзистенциалистском ключе анализирует противоположность времени и вечности, роль искусства восвобождении от преходящего характера времени в ранних заметках и ключевые фрагменты о1См.

§ 4.1.App, U. Notizen Schopenhauers zu Ost-, Nord- und Südostasien vom Sommersemester 1811. // JB. 84 (2003). S. 1320; App, U. Arthur Schopenhauer and China. A Sino-Platonic Love Affair. Sino-Platonic Papers (200), 2010. См. также: The Cambridge Companion to Schopenhauer. Ed. By Chr. Janaway. Cambridge University Press, 1999. P. 171-213.3Bohinc, T. Die Entfesselung des Intellekts: eine Untersuchung über die Möglichkeit der An -sich-Erkenntnis inder Philosophie Arthur Schopenhauers unter besonderer Berücksichtigung des Nachlasses und entwicklungsg eschichtlicher Aspekte.

Verlag Peter Lang GmbH, Frankfurt a/M, 1 989.4Ebd., S. 36.5De Cian, N. Redenzione, Culpa, Salvezza. All’origine della filosofia di Schopenhauer. Trient 2002.212лучшем мире и лучшем сознании, нравственном чувстве и сверхчувственном, в котором нужноискать истинного и освобождения – в заметках Берлинского периода. Основой философии Шопенгауэра, красной нитью проходящей через все ранние заметки, стало, по мнению автора, понятие освобождения.Наиболее скрупулезным и исчерпывающим исследованием развития эпистемологии итрансцендентального аспекта философии Шопенгауэра является книга Ясуо Каматы «МолодойШопенгауэр»1.

В ней своей целью Камата ставит показать органическую связь между философией немецкого идеализма как попытки преодолеть картезианский дуализм и системой Шопенгауэра как наследницей позиций Канта, Фихте и Рейнгольда. Как известно, рейнгольдовскийизвод трансцендентальной философии повлек за собой интенсивные дебаты по вопросу о структуре познания, и именно к ним, по мнению Каматы, и следует возводить генеалогию шопенгауэровской философии. «Основная мысль» философии Шопенгауэра была ответом на затрудненияв вопросе о построении иерархии познавательных способностей и дедукции или индукции условий самой возможности познания в свете трансцендентальной философии2.Камата выделяет 4 этапа становления философии Шопенгауэра, «отличающиеся друг отдруга так же отчетливо, как все вместе от позднего периода»3, и пятую фазу, соответствующуюподготовке и возникновению окончательной рукописи «Мира как воли и представления»:Время учебы в Гёттингене и Берлине, 1809-1813 (HN I, 10-67).1)Работа над диссертацией в Рудольштате, 1813 (HN I, 67-75)2)Веймарский и первый Дрезденский период, 1813-1814 (HN I, 75-160)3)Второй Дрезденский период 1814 (HN I, 160-227)4)Третий Дрезденский период, 1815-1818 (HN I, 227-491).В течение первых двух периодов Шопенгауэр полемизирует с Платоном, Кантом и современниками и формирует собственное представление о сущности «представления» (теория познания).

На третьем этапе всё больше преобладает проблематика воли, которую он пытаетсявписать в круг проблем, связанных с «представлением» (инкорпорирование «воли» в теориюпознания). Именно на третьем этапе (в связи с разработкой темы «индивидуального представления») появляется мысль о взаимопроникновении представления и воли. В это же время появляется новое понимание платоновской идеи, которую Шопенгауэр на четвертом этапе привязываетк этому взаимопроникновению. К пятому периоду относится оформление книги с четырехчастным делением. Во многом я полемизирую с тезисами Каматы в основной части диссертации, а в1Kamata, Y.

Der junge Schopenhauer : Genese des Grundgedankens der Welt als Wille und Vorstellung. Freiburg;München, 1988.2Ebd., S. 46.3Ebd., S. 112.13иных случаях опираюсь на них, поэтому описание ключевых моментов его концепции можнонайти в соответствующих главах диссертации.Вторая часть диссертации Алессандро Новембре «Молодой Шопенгауэр и Фихте: Двойственность сознания» ставит перед собой сходные с данным исследованием цели и задачи и основывается на том же материале. Работа Новембре представляет собой попытку целокупнойреконструкции генезиса философии Шопенгауэра с самых ранних философских афоризмов доформирования основ его системы в 1814 г. (286 фрагмент)1. Новембре рассматривает возникновение и становление шопенгауэровской системы как постепенное разворачивание основной интуиции Шопенгауэра – дуалистичсекого мировоззрения, проявившегося в юношеском романтизме, метафизике лучшего сознания и противопоставлении воли и свободы от неё. В основномтексте нашего исследования широко используются выводы и наблюдения, сделанные Новембре.Отдельной заслугой Новембре является эксплицирование методологии такого исследования2,которой следует и данная работа.

Признавая, что тезисы о влиянии всегда могут быть более илименее правдоподобными предположениями, он, тем не менее, выступает за выдвижение наиболее достоверных предположений на основе их текстуальной верификации и внутренней (взаимо)согласованности, что далеко не всегда считается само собой разумеющимся в исследованияхфилософии Шопенгауэра.Наконец, определённый интерес представляет книга известного специалиста по философии Шопенгауэра и редактора эталонного издания его сочинений, черновиков и писем – «Мыслитель против течения» Артура Хюбшера3. Несмотря на то, что эта книга не является историкофилософским исследованием, а собранием эссе на разные темы и аспекты шопенгауэровскойфилософии и жизни, она написана с большой эрудицией и внимательным отношением к текстамфилософа. Соответственно, в ней можно найти большое количество ценных фактов, замечаний иаргументов, к которым автор данной диссертации будет прибегать по мере необходимости восновной части.По мнению Маттиаса Косслера, ядром шопенгауэровской метафизики во время её становления была доктрина «интеллигибельного характера»4.

В поддержку этого тезиса он указываетна главу диссертации Шопенгауэра, посвященную закону мотивации. Неслучайно, говоритКосслер, во втором издании этого трактата Шопенгауэр сравнивает отношение закона мотивации и закона причинности с отношением воли и представления и даже утверждает, что этамысль является краеугольным камнем всей его метафизики. Именно в этой части «Четвероякого1Novembre, A. Il giovane Schopenhauer e Fichte.

La duplicità della coscienza. Mainz, 2011. (Diss.). P. 241-443.Ibid., p. 246-248.3Hübscher A. Denker gegen den Strom. Schopenhauer: Gestern – Heute – Morgen. Bonn, 1973.4Koßler M. Life is but a mirror// European Journal of Philosophy. Vol. 16. Issue 2. P. 230–250.214корня…» его автор для второго издания провел самые большие изменения. Прежде всего, в первом издании диссертации закон мотивации был одной из форм закона достаточного основания,что исключало любую свободу действия, и во втором издании закон мотивации (со ссылкой наметафизику и теорию познания, согласно которой мотивация больше не регулируется сознанием) становится независимым по отношению к закону достаточного основания.

Более того, каузальность уже сама становится частным случаем мотивации (проявления воли), в той мере, вкакой всякий частный поступок – лишь проявление интеллигибельного характера. В силу этогоинтеллигибельный характер становится общим для всякого частного проявления, а значит, егопознание означает познание мира. Только после этого шага Шопенгауэр находит возможнымговорить о том, что познание индивидуального характера (воли) может вести к познанию метафизической сущности мира. Примечательно, что это обратное движение (от частной воли к общему) единично, а каузальное движение от воли вообще к частным проявлениям – универсально.

Поэтому индивид становится сопричастным собственной сущности только в акте познанияеё в виде идеи (например, родовой сущности «быть разумным»), реконструирует Косслер.В другой своей статье Маттиас Косслер1 прослеживает возможные истоки онтологизацииШопенгауэром этого понятия, которое в философии Канта означало лишь основание действия всфере практического разума – «интеллигибельного характера». По его мнению, опосредующимзвеном между Шопенгауэром и Кантом послужил Фриз, который развил идею об эмпирическомхарактере как о проявлении характера интеллигибельного в смысле детерминации одного другим.

Косслер отмечает двусмысленность позиции Фриза, которая как бы принадлежит двум мирам: с одной стороны, интеллигибельный характер для него – это детерминанта человека вообще, с другой стороны – детерминанта каждого конкретного действия в отдельности. Следующимшагом для Шопенгауэра было принятие позиции Шеллинга, гипостазировавшего интеллигибельный характер как основание сущностной свободы человека при обусловленности каждогоконкретного его действия.